Страница 9 из 12
Итак, чудо безмужного зачатия и Рождества Сына от Девы превосходит все мыслимые законы тварного естества. Как говорит об этом святитель Иоанн Златоуст, «я вижу Родившую, вижу Рожденного, а способа Рождения не постигаю. Побеждается природа, побеждаются пределы ее порядка, когда хочет этого Бог. Не по природе произошло это событие, но было чудом выше природы, потому что природа не действовала, а действовала воля Владыки». В событии Рождения Богомладенца целиком является не только полнота Его человечества, но и сила Его Божественного всемогущества, победившая любые возможные тварные ограничения: только Он мог сделать так, чтобы в мире исполнилось подобное – Дева зачала без мужа, родила и при этом осталась Девой. Как свидетельствует Иоанн Златоуст, «Дева родила так, как Рожденный Сам восхотел родиться. Не по закону природы это произошло, но, как Владыка природы, Он употребил необычайный способ рождения, чтобы показать, что и делаясь Человеком, Он рождается не как человек, но рождается как Бог. Итак, сегодня Он произошел от Девы, победившей природу, превзошедшей брак. Источнику святости надлежало произойти от чистого и святого рождения».
Наконец наступает миг чудесного и девственного Рождества. И Родившая святого Богомладенца Дева, принимая Его на руки, питая Его Своим материнским молоком, заботясь о Нем, как и о любом другом земном ребенке, размышляет о ясном свидетельстве ангела в день Благовещения, припоминает исполняющиеся на Ней ныне слова библейских пророчеств, а также слышит свидетельства пастухов и волхвов и слагает их в Своем сердце. Она ясно видит и понимает, что Ее Сын есть одновременно еще и истинный Бог, Сын Божий, Творец неба и земли, а значит – и Ее собственный Творец. Как говорит об этом блаженный Иероним, «А Мария сохраняла все слова сии, слагая в сердце Своем (Лк. 2:19). Что это значит, когда евангелист говорит, что Она слагала в сердце? Вероятно, это означает бережное слагание Марией тех слов [пастухов] в Собственном сердце посредством глубокого о них размышления и сравнения с уже [дарованными Ей прежде] знамениями. Некто толкует это так: Она была святой Женой, читала Святые Писания, знала пророчества. Теперь Она спрашивала себя, размышляя в Своем сердце: не был ли ангел Гавриил послан к Ней с тем же [словом], которое прежде изрекали и пророки? Дух Святый найдет на Тебя, и сипа Всевышнего осенит Тебя; посему и рождаемое Святое наречется Сыном Божиим (Лк. 1: 35). Это произнес Гавриил. А вот что предрек Исаия: се, Дева во чреве приимет и родит Сына (Ис. 7: 14). Она читала второе; Она Сама слышала первое. Она взглянула на лежащего перед Ней Младенца, Который плакал в яслях, и узнала в Нем Сына Божьего. Но это был также и Ее Собственный Сын – Сын Единородный. И так Она смотрела на Него, мысленно сравнивая услышанное [от ангела] и прочитанное [у пророка] с тем, что Она познала теперь».
В связи с личностью Богоматери и Ее величайшей ролью в событии Рождества Христова святые отцы, авторы праздничных проповедей, вновь и вновь возвращаются к теме двух жен: древней и Новой Евы. Через посредство одной из них – ветхой Евы, вкусившей запретный плод от древа познания добра и зла, – в мир вошел грех. Через посредство другой – Новой Евы, Девы Богородицы – в мир вошло Спасение, вернее, Сам его Спаситель. Некогда именно жена дала восторжествовать в мире смерти, рожденной от вкушения ею смертоносного плода. Так ветхая Ева своим греховным поступком положила в этом мире начало смерти. Теперь же Новая Жена рождает уже не плод смерти, но, по выражению святителя Прокла, патриарха Константинопольского, напротив, «Плод Жизни»: Бога, Который и есть Начало и Источник всякой жизни и Сама Жизнь! Как говорит святитель Амфилохий Иконийский, «мир освобождается через Деву, прежде впадший через деву в грех».
