Эгалитера

«Шнырь» с ником Вольный Ветерок, злобно сверкнул темными глазами, переглянулся с подельничком, но промолчал.

— Сейчас подьедет, — с веселым любопытством энтомолога, рассматривающего редкую букашку, оглядел беспредельно борзого нуба двадцатого уровня, Сивый Волчарик.

Ну и ник. Оригинальненько.

Восседая на широкой спине огромного вороного коняги, с неторопливым достоинством приблизился еще один персонаж: «Кальян на спирту», 246го уровня. Суровые! И ник и уровень.

— Чё за дела? Чего сказать можешь? Обзовись, — смеряв меня очень неглупыми, глубоко посаженными волчьими бесстрастными глазами, неспешно поинтересовался прибывший.

— А кто спрашивает?

— Хм, — он еще более внимательно посмотрел в мои глаза, — Братва Кальяном погоняет.

— Я, Игорь Фарт. С тринадцатого лагеря. И в Костомахе почалиться довелось. Люди меня знают.

— Люди, говоришь? Это хорошо. И кто тебя знает? — Кальян вопросительно поднял бровь — густую, того же вороного цвета, что и у его коня.

— Марс, Саша Канский, Бредень, Томас — достаточно, думаю.

— Люди серьезные, — задумчиво согласился Кальян.

— Бредень и Томас — при мне на этап сюда уходили. За Марса и Канского, тоже слышал, что вроде как — в здешние края лыжи намазывали. Ты спишись с ними — спроси за меня, а то делюга у нас, торопимся мы…

— А с тобой кто?

— Они не при делах, но со мной. Все близкие мои. Залетных нет. Отвечаю.

Помолчали немного. Собеседник рассеяно скользил взглядом по моему скакуну. Сообщения рассылал, наверное.

— О, Томас откликнулся… Он, кстати, интересуется, сколько с тебя Кошевой за бушлат просохаченный получить хотел.

… Проверяет старый. Контрразведчик прям! Дает запутаться и увязнуть, во вранье предполагаемом — начни тот, кто моим именем прикрылся, сетовать на забывчивость: «Мол, давно было. Точно уж и не помню сколько»

— Да, нисколько. Эта терка между Кошевым и Осетром была.

Снова поскучали полминутки.

— Ну, что. Нет вопросов к тебе, Фарт. Томас за тебя свое слово сказал. Еще одно.

Говорит, чтоб как делюгу свою закончишь — обьявился. Отписался ему. Твое местное погонялово я срисовал — ему скинул. Он поймет.

— А как его здесь величают?

— Да так же почти: Старый Томас. Мы же когда в эти края заезжали — тут пусто было. Свободных букв в достатке… Теперь основное: заказ на тебя и всех, кто будет с тобой в группе — пришел. От о-оччень весомых людей, Фарт. Сколько бы раз братва тебя не встретила. Оплата за каждую голову, по факту, — он усмехнулся, не разжимая губ. — В смысле, по скриншоту. За тебя, да и за остальных, если что — очень неплохая. Учитывай это. Не нам одним такие малявы скинуты, скорее всего.

— Благодарю, Кальян.

— Удачи, Фарт! А ближние твои ничего, — вот теперь он осклабился во все желтые, но крепкие крупные зубы. Редкий случай для зека — наличие их полного комплекта. Или возможные изменения на них потратил. Но тогда бы, до кучи и отбелил, наверное.

— Самому нравятся, — ответно усмехнулся я.

— Еще один момент, Кальян. Интересуюсь, нет ли в вашем коллективе парнишечки с ником, скорее всего «Джонни Д» или «Джонни Диллинжер»? Во всяком случае — он так планировал назваться, перед отправкой. Чаевничали мы с ним вместе в Костомахе. Там его…

— Жекой Свистом погоняли, — кивнув, закончил агр — первопроходец за меня, — Знаю такого. Я с ним тоже пересекался. И там и здесь… Только, он не с нами, теперь. Почти сразу соскочил. Люди постановили, что он на это, в своем праве. Год назад, примерно — пересекались с ним случайно. Он в порядке — живет своими интересами. Ник здешний у него: «Джонни Дэ». В две буквы: «д — э».

— Благодарю. Порадовал. Еще раз удачи.

— Взаимно.

