Страница 40 из 194
- Нет, Иова, ты не понимаешь!- злился Макс, - Все гораздо хуже, чем ты думаешь! Это... как безумие! Когда я вижу свою любовь - схожу с ума! Это невыносимо! Слышишь? Невыносимо! Я не могу смотреть на их с мужем сюси - пуси! Знаешь, как тяжело видеть ее и не сметь прикасаться?! Иногда возникает дикое желание схватить в охапку и бежать! Бежать туда, где никто не найдет и не отнимет! И там, в полном уединении, просто покрыть поцелуями...- Макс посмотрел на Иову и осекся. На его страдальческом лице, изобразилось еле уловимое беспокойство. - Странные у меня фантазии, да?- в упор посмотрел он на нее. Я боюсь... Что если останусь в церкви и дальше... Однажды фантазии воплотятся в жизнь! С каждым днем мне все труднее и труднее себя контролировать!
Взволнованный признаниями подросток, схватил несколько камушков и с силой швырнул их в воду, создавая вокруг множество мелких кругов. Штельман смотрела на эти круги и, анализируя услышанное, молчала, размышляя над тем, как ему помочь. Она хорошо понимала: рассказал Нардипский ей это неспроста. И ходил за ней по пятам тоже неспроста. Возможно, хотел поделиться внутренней болью, попросить совета... Иова как могла, пыталась ему помочь. Она не сомневалась - время единственный лекарь этой ситуации, но Макс и слышать ничего не хотел. Будучи вторым пастором, Иова боялась что молодость, горячность и излишние страсти могут привести к нежелательным осложнениям в церкви, поэтому, после длинной паузы, взвешивая каждое слово, чтобы не обидеть и не навредить, проговорила:
- Макс, в том, что ты мне сейчас рассказал - ничего зазорного нет.
- Что-о? - расширил глаза Нардипский.
- Да-да-да, Макс! И не смотри на меня так! Твои фантазии вполне свойственны юношеским, физиологическим потребностям. Это нормально! Но... Это совсем не есть любовь! То есть... я хотела сказать... что это скорее желание плоти, обладать объектом своего вожделения. Понимаешь? И если бы...- Иова запнулась, потом исправилась: - Допустим, твое желание исполнилось... Проанализируй, может, случится и так: вечером ты ее еще хочешь, а уже наутро, вся любовь рассеялась с первыми лучами солнца. Часто после первого полового акта, любовь мужчины к женщине быстро превращается в туман.
- Ты что мне предлагаешь с ней переспать? - изумился Нардипский.
- Боже упаси! Совсем нет! - Испугалась его предположений Штельман. - Наоборот! Я вовсе не это хотела сказать! Просто... в качестве терапии давай проведем небольшой эксперимент! Сядь поудобнее... Расслабься! Мысленно представь, буд - то бы все уже произошло... Ну... ты понимаешь, о чем я... Не бойся себя, дай волю своим чувствам... И теперь, попробуй, как киноленту, промотать события немного вперед, и увидеть себя... - на секунду Иова запнулась, раздумывая, правильно ли она поступает, но потом решительно продолжила: - себя после секса с ней ... Чувства и ощущения, при этом, очень важны! Включи все пять чувств... Получается?
Макс молча, кивнул.
- Хорошо! А вот теперь, самое важное! Мысленно стань перед зеркалом, и ответь честно самому себе: изменилось ли что - ни будь в твоем отношении к этой девушке? Помни: секс либо по - настоящему сближает, либо отталкивает от человека раз и навсегда! Ну, что скажешь? - Иова внимательно всматривалась в Нардипского. По блаженной физиономии юноши, она поняла - эксперимент удался! Штельман с нетерпением ожидала результатов своего новаторского искусства. Этот метод был хорош в миру, но в церкви она ни разу его не использовала.
