Терминал «Транзит»

Такое событие было просто невозможно "не перекурить"! Как только закончили с отправкой заказов по магазинам, дружно высыпали со склада в тенёчек и приступили к разбору полётов. Ну, в нашем случае полёта…

–Положа руку на сердце, нужно признать, что Стёпа очень своевременно полетел, – Колян простыми словами выразил общее настроение.

– Не иначе, как чудом это и не назовёшь, – даже вечный искатель приключений на свою задницу Гаврюша поддержал коллегу.

– Ребята, честное слово, не хотел… Вроде, не сильно разогнался, а она, как остановится… Очень неожиданно… – продолжал неумело оправдываться и скромничать несостоявшийся первый "складонавт".

– Лично мне кажется, что истоки этого удивительного происшествия следует искать в нашем подсознании, – я попытался придать рядовому разгильдяйству, густо замешанном на общем нашем пофигизме, флёр таинственности напополам со сказочностью.

И попробовал расшифровать свои наблюдения, вызванные полётом, переложив их на питательную среду нашего национального православного мистицизма.

Русские люди причудливым образом многие века сочетают в себе истовое православие и неискоренимое, заложенное в генах язычество. Да, нас крестили, но наш дух не умещается в рамках одной религии. Ему тесно вообще в каких-либо рамках. Даже атеизм, навязанный коммунистами, легко нашёл отклик в поголовно православной России только из-за нашего многовекторного, не могу подобрать другого слова, приложения веры. Обычное наше состояние – сидеть на двух стульях одновременно и не видеть в этом ничего ненормального. И герб наш в этом свете представляется несколько символичнее и глубже, чем просто одновременный взгляд на запад и восток.

– Это ты глубоко капнул, Где Стёпа, а где – язычество… – Санёк попробовал воспринять проговариваемые мною фразы буквально, но признал свою оплошность и заткнулся.

Я – человек православный и вера наша православная. Это – однозначно и сомнению не подлежит. Речь идёт о тех глубинных слоях русского естества, наличие которых в себе не каждый и распознает. Читайте внимательно русские народные сказки без авторской обработки. Все эти персонажи так и встают перед глазами. А ведь, раньше они имели вполне прикладное, утилитарное что ли, значение. Наши предки: вятичи, кривичи, древляне другие племена веками жили со своими богами и оставили их в нашей подкорке. Ты их не видишь, а они – есть. Даже попы наши православные давно махнули рукой и на Масленницу, и на Купалу… А некоторые христианские праздники и вовсе раньше были языческими. Для русского человека вся эта игра терминов может вызвать только умозрительный интерес, а в реальной жизни мы во всё это веруем, причём, одновременно и вперемешку.

Приглядитесь к себе, оцените свои ежедневные действия с точки зрения православия, и вы очень скоро наткнётесь на забавные несовпадения. В деревнях и сегодня бабушки справляют православные обряды и обряды, "которые можно считать условно православными". Тонкостей не помню, но в детстве я частенько наблюдал за почти языческими действиями (никаких ритуалов; просто взгляды, слова, сама аура) по отношению к домашним животным или к деревьям в саду. Ну, грозу мы все и без язычества боимся.

Русский мистицизм отличается от, например, западного – европейского (привожу его, как наиболее старательно "раскручиваемого" нашими СМИ феномена) тем, что в наших сказках добро всегда побеждает зло. И вся нечисть (кикиморы, домовые всякие) является олицетворением буйства сил природы и по своей сути неотделимая и обязательная часть всего сущего. И нет среди славянского фольклора отрицательных персонажей на сто процентов, как нет, например, абсолютно злого леса.

– Вот, Стёпа – абсолютно положительный персонаж, – не по делу вклинился в повествование Колян.

