Война

Мы отсалютовали холостым выстрелом, подняли сигнал "Счастливого пути" и ушли в Циндао. За оставшееся время нужно успеть кучу дел сделать, посмотреть и незаметно подлечить раненых. Успеть в немецкую колонию, встретиться с господином фон Труппелем, хорошо бы успеть перехватить наши пароходы, которые то ли есть, то ли нет…

А ещё бы хорошо не встретить всю японскую эскадру, как-то притомилась я воевать, хватит на сегодня. Клёпа за сегодня уже налеталась, заставлять её лететь впереди в качестве дозора можно, но полным ходом это больше шестидесяти километров в час, и так отмахать почти триста миль, это задачка для перелётных журавлей, а не для молодой скопы. Так, что решили пока смотреть по сторонам, и если обнаружим дым, то посылать девочку посмотреть, кого это несёт, а так пусть пока отдыхает…

*- На счёт боевой обстановки сама не наблюдала, только рассказывали. А вот однажды не месте тяжёлого ДТП, сама оказывала помощь даме, которая отказывалась общаться и мешала её бинтовать и осматривать. Она считала самым главным и важным для неё в эту минуту хорошо распеться и исполнить какую-то арию. Я заматываю ей истекающую кровью голову, а она вырывается и громко поёт гаммы, хорошо хоть не псалмы. Больше всех впечатлений получили сбежавшиеся зеваки, думаю, что со стороны это было феерическим зрелищем.

Глава 34

"Новик" буквально летел сквозь искры, в которые превращались подсвеченные выглянувшим солнцем брызги разлетающихся волн, соль на палубе и надстройках выступит позже, когда покрывшая всё влага высохнет, а сейчас волнующе пахло морем, на губах был его солёный вкус, обдуваемое лицо холодило, а кожу немного тянули забившиеся поры. Сигнальщики из гнезда увидели уже два парохода, от которых мы легко уклонились, чуть подправив курс, не нужно извещать о своём присутствии весь Печелийский пролив. Нам, возможная встреча, когда мы вырвались из узкостей островов возле Кореи, не страшна, мы уйдём от всех, но сейчас у нас появился медленный хвост, а если будут пароходы у немцев, то к этому хвосту добавятся ещё и они. И таким караваном нарваться на обиженный объединённый флот Микадо весьма чревато, какими бы крутыми и неуязвимыми мы не были, но стоять насмерть, как триста спартанцев не для такого корабля, как "Новик". Это броненосец имеет запас живучести, когда в свою толстенную броню может почти безболезненно принять не один десяток вражеских снарядов, а своими калибрами дать достойный и адекватный ответ любому агрессору. Даже пробития далеко не сразу отправят броненосец ко дну, потому, что принять внутрь несколько тысяч тонн забортной воды для него не смертельно и даже может это делать сам, специально, используя контр-затопления, чтобы выровнять крен или обеспечить управляемость.

А если они такие неуязвимые и живучие, как же их потопили пара наших торпед? А здесь тоже никакого секрета. Хоть и делают уже на некоторых противоторпедный пояс бронирования, но сам механизм подводного взрыва такой, что противостоять броня должна не точечному удару головки бронебойного снаряда, а гидроудару по большой площади, который принимает даже не столько броня, сколько силовой набор из шпангоутов. Но их прочность совсем не то же самое, что устойчивость массива брони против удара снаряда. В результате, при подрыве торпеды энергия взрыва не пробивает броневые листы, их просто вворачивает целиком, а волна деформаций от разрушенных шпангоутов даёт перекосы и разрушения, в том числе непроницаемых переборок. И это можно считать почти благополучным вариантом, если не пострадал основной силовой набор, особенно продольный, ведь в этом случае, смысла бороться за спасение корабля, если его в ближайшие час-два нельзя поставить в сухой док, практически нет. Именно поэтому подрыв торпеды у борта гораздо безвреднее, чем подрыв заряда прямо под днищем корабля. То есть броненосец — это могучий артиллерийский корабль, мощная плавучая защищённая батарея, но защищена она от такой же батареи, ведь когда их только начинали создавать, торпеды и минное оружие ещё делали только свои первые неловкие шаги. Кому тогда могло прийти в голову, что крайне не надёжное недоразумение способное проплыть всего сотню метров со скоростью беременной черепахи и несущее в себе пороховой заряд в пару десятков килограммов — это будущий кошмар всех бронированных монстров? Ведь скоро эти торпеды примут на вооружение подводные лодки, о которых тогда без смеха говорили только ненормальные фанатики-энтузиасты. А уж о том, что скоро тонны кошмарных бомб будут падать с неба из-под крыльев самолётов, это бы восприняли даже не как сказку, а как опасный маниакальный бред, вы видели подвязанные шнурками распорки на этих убогих этажерках, для которых взлететь на высоту человеческого роста уже победа?