Однако, того, что произошло потом, Иова никак не ожидала! Без особого труда Макс вошел в предлагаемое состояние. Некоторое время он пребывал в молчаливом оцепенении. Внезапно глаза подростка заблестели странным, хищным блеском, тело нервно задрожало. Не сводя пылающего, похотливого взгляда с объекта своего обожания, Максимус вдруг заговорил. Его тихий, ласковый, и в то же время сильно взволнованный, голос показался Иове предзнаменованием беды. Что-то в нем было такого, что заставило Иову вздрогнуть:
- Мне не надо долго думать, чтобы ответить на этот вопрос! - не своим голосом прохрипел Нардипский. - Своей возлюбленной я скажу так: "Мои чувства к тебе, вместо того, чтоб увянуть, расцвели с новой силой и приобрели новые, более привлекательные оттенки! Для меня ты прекрасна, и останешься такой навсегда! Мы слились с тобой сегодня ни плотью, но духом... И стали одним целым... Пусть ты этого пока не понимаешь... Это неважно! Я готов входить в тебя настолько часто и глубоко, насколько это возможно! Бродить в тебе, рыться в разуме, в дебрях твоей витиеватой души... День и ночь познавать то - сокровенное, что скрыто от всех за семью печатями, нежно срывая, словно одежду, печать за печатью... обнажая твое духовное тело... Вновь и вновь перелистывая и перечитывая страницы твоих тайных желаний, с трепетом в сердце, исполнять каждое из них... любой твой каприз! Если тебе нужны деньги - я разорвусь на части, но добуду их для тебя! Хочешь с неба звезду? Не проблема! Я подарю тебе весь небосвод! Ради тебя я готов даже в преисподнюю... Все, что хочешь! Лишь бы, изредка видеть и слышать тебя! А если нет... Для нас двоих будет лучше, если я поскорей уберусь из твоей жизни!- всем своим естеством парень дрожал. Он все меньше и меньше мог держать себя в руках. От переполняемых эмоций лицо Макса вспыхнуло красным огнем, а глаза, пронизывали женщину насквозь, гуляя по ее ошалевшей душе так, как он и рассказывал. От таких необычных и резких перемен в ее собеседнике, Иове стало не по себе. Не в силах отвести взгляда от его страшных, экзальтированных глаз, она буквально загипнотизированная его речами, не могла вымолвить ни слова. И лишь молча, выискивая в нем остатки стабильного сознания, уже искренне сожалела о своем неудачном эксперименте. В эти минуты, Нардипский сильно походил на сумасшедшего. В разуме психиатра уже мелькнул даже соответствующий диагноз. И все же, несмотря на то, что Штельман внутренне сопротивлялась, этот томный опасный взгляд в ней самой кое - что изменил. Совсем юный, сопливый мальчишка, сумел пробудить в душе тридцатилетней женщины, нечто нетронутое и давно позабытое, зацепил те романтические струны души, за ширмой которых скрывалось, ее коварное, женское эго, способное на сумасшедшие, необдуманные поступки. Эго, на которое слова подростка подействовали, как своеобразная колдовская программа, включилось в некую загадочную, еле уловимую игру, помимо воли самой Иовы. Она испугалась своих необычных чувств. Несмотря на то, что Макс обращался к мнимой девушке, Иова уже твердо знала, его слова звучат непосредственно для нее. Это она - та таинственная, замужняя женщина, которая так сильно его мучает! Как только Макс заговорил, Иова это сразу поняла. Поймала его флюиды! И она не ошиблась! В подтверждение ее нелепых догадок, Макс неожиданно притянул Штельман к себе и повалил ее на песок. Та попыталась вырваться, но это оказалось не так просто! Свиду, хлипенький парнишка, словно клещами вцепился в свою жертву и не отпускал. Тогда Штельман начала яростно кричать. Такое поведение женщины еще больше будоражило и заводило юного, похотливого самца, и он становился все наглее. Страстным, долгим поцелуем, Макс закрыл ей рот, и скинул с тела покрывало. Умелые, опытные руки нежно заскользили по обнаженному, женскому телу. Некоторое время Иова трепыхалась. В эту минуту, она была похожа на рыбу без воздуха. Но вскоре, преобладающий над разумом, инстинкт в ней победил все остальное, и Иова, сдалась на милость победителя. Ее тело обмякло и застыло в сильных, мужских руках.
Лаская напряженное, вожделенное тело, Макс неистово шептал ей на ухо:
- Я люблю тебя, Иова! Слышишь? Тебя! Только тебя! Ты моя... Сегодня ты моя! Пусть я об этом утром пожалею... Пусть это будет наша последняя встреча, но я докажу тебе всю силу моей любви! Ты испытаешь сейчас сполна... Вкусишь плоды моей жгучей к тебе, страсти! Ты увидишь... Я и потом буду любить тебя не меньше! О, ты прекраснее, чем я думал!- целуя ее все ниже и ниже, нежно шептал Макс, не переставая ласкать ее шелковистое, мягкое тело.- Тебя невозможно меньше любить! Ты моя... Теперь ты только моя! Сейчас я один имею над тобой власть... Оно давно выстрадано мною это право!