А если почитать тех же братьев Гримм или Шарля Перро без позднейших обработок, мы погрузимся в такую беспросветную готику, что с трудом сможем спокойно смотреть современные экранизации. Впрочем, эти авторы – дети своих народов с великой историей. Наши предки жили на отшибе и делали свою историю, не имеющей ничего общего с европейской. Это ни хорошо и ни плохо – просто мы другие. И даже наши сказки и присказки другие. И это надо принять и уважать как данность. И если бы не высокомерная чванливая тупость предков европейцев (их наследнички ушли недалеко), то те редкие эпизоды пересечения наших цивилизаций на том давнем этапе могли быть использованы с большей пользой.

Процесс полноценного исследования истоков нашего фольклора осложняется практически полным отсутствием сколько-нибудь достоверных данных о нашем раннем средневековье (что было раньше – вообще полный "ноль"). Почему мы о Карфагене знаем больше, чем о Бабе Яге? Может быть, потому, что основы нашей истории закладывали иностранцы? А эти дурацкие, насквозь фальшивые, сделанные по голливудским лекалам псевдопатриотические мультфильмы, которых стало как-то неожиданно много? Интересно, кто проплатил этот заказ, формирующий у подрастающего поколения уродливые ментальные установки? И картинка – говно, и сюжеты – ни уму, ни сердцу.

– И к чему ты всё это сказал? – Колян закурил вторую сигарету.

– Во-первых, я пытаюсь показать, что Стёпа своим поступком претендует на место среди сказочных героев, пусть, и локального характера. Во-вторых, такие совпадения, когда чудесным образом на пятачке склада сошлось несколько факторов, просто так не случаются – требуется вмешательство высших сил. И я не могу однозначно утверждать, что эти силы божественные… А, в-третьих, как мало, мы знаем о нашем фольклоре! Я уверен, что на основе подобных выдающихся свершений и складывались народные сказки. Мы, фактически, присутствовали при рождении легенды!

– На фиг, мистику! Пусть приведут пол в порядок, как пообещали! – Колян рубанул с плеча.

– Скорее Баба Яга в ступе прилетит, чем они своё обещание сдержат, – Стёпа не стал открывать Америки.

– Если бы Стёпа взлетел до потолка, а лучше, врезался бы в хозяина, то у нас, возможно, появились бы шансы… – размечтался Санёк.

– Я и говорю, что реальность и мистика имеют свойство в какие-то моменты пересекаться…

Важно, чтобы ребята поняли, что ничего просто так не происходит. Несколько туманно, но я именно это пытался выразить. Каждая, на первый взгляд, пустяковая мелочь случается по конкретным причинам и всегда имеет определённое место и время своего "рождения".

Глава 10. Индурайн.

Лето выдалось не по-московски жарким, без преувеличения, невыносимым. Не осталось ни единого уголка, где можно было бы спастись от невыносимой жары. Оба кондиционера, имевшихся в нашем курятнике, были недоступны простым смертным. Один работал в кабинете директора, второй – в каморке с компьютерным системным оборудованием, обеспечивающим связь с магазинами и их синхронную работу. Это были два оазиса жизни, где можно было перевести дух.

Два последних месяца кабинет директора и серверная комната пользовались небывалым успехом у паломников из пекла. У каждого находились неотложные вопросы к директору, которого до этого природного катаклизма старались обходить десятой дорогой. Каждый норовил "проконтролировать" правильность работы программного обеспечения – нет ли сбоев, нет ли подозрительных шумов. Наш сисадмин уже палкой начал гонять любителей прохлады. И не из-за врождённой вредности, а пылищи, столбом стоявшей на складе… Стояли те самые месяцы, когда пыль по-настоящему, во весь свой голос заявила о том, что является полновластным хозяином на этой территории.

– Пошли на хрен! И так все вентиляторы пылью забиты!

– Мы быстренько…

– Кондиционер уже хрипит от перегрева – весь склад охлаждает!

– Ещё чуть – чуть…

– Идите к директору!

Действительно, любая попытка кладовщиков хотя бы немного проветрить помещение, организовать спасительный сквознячок, оборачивалась, тем, что непрекращающаяся песчаная буря на улице, немедленно перемещалась внутрь здания, и наступал совершеннейший хаос.