Западный поход

– А ну кажи, че у тя там, – проговорил напарник, заходя с той стороны, где была рана.

Раздвинув обильно смоченные кровью космы, ругнулся.

– Вот гад! Он у тя чуть черепок не оголил!

– Че делать-то? – Пострадавший жалобно посмотрел на товарища.

– Може, снег приложим?

Раненый, держась за больное место, пожал плечами.

Внезапно надвинулась темнота. Луну закрыли тяжелые облака.

– Буран будет, – нагибаясь, проговорил напарник, подхватив пригоршню снега, – держи, – подавая снег, сказал он.

– Ты сам, – скривил физиономию пострадавший.

В это время донесся какой-то шум.

– Хто ето? – тревожно всматриваясь вдаль, спросил напарник.

Рассмотреть, что делается на дороге, помогла луна. Ветер прогнал тучи, и она вновь засияла на небосводе, позволив разглядеть приближающийся к ним обоз более чем из десятка саней.

– Слышь, – обратился напарник к раненому товарищу, – а вдруг у них есть лечейка какой-нибудь?

Эти слова на мгновение приободрили пострадавшего. Но вскоре он вновь громко застонал.

Колонна двигалась медленно. Знать, проделала не ближний путь.

– Ну, че они так… – плаксивым голосом молвил пострадавший, не спуская глаз с обоза.

В его голосе звучала надежда. Наконец, обоз поравнялся с ними.

– Вы чего, мужики? – обратился к ним первый всадник, опуская высокий воротник и останавливая коня перед двумя неизвестными.

– Мил человек, – заговорил напарник пострадавшего, – есть ли у вас лечейка какой-нибудь?

– Кто, кто? – переспросил всадник.

– Ну… как его… лекарь.

– А что случилось? – полюбопытствовал всадник.

– Да ведмедь чуть череп не оголил.

Говоривший кивнул на товарища.

– Лекарь не лекарь, а врачеватель найдется.

Всадник оглянулся и крикнул:

– Милана ко мне.

Вскоре подъехал другой всадник, одетый в длинную шубу. Высокий воротник почти полностью закрывал его лицо. Были видны одни глаза да косматые брови над ними. Они говорили, что тот немолод.

– Слушаю, Камбила, – проговорил он.

– Да вон, – Камбила кивнул на раненого, – помочь надо.

Тучи вновь закрыли луну, и Милан потребовал, чтобы зажгли факелы. В их свете он осмотрел рану.

– Да-с! – произнес он и, сбросив с плеча тулуп, снял суму.

В руках у него блеснули ножницы. При их виде мужик от страха аж присел:

– Ты че… хотишь?

– Волос твой обстригу.

Оголив полчерепа, лекарь повернулся к Камбиле.

– Помощь, боярин, нужна. Держать, – он кивнул на мужика, – держать надоть.

– Егор. – Камбила повернулся к всаднику, который дремал у него за спиной.

– Че надо? – буркнул тот.

– Держать етого молодца. – Камбила кивнул на пострадавшего.

Егор молча спрыгнул с коня и подошел к мужику. И хотя охотник выглядел не хило, как-никак медвежатник, но против Егора он был ничто.

– Держи руки, – приказал Милан.

Егор сжал его так, что у бедного захрустели кости. Милан облил больное место какой-то жидкостью. Мужик заорал, точно его собрались резать. Не держи его Егор, вряд ли бы кто другой с ним справился. Когда же лекарь достал иглу и протянул в ушко жилу, мужик взмолился:

– Не надоть!

Но Милан его не слушал.

– Держи его голову, – попросил он Егора.

Наконец операция была закончена. Милан достал из сумы тряпицу, оторвал ленту, смочил конец какой-то жидкостью и обвязал голову.

– Месяц не снимай, – на прощанье сказал он. – Все, – доложил он Камбиле.

– Вас подвезти? – спросил Камбила.

– Ище чиво! – ответил за пострадавшего его напарник. – И на том спасибочко. Дай бог вам всего лучшего!

– Скажи, – Камбила склонился к мужику, – мы на Москву правильно едем?

– На Москву? – переспросил мужик.

Камбила кивнул.

– Не… Надоть брать правее. Так вы во Тверь придете. Вот так надоть, – и рукой показал направление.

Обозу пришлось повернуть в указанное направление.