Это противопоставление святой и греховной воль, решений и поступков двух дев – Евы и Марии, берет свое начало еще в событии Благовещения, где свободное принятие Богородицей слова архангела Гавриила противостоит древнему принятию ветхой Евой искусительного совета ангела-богопротивника. Как говорит святитель Петр Хрисолог, «отсюда, братья, и в Рождестве Христовом совершается вот какой порядок. К деве [Еве] приходил дьявол, к Деве Марии приходил ангел, чтобы то, что ниспроверг злой ангел, исправил бы ангел благой. Первый [ангел] обратил [деву Еву] к неверию, второй же [ангел Деву Марию] – к вере. Та поверила злому советчику, Эта же – Творцу Богу». Однако в полноте и своей предельной ясности это духовное противостояние двух дев – ветхой и Новой Евы – раскрывается именно в день Рождества Христова, в той Вифлеемской пещере, где миру явился рожденный Девой Младенец Христос. Этот смысловой параллелизм развивает в своем «Слове на Рождество Спасителя нашего Иисуса Христа» святитель Иоанн Златоуст: «Почему же Он (Христос) рождается от Девы и сохраняет девство неповрежденным? Так как в древности дьявол обольстил Еву, бывшую девой, то поэтому Гавриил благовествовал Марии – Деве.
Но обольщенная Ева произнесла слово, послужившее причиной смерти; а получившая благовествование Мария родила Слово во плоти, приобретшее нам вечную жизнь. Словом Евы указано древо, за которое Адам изгнан из Рая; а Слово, родившееся от Девы, явило Крест, чрез который разбойник на место Адама введен в Рай». Ту же самую мысль ярко формулирует и святитель Григорий Нисский: «жена спасена Женой: первая открыла вход греху, Другая – правде, одна склонилась на обольщение змея, Другая явила нам Истребителя змея и родила Родителя света; первая древом ввела грех, Последняя чрез Древо же (под Древом разумею Крест) внесла правду; плод этого Древа есть вечноцветущая и неувядаемая жизнь для вкушающих от него».
Именно Богоматерь стала Дверью и Источником нашего спасения. Ведь именно через Нее во вселенную вошел Спаситель – Сын Божий, Господь Иисус Христос. Именно через Нее, принявшую в Свое чрево как дождь на руно (Пс. 71: 6) Бога Слово, на мироздание излились потоки Воды Живой. Потому-то в дни Рождества Христова Церковь и прославляет Пречистую Матерь столь возвышенными и прекрасными словами. Богородица уподобляется святыми авторами праздничных проповедей Небесному херувимскому Престолу, на котором бывает носим ангельскими силами Сам Господь. Ныне таким престолом, по мысли святителя Луки Крымского, являются не только крылья горних херувимов, но и руки Преславной Богородицы. Она, по убеждению святителя Прокла, – Превысшая Небес и Славнейшая Рая, бесконечно превосходит их Своими величием и красотой, ибо носила в Себе Господа этих Небес и сделалась Матерью Того, Кто Сам создал Рай.
«Бог пришел на землю»: причины и смысл события Боговоплощения
Если бы Господь не явился на земле, не принял бы в Вочеловечении полноту нашего людского естества, то Небеса были бы для нас навеки закрыты. Человек не смог бы своими силами взойти на утраченную им с грехопадением Адама былую высоту, навсегда оставшись пленником диавола, рабом греха и смерти. Как учит святитель Лев Великий, «если бы Сам Создатель не снизошел до общности с творением и человеческую ветхость не призвал бы Своим Рождеством к новому основанию, то начиная от Адама и вплоть до последних времен царила бы смертъ (Рим. 5: 14) и на всех людях оставалось бы неразрешимое проклятие…». Но в мире явился Спаситель, истинный Сын Божий, Бог Слово, в чьей власти было победить духовную вражду греха и ада. Снизойдя на землю, Христос подлинно открыл для человеческого рода путь на Небеса. Как говорит об этом тот же святитель Лев, «принятием [человеческой] природы Он стал для нас ступенью, давая возможность восходить к Нему через Него…
Сошествие Создателя к творению есть также и восхождение верных к вечному».
