Страница 24 из 83
Когда мы входили во второй после последнего пуска поворот, дошла до второго наша самоходная мина Уайтхеда калибром триста восемьдесят один миллиметр, и произошёл взрыв её усиленных шестидесяти четырёх килограммов влажного пироксилина, который вырвал из бронированного борта кусок чуть меньше гаражных ворот, но опять было не до разглядывания, потому, что снаряды сыпались как горох из мешка, а я ещё прикидывала, что можно пустить торпеду из палубного аппарата не в четвёртый, а в пятый броненосец, и развернувшись уходя отстреляться в четвёртого из кормового аппарата, только для этого нужно подойти ближе, ведь расстояние между кораблями в линии больше четырёх кабельтовых, а мне нужно, чтобы оба корабля были в зоне прямого поражения, то есть не больше мили от нас. Угол встречи торпеды с бортом меня не волновал, всё равно я все торпеды подрываю сама, не надеясь и не дожидаясь срабатывания ненадёжного взрывателя.
В тот момент, когда мы словно метнулись к английскому строю, кто-то умный решил использовать против нас шрапнелные снаряды и два я не успела отвести, вернее поздно это стала делать, и наши палубу и надстройки стегнуло дождём шрапнельных шариков, которые рвали в клочья наши катера, впивались в палубный настил, дырявили трубы, рвали сигнальные фалы и вообще противно визжали вокруг. Просто чудо, что мы с Клёпой оказались в стороне и выше. Наша четвёртая торпеда наконец доползла и сдетонировал боезапас, от чего третий в линии броненосец исчез во вспышке мощного взрыва, который разбежался вокруг тяжёлой взрывной волной, которая достала даже меня с Клеопатрой, но не опасно, просто очень неприятно. Николай отдал команду принять четыре румба влево, пятый броненосец вполз в сектор поражения из палубного аппарата, торпеда пару раз скакнула блинчиком и нырнула в совсем не жёлтую воду Жёлтого моря, а Николай довернул ещё на два румба и отстрелялся кормовой аппарат, теперь стало можно просто удирать, зигзагами мешая прицеливанию английских наводчиков.
Ещё когда мы только выходили в атаку, я ощутила от кораблей английской эскадры такую волну утробной ненависти, которой не было ни в одной атаке на японские корабли, вот такие нюансы всплывают про наших заклятых островных "друзей", я сейчас об этом вспомнила, потому, что когда рванул боезапас на третьем броненосце, от эскадры кроме лютой ненависти пахнУло волной животного страха, как с крейсера, на котором наблюдали подходящую к их борту торпеду, вот как славно мы их до самых печёнок достали, сколько же там штанов испачкано!
Мы развернулись и уходили курсом, румбов на шесть левее того, каким выходили в атаку, чтобы не оказаться на линии огня нашей эскадры и при этом максимально уменьшить проекцию "Новика" для английских канониров, ведь с подорванных уже броненосцев огонь вёлся только со второго и не главным калибром, а продолжающего слать в нас шрапнели четвёртого я взяла на особый учёт и сводила все его снаряды в воду не давая сработать трубкам замедления подрыва и теперь они рвались под водой между нами, поднимая гораздо бОльшие фонтаны воды, из-за которых с броненосца нас скорее всего уже не видели, увлёкшись, я чуть не подорвала свою торпеду, но от разорвавшегося рядом снаряда пироксилин торпеды не сдетонировал. За счёт уменьшения нашей проекции, мне стало куда проще, ведь в разы уменьшилось количество снарядов, которые требовалось уводить, и я смогла вникнуть, что же мы успели сделать, продолжая вести прикрытые бурунами торпеды к своим целям.
Первый броненосец, который после взрыва выкатился влево из строя пытался вернуться на курс, шёл с сильным правым креном и возможно из-за этого молчали все его пушки. Второй броненосец сначала рыскнувший вслед за головным, вернулся на курс и сейчас с очень небольшим креном, но просевший в воду до нижнего ряда казематов, видимо использовали контрзатопления, пытался нас достать всей артиллерией своего правого борта и обеих башен главного калибра, хотя носовая башня стрелять смогла только сейчас после нашего поворота. На месте третьего в ряду броненосца продолжал бушевать даже не пожар, а огненный гейзер, из которого торчала только одна мачта, куда делась вторая, не имею представления. Крейсер продолжал тонуть, и осталось ему совсем не долго.
