Сеть

В свои двадцать семь он бесконечно устал. Многие в его состоянии с головой погружались в Сеть. Она нежно обволакивала, убаюкивая тихим голоском, нашёптывая нужные мысли, создавая желанные чувства. И больше не было ничего невозможного, знания миллиардов людей у тебя на ладони, только протяни руку. Всё было изучено, промаркировано и описано Сетью. Одного взгляда хватало, чтобы узнать о предмете всё, что нужно в этот момент. Личное пространство свелось до пределов потаённых мыслей, которые, порой, автоматически, незаметно для самого думающего, отражались в истории аватара.

Как же Даниле иногда хотелось исчезнуть! Изоляция – вот, что ему сейчас нужно, чтобы не сойти с ума. Сеть стала для него паразитом, навсегда проникшим в жизненно важные органы. Если его извлечь, тело перестанет работать. Да только молодой человек не подозревал об этом.

Однажды он отказал себе в удовольствии использовать Сеть каждый день, но сдался, не продержавшись и недели. Вот и теперь, Данила до последнего не запускал «Визус» и остальные обязательные приложения. Сеть ограничили во время допроса, но терпеть больше не было сил.

Данила сдался, упав на жёсткий диванчик и дав Ей заполнить сознание. Перед глазами поплыли десятки сменяющих друг друга изображений. Он едва успевал понять, что на них, как тут же переходил к следующим. Мышцы расслаблялись, а тревога постепенно отступала. Он был един с этим миром, с его виртуальной вселенной. Сама комната будто стала осязаемой, а воздух в ней стал плотнее.

Данила глубоко вздохнул, решив, что пора забыться. Он закинул в рот сразу две таблетки снотворного и, едва улёгся в постель, как потерял сознание.

В заточении

Открыв глаза, Данила понял, что он не у себя дома. Тусклый жёлтый свет льётся с потолка, а грязная постель, на которой он лежит, окружена ржавыми металлическими стенами. В комнате, больше напоминавшей жестяной шкаф изнутри, сыро и пахнет чем-то затхлым. Данила поднял голову. Ещё одурманенный лекарствами, он начал оглядываться. Лежал он у дальней от двери стенки. Очень тесное помещение, где кроме кровати влез только старый металлический стул. На грязной потрёпанной подушке пятна, смутно напоминающие кровь. Матрас выглядит чище, но в некоторых местах безнадежно порван.

Данила сел, ощутив лёгкий приступ тошноты. Голова казалась непомерно огромной и невесомой. Он помотал ей из стороны в сторону и едва не потерял сознание. Схватившись руками за шею, он простонал – так болели мышцы. Они словно одеревенели, и, казалось, треснут от любого неосторожного движения. Молодой человек попытался размять шею затекшими пальцами.

Внезапно за дверью раздался звон ключей и, спустя мгновение, она со скрипом отворилась. В комнатку одной ногой шагнула девушка с тёмными, слегка вьющимися волосами, собранными в хвост на затылке. Она показалась Даниле смутно знакомой.

– Заноси! – скомандовала девушка, и в комнатушку тут же нырнул щуплый парнишка с подносом, на котором стояла тарелка с едой и горячий напиток, напомнивший Даниле чай. – Тебе нужно поесть, – бросила она пленнику, стараясь не глядеть на него, и исчезла в коридоре.

Вошедший ловко поставил поднос на стул и быстренько юркнул за дверь, закрыв её за собой. Данила услышал, как его заперли.

Туман в голове постепенно рассеивался и он начал понимать, что его каким-то образом вывезли из дома. Данила мысленно ругал себя за нерасторопность, ведь он мог выспросить хоть что-то, когда принесли еду. Он сделал запрос в Сеть, чтобы узнать, где находится, но та не откликнулась. И тут он с ужасом осознал, что вообще все приложения выключены. Такого с ним ещё никогда не случалось. Сколько он себя помнил, Сеть всегда была рядом, и защищала его.

Внутри, тем временем, разрасталась настоящая паника. Полнейшая тишина только добавляла тревоги. Мысли метались одна за другой, строя нелепые и пугающие предположения. Без Сети одиночество и пустота навалились на него всей своей тяжестью.