С самого первого дня грехопадения человеческий род усиленно и непрестанно искал своего потерянного Бога. Даже удалившись от Творца в самые дальние края духовной богооставленности, погрузившись в непроглядную пучину языческой тьмы, низринувшись в бездонные пропасти нравственного падения, почти полностью утратив человеческий облик и лик, людской род по-прежнему не переставал искать истинного Бога. Ведь, по мысли святителя Петра Хрисолога, даже язычникам, в заблуждении создававшим ложных идолов, пусть и ошибочно, но все же казалось, что именно так они сумеют отыскать, увидеть и познать Того, Кого утратили вместе с их древней изменой подлинному Единобожию. Но и ветхозаветные праведники, пророки тоже стремились познать Бога именно через посредство обретения ими опыта Боговидения. Святитель Петр приводит здесь в пример пророка Моисея, а также псалмопевца царя Давида, молившихся о том, чтобы Господь зримо явился им, открыв их взору Свой Лик. Итак, если я приобрел благоволение в очах Твоих, то покажи мне лице Свое (Исх. 33:13 по Вульгате), – просил Творца Моисей. Покажи нам лице Свое (Пс. 79: 4 по Вульгате), – обращался к Нему Псалмопевец. Эта жажда Богообщения именно как Боговидения подлинно снедала святых ветхозаветных праведников, являя Господу их предельную любовь к Нему и жажду встречи с Ним – лицом к Лицу. Как пространно и возвышенно говорит об этом святитель Петр в «Слове первом о Таинстве Воплощения», «когда пламя Божественной любви разжигало… человеческие сердца, тогда люди, уязвленные и исполненные этой Божественной любовью, опьяненные ею, стали с нетерпением жаждать увидеть Бога своими телесными очами. Но как ограниченное человеческое зрение может вместить Бога, Которого не вмещает целый мир? Однако закон любви не взирает на то, что бывает, или же на то, что может и должно произойти, или же на то, чему не следует быть и что не может случиться. Любовь не знает рассуждения, не подчиняется разуму, не ведает препятствий. Любовь не успокаивается, даже если ее цель и кажется недостижимой; она не исцеляется, пусть ее предмет и труднодоступен. Любовь если не достигнет желаемого, то даже умерщвляет любящего. Вот почему любящий устремляется туда, куда его влечет любовь, а не туда, куда ему подобало бы идти. Любовь порождает желание, умножает жар, и этот жар ширится и влечет [любящего] даже и к невозможному. И зачем много говорить? Любовь не может не видеть того, что она любит. Потому-то все святые, люди Божии, не вменяли ни во что свои заслуги [пред Богом], если они не видели Господа. И воистину, братья, как может кто-либо воздать благодарение и покорность за оказанные ему благодеяния, если он не увидит Подателя этих благодеяний? Или же как может кто-то убедиться в любви Божией к себе, если не заслужит и не удостоится увидеть Его Самого? Таким образом, любовь, желающая узреть Бога, даже если она и кажется безрассудной, однако обладает лишь ей одной присущим упорством». Именно потому, по убеждению святителя Петра, Бог и избрал столь удивительный образ и способ нашего спасения: не просто победил грех, исцелил нашу духовную болезнь, даровал Свою освящающую благодать, но зримо явил нам Себя в Боговоплощении, в Собственном человеческом Рождестве. Как говорит святитель Петр, «потому-то Бог, знавший, что смертные мучаются и страдают от желания узреть Его, и избрал такое средство сделаться видимым, которое оказалось не только величайшим для земнородных, но и удивительным для небесных [ангельских сил]». Именно потому Он так поступил в отношении человеческого рода, «чтобы восставить его любовью, призвать благодатью, поддержать и укрепить его [Своим] милосердием, привлечь [к Себе] и заключить в Божественные объятия».