А, вот это — реально хорошая весть. Женька Доронин, действительно, за два проведенных на соседних шконарях года — успел стать мне хорошим другом. Соскочил, значит. Ожидаемо. По-воровской линии двигаться — это не его. Он и срок выхватил нелепо: за превышение самообороны. А, вы бы не «превысили», что ли? Шел себе парень по вечерней улице с девушкой своей, а навстречу — шоблой, какие-то упыри пьяные на кураже и понтах. В упоении от собственной крутости. Слово за слово, как говорится, хером по столу — ну и давай на девчоночке платье рвать. А кавалеру её, было снисходительно дозволено: «идти себе с миром»… Что он собственно и сделал. Правда, предварительно, завалив наглушняк — двоих из четырех чертей. Неумышленно. Просто, видно их время пришло. Так уж карта легла. Ну, или почти неумышленно… Итог: семерик, как здрасьте. Ибо, как справедливо гласит старая мудрость: закон, что дышло… Правда мы с ним оба были убежденными апологетами другой народной истины: «пусть лучше трое судят, чем шестеро несут».

Надо будет списаться со старым товарищем. Женька свой! Ему я спину прикрыть доверил бы, без раздумий. Хм — неплохо, неплохо…

А старый бродяга Томас, наверное, сейчас в серьезных непонятках. Ник- то у меня: «конторский» — уж этот-то тертый лис, по-любому в курсе этой темы. Хотя мою биографию он тоже хорошо знает — так что, вполне может решить, что я откинувшись, по ВИП пути сюда заехал. Купил себе свободу на пару лет пораньше и чтобы там не отсвечивать — сюда соскочил. Ладно, спишемся позже. Может, еще чем и пригодимся друг другу. С Томасом дела иметь можно. А то, кто знает — тут жизнь тоже лихая, смотрю.

… Кто такой Томас?

Старый и очень авторитетный сиделец. Эстонец по национальности. Проведший за решеткой почти 40 лет, из своих шестидесяти. Мудрый и справедливый. Он часто оказывался прав в самых разных сложных и непонятных ситуациях и почти не ошибался в своих моментальных, буквально с полувзгляда — оценках людей.

… И еще — несмотря на непростую биографию, он был одним из лучших людей, из всех кого я знал, хотя сам Томас — ужасно меня не любил и не одобрял. Хотя, возможно — мне так лишь казалось. Зла от него — я никогда не видел. Да, Томас был хорошим человеком, хотя в его обществе — мне никогда не бывало уютно…

Машу рукой своим, разрешая приблизиться.

… Деликатно и взаимовежливо, разве что не снимая шляп, разьезжаемся с ПКшерами по, не особенно широкой — скользкой дороге.

Вся банда, кроме Тилы, таращится в моем направлении с немалым удивлением. Будто, я только что у них на глазах — секундным рывком на полметра вырос. Или вмиг из нуба двадцатки — трехсотым топом обернулся. А магиня, уже привычно ласкающе взирает своими чистыми глазенками с нежностью и любовью. Вот уж, кто точно не сомневался в том, что Ингвару Арчеру — по силам буквально все, в этом мире! Черт, еще и с этим надо что-то делать! А то, как-то неуютно у меня на душе…

… - О, Ингвар — дас ист, фантастиш! Что это было? — первой не сдерживает любопытства, Этуаль.

— Сама видишь: эти милые ребята оказались вполне вменяемыми и даже дружелюбными. Кстати, друзья — за наши головы, какими-то, не менее милыми и достаточно серьезными людьми, назначена неплохая награда. Это просто к сведению. Все взрослые и каждый сам решает…

— Слушай, а если серьезно, как у тебя такое получилось? Ты, похоже, просто бог дипломатичности, — уточняет Папа Хэл.

Все прислушиваются.

— Да, коли «по-чесноку»: здесь и сейчас — ничего особенно и делать не пришлось. Знаешь, если коротко, по аналогии со студенческой присказкой про зачетку: «Поработай на репутацию — и она начнет работать на тебя» Сидел правильно.

— А это как?

— Это одновременно и очень просто и очень сложно. Изо всех сил старался каждый день оставаться человеком.

— Судя по всему — тебе это удалось, — задумчиво и звонко прожурчала своим родниковым чистым голосом, Алиса, многообещающе поблескивая бездонными глазищами.

— Надеюсь, — улыбаюсь я, — Ладно, не надо оваций, мы почти на месте. Скоро проход…

… Смазанный и нечеткий силуэт, возникший из ниоткуда… стремительный шелест клинков, разрезающих плотный влажный воздух… багровое густеющее облако перекрывающее обзор… Я — убит?

…В РЕЗУЛЬТАТЕ ПОЛУЧЕННЫХ ПОВРЕЖДЕНИЙ ОТ АТАКИ ИГРОКА: ТИХИЙ ШЕЛЕСТ, 216го УРОВНЯ — ВЫ УМЕРЛИ…