Так и не притронувшись к еде, Данила несколько часов просидел на койке, обхватив колени. Он с трудом соображал, едва сдерживая слёзы отчаявшегося ребёнка, потерявшегося в мрачном ночном лесу. Паника не покидала его ни на секунду. Стало тяжело дышать, закружилась голова. Комнатка ходила ходуном. В безнадёжной попытке вырваться из этой каморки, Данила рванул к двери. Град ударов по холодному металлу охладил его пыл. Рассечённая рука теперь кровоточила и болела. Он снова машинально спросил Сеть, когда ждать медиков (обычно сообщение о том, что они уже в пути, приходило сразу после повреждения), но быстро осёкся, стараясь не думать, что с ним станет, если руку не перебинтовать.

Спустя какое-то время дверь отворилась вновь, но теперь он не стал ждать.

– Кто вы? – Данила бросился к девушке, крича срывающимся голосом. – Зачем вы меня здесь держите?!

– Успокойся! – резанула она ледяным тоном, и пленник встал как вкопанный.

Заметив реакцию Данилы, девушка растерялась. В её глазах мелькнула тень сочувствия.

– Ты должен это съесть, тогда станет легче, – её голос стал мягче. – Заноси!

Она снова позвала парнишку, тот забрал старый поднос, и поставил свежую еду. Когда девушка уходила, она как-то неуверенно оглянулась, словно хотела что-то добавить, но передумала и вышла прочь. Через несколько минут пришел человек (наверное, единственный человек с добрым лицом, которого Данила видел за последние сутки), осмотрел рану и перевязал её белоснежно чистым бинтом.

***

Прошло два дня, по крайней мере, Даниле так показалось. Он дважды укладывался спать, когда единственная зарешёченная лампа в комнате гасла. Ему приносили еду, оказавшуюся на удивление вкусной, и не говорили ни слова. Без «росы» выносить многочасовое одиночество было невыносимо. Данила пытался говорить с собой, мешанина мыслей незаметно переходила в слова, а когда за стеной слышались шаги, он бросался к двери с криками о помощи. На третий день Данила перестал бороться. Все его мысли словно смёрзлись от страха, попрятались, боясь показаться сознанию. Проснувшись утром, он услышал знакомый скрежет двери и увидел суровое лицо охранника.

– Собирайся, с тобой хотят поговорить.

***

Пётр Сабуров родился и вырос на территории нечипованных. Он никогда не ел досыта, а иногда и вовсе приходилось голодать. Машины из городов отнимали у них всю плодородную землю, пригодную для выращивания еды. Нечипованным часто приходилось попрошайничать у стен города, воровать с полей или грабить склады своих же соплеменников. Пётр не знал, было ли так везде, но в его посёлке и соседних городках поступали именно так.

Большой город со всеми его благами был закрыт для него. Но любой житель мегаполиса мог привезти к его дому своего отпрыска, как в зоопарк. Он не знал, что это часть воспитания сетевиков.

Однажды, будучи подростком, Пётр заехал одному такому туристу по физиономии, после чего всё их поселение выжили те же машины, переселив на сотню километров дальше от города. Там-то он и встретил первых Непокорённых, как они сами себя называли.

Шайка молодых парней готовилась взорвать огромный комбайн, собиравший урожай, неподалеку от городка, ставшего новым домом Петра. Он пытался украсть немного еды с поля, когда увидел их – дерзкие, сильные, не знающие страха! Они установили оружие так быстро, и выстрелили так решительно, что машина даже не успела отправить сигнал тревоги. Спустя мгновенье пятеро парней уже потрошили комбайн, таская продукты в свой грузовик. Конечно, Пётр восхищался ими, помня нанесённую ему обиду, и не мог просто уйти. Он стал частью их группировки. С тех пор его семья не голодала.

Шли годы, и Непокорённые стали настоящей проблемой для больших городов. Во многом из-за того, какие методы выбирали Сабуров и его шайка. После них восстановить комбайны было невозможно. В своей команде он держал железную дисциплину. Каждый из членов его группировки знал, перейти дорогу главарю означало верную смерть.