Наконец дошла торпеда до пятого броненосца и взрыв в носовой части почти оторвал слабый нос. В огромную пробоину хлынула вода, и корабль сразу начал зарываться носом. Следом секунд через пятнадцать получил гостинец почти под корму и четвёртый, у которого следом за взрывом торпеды, видимо из-за попавшей в машины воды взорвались котлы и он, наконец, прекратил огонь и, потеряв ход, стал останавливаться валясь направо из строя. Мы удалялись от английской эскадры, которую вёл просевший, но чудом сохранивший ход и управляемость второй броненосец, проходя мимо корабли, огибали тонущие обломки третьего броненосца и огибали первого и четвёртого. Пятый зарывшись уже не выровнялся, а так загребая дырой в носу, видимо не выдержали переборки, продолжал погружаться носом на ровном киле, не спасли его и попытки сбросить ход. К моменту, когда мимо него проходил третий броненосный крейсер, пятый броненосец начал валиться на левый борт и через несколько минут перевернулся.
Мы отошли уже миль на пять, англы продолжали палить в нас из всего стреляющего в их в распоряжении, похоже они пытались этой стрельбой заглушить свой страх или напитать свою ненависть, что у них никак не получалось, а на такой дистанции снаряды рассыпались вокруг нас на дистанциях до трёх-четырёх кабельтовых во все стороны, и мне приходилось уводить не больше одного случайного снаряда в пятнадцать-двадцать секунд, что мизер с учётом огня всего бортового арсенала целой эскадры. Из торпедных отсеков информация о наших попаданиях попала под палубу и там встречали каждое громкими криками "Ура!", видимо закрыть люки торпедных отсеков, было выше сил минёров, поэтому они видели результаты своей стрельбы.
А с северо-запада накатывала наша эскадра, чего не могли не видеть англы, как и не понимать, что в сложившейся ситуации решение принимать бой или нет от них не зависит. А с учётом, что с ними сделал один бронепалубный крейсер второго ранга, думаю, что вид наших броненосцев вселил в них нешуточный трепет. Макаров принял влево и двигался почти прямо на нас, а мы продолжали отходить и скоро курс нашей эскадры пройдёт между нами и англами. Когда дистанция до нас составила немного больше шести миль, британцы наконец прекратили впустую изводить на нас свой боезапас, тем более, что выйдя на дистанцию около пяти миль, как мы с адмиралом договаривались, "Петропавловск" начал пристрелку, а я сразу подхватила эти пристрелочные гостинцы и положила их в подтопленный ставший головным второй броненосец. Думаю, к недоумению англичан сразу после этого залпа наш головной броненосец принял чуть вправо, чтобы идти почти строго параллельным курсом и наша эскадра начала стрелять залпами, которые удивительно почти полностью ложились в корабли и мимо всплёскивали не больше одного из десяти. Я и так ускорилась до предела и не могла свести в цели абсолютно все снаряды. Но, кажется все наши двенадцатидюймовые подарки нашли свои цели и их взрывы рвали железо английских кораблей то там, то тут, на многих уже разгорались пожары, замолчала часть английской артиллерии, а русские корабли проходя параллельный курсом гвоздили и гвоздили остатки броненосной линии.
В результате этого прохода нашей эскадры, нахватавшийся самых первых залпов и как головной принявший на себя бОльшую тяжесть огня, уже подтопленный второй броненосец сейчас явно намерился утонуть, о чём говорила суета у спускаемых с менее пострадавшего левого борта шлюпок и то, что вода плескалась у него поверх палубы вокруг носовой башни. Весьма неприятно получил, не оставшийся без внимания четвёртый броненосец, который после обстрела сел кормой ещё сильнее и было впечатление, что он тоже не жилец, что не мешало ему пытаться огрызаться. Оказавшийся прикрытым своей линией бывший головным первый броненосец получил только пару снарядов, но на его состоянии это было не заметно, похоже, что с использованием контрзатоплений даже немного выровняли крен, и вроде как тонуть он передумал. Из не тронутых нашей торпедной атакой шестой броненосец шлёпал довольно живо и бойко стрелял, хоть мне удалось вывести из строя его кормовую башню и часть орудийных казематов. Кое-где дымили пожары, как и на всех броненосных крейсерах. Не повезло четвёртому броненосному крейсеру, что там у него взорвалось и куда попали наши снаряды, не знаю, просто совершенно не было времени разбираться с каждым попаданием. Теперь, когда стрельба затихла из-за того, что наша эскадра прошла всю длину укоротившейся линии англов и вышла за пределы дистанции прицельного огня, я разглядела, что четвёртый крейсер уже определённо ложится на правый борт, а экипаж перестал стрелять и бороться с пожарами, во всю суетится у шлюпок.