В общем, мы с нашим любимым "Новиком" в эту броненосную концепцию никаким боком не вписываемся, и бодаться с ними, имея за спиной тихоходный почти не вооружённый караван, мы себе не рекомендуем. Вот и прячемся…

Одноглазый Феофан уже стоит вахты, обещает сделать красивую кожаную повязку, как придём в базу, а пока ходит с намотанной серой тряпочной полосой, из-под которой высовываются края марлевых салфеток, это Георгий Самуилович раз в день делает ему перевязки. Мы Феофана теперь называем Нельсоном, но в команде больше прижилось "Кутузов". Вот сделает красивую кожаную чёрную повязку и точно буду "Холтофом" звать, как там биш его оберштурмбанфюрер вроде, круто, в общем, тем более, что и поработал почти в политической полиции*.

Все наши раненые уже вернулись на вахты. Кочегар с обожжённой рукой, я слышала, даже возмущался: "Вот же напасть какая, зажило как на собаке и опять уголёк кидать, а только в лазарете на белых простынях надумал отдохнуть…". Принятые на борт из лазарета "Паскаля" раненые были мной осмотрены, едва мы вышли из Чемульпо. К сожалению, пятерым уже успели отчекрыжить руки и ноги. Неизвестно, что там были за ранения, но думаю, что половине я бы смогла сберечь конечности. Самыми тяжёлыми были трое, двое с ранениями в живот и один в коме с ранением в голову и шею. И если в отношении наших раненых доктор Рыков уже подхватил мою фразу про быстро заживающие раны победителей и теперь носится с идеей собрать материал и опубликовать работу о взаимовлиянии психологического воодушевления и посыла победителя на мобилизацию внутренних сил организма для скорейшего излечения. Правда у него там одно название раза в три длиннее, но это я попыталась сократить и своими словами по смыслу. То в отношении наших раненых пассажиров у него соответственно изначально могучий скепсис, так как они в его теорию о победителях не укладываются. Первых двоих тяжёлых он уже практически списал, действительно при каловом запахе из раны и в отсутствие антибиотиков при качественном хирургическом пособии шансов у таких пациентов нет никаких, вот и сводится их лечение к внешнему уходу за раной и использовании настойки опия для обезболивания, если в сознании.

Я же провозилась с ними очень долго, вернее, Николай присел к каждому, я привела их в сознание, и он беседовал, а я в это время в ускоренном режиме чистила брюшную полость, латала разорванные стенки кишки, выводила осколки, подстёгивала регенерацию. Третьего с ранением в голову и шею смотрели вместе с Георгием Самуиловичем, и возможность повозиться с ним возникла благодаря тому, что осколок срезал почти целиком ушную раковину, а фамилия у матроса Безухов, вот пока мы обсасывали получившийся "каламбур", я и убрала у парня субдуральную гематому, из-за которой он пребывал в глубокой коме, исправила повреждённую гортань и по мелочи с чисткой ран. На самом деле, запустить подстёгнутую регенерацию и отрастить ушную раковину не такое сложное дело, просто растянется по времени дней на десять, и даже вырастить Феофану глаз можно за месяц, правда ещё месяца три он будет приходить к нужным кондициям и только тогда сможет видеть. Но вот как это объяснить окружающим, ведь магии здесь нет, а раз доказать божественную природу чуда возможностей мало, значит козни Нечистого! Да и не хочется, чтобы моих пациентов учёные на ломтики в исследовательском раже построгали. С другими возни почти не было, достаточно чуть подправить или убрать некоторые незначительные огрехи, в частности, начинающееся микробное воспаление. Доктор Рыков увидев мой интерес заливается соловьём и вынужденно пришлось с ним обсуждать эти темы, и, к сожалению, я не могла оставить всё на Николая, слишком многое в обсуждаемом выходило за границы его знаний и интересов. А я бы лучше сейчас подремала тихонечко, ведь в моём времени с утреннего боя и за время возни с ранеными прошло несколько суток, если не пара недель. Но такова планида и я держусь, ведь в любую минуту может потребоваться лететь с Клёпой, скорее бы ночь, хотя ночью мы как раз дойдём до Циндао, и снова начнётся беготня. Ох-ох-ох! Что ж я маленьким не сдох!? Но ближе к закату моё сознание просто взбунтовалось, и я отрубилась…