Охотникам стало тяжело идти. Снег бил прямо в лицо. Здоровый, обхватив пострадавшего, помогал ему двигаться. Из-за воя ветра они не заметили, как их нагнал какой-то отряд. Все были вооружены и выглядели довольно воинственно.

– Эй! – крикнул усатый всадник чуть не в ухо мужику.

Тот даже опешил и опустил больного.

– Че… Че надоть? – с испугу залепетал мужик.

– Обоза тута не видел?

– Обоза? – медленно спросил медвежатник, раздумывая, кто же это мог быть.

– Да, обоза, – повторил усатый, сбивая с усов сосульки.

– Видели, – ответил мужик.

– Куда они поехали? – усатый довольно грозно посмотрел на него.

– Да вон туды… – и он махнул в сторону, куда хотел двигаться обоз.

Усатый, повернувшись к своим, сказал:

– Видать, на Тверь подались, – и развернул отряд по указанному направлению.

То были новгородцы, которые по приказу посадника должны были схватить Егора и Камбилу. А поручил он это сделать дружку Андрюшке, с которым в свое время бежал в Копорье, боясь гнева Луки Оницифера.

Глава 2

Великий магистр Тевтонского ордена Генрих фон Арфберг, получив от своего лазутчика в Орде донос, тщательно вглядывался в каждую букву. Донос был написан на небольшом клочке пергамента, чтобы удобно было спрятать его, зашив в одежду. Попотев над ним не один час, магистр наконец прочитал его. В нем говорилось, что хан заковал в цепи литовского князя Кориата и отправил его в Московию к князю Симеону. Магистру было хорошо известно, что великий литовский князь Олгерд послал Кориата для заключения с ханом договора, или, по-татарски, смыка. Как тогда испугался магистр этой вести! У него сразу возник вопрос: куда Олгерд повернет этот союз? На Московию? Или… От этой мысли он даже вспотел. Тыльной стороной ладони машинально вытер пот со лба: «Да-а! – вздохнул он. – Если… кто поможет? Германские князья? Но они слабы, стараются поглотить друг друга. Польша? Но та сама разрывается в борьбе с литовцами, русскими, венграми. Нет! Расчет только на собственные силы. О господи! Есть же шведы! По-моему, у нас с ними один враг. А что, если нам заключить с ними союз?» И вот это сообщение. Оно рушит все планы литовцев. «Но мы получаем шанс», – подумал магистр и вызвал к себе рыцаря Конрада фон Вернера.

Этот поспешный вызов насторожил Конрада. Набросив на плечи черную накидку и идя по длинному коридору, Конрад думал, что же могло случиться. Но так ничего и не придумал. Войдя в кабинет, рыцарь увидел магистра у окна. Одна его рука была приподнята, и он пальцами стучал по стеклу. Стало ясно, что что-то случилось. Подойдя ближе, рыцарь скользнул взглядом по столу, где лежал клочок пергамента, и понял: получена недобрая весть.

На поклон рыцаря магистр ответил кивком головы и прошел к столу, рукой указав вошедшему на кресло. Убрав пергамент в стол, магистр впервые взглянул на Конрада.

– Что, недобрые вести? – спросил рыцарь, усаживаясь в кресло.

Магистр ответил вначале только веками. Но потом, подумав, сказал:

– Хан схватил Кориата и выдал его Симеону.

Как особо доверенное лицо магистра рыцарь знал об этой поездке. Поэтому был настолько удивлен таким сообщением, что даже приподнялся. Но магистр осадил его движением руки, сказав:

– Ты чему удивился? Для нас это, пожалуй, даже лучше. Хотя…

– Я думаю, Олгерд был настроен идти на Московию, – проговорил Конрад, испытующе глядя, как отреагирует магистр.

Тот ухмыльнулся, потер лоб. Покрутив завиток своих длинных волос, проговорил:

– У Олгерда зачесались руки. Если это не удалось с Ордой, он может повернуть к нам.

– Да-а, – произнес Конрад, гладя руками блокотницы кресла.

Потом, ударив по ним, заметил:

– Пока Литва мечется в выборе религии, она нам не страшна, то есть не очень страшна, – поправился Конрад, – на худой конец, нам всегда помогут и поляки, и венгры. Да, думаю, и чехи не останутся в стороне. А вот Московия… – Конрад не стал договаривать, оставив домысливать эти слова магистру.

– Да-а. – Магистр поднялся и встал рядом с креслом.