Страница 20 из 40
– Прощайте! – произнес король Вильгельм с улыбкой.
Герцогиня вышла из кабинета, поцеловав руку короля; за нею последовал гофрат, сделав Вильгельму глубокий поклон.
– Министр фон Шлейниц ожидает приказаний, – доложил камердинер.
Король утвердительно кивнул головой, вошел министр королевского двора: стройный, гибкий, как юноша, мужчина с густыми черными волосами и усами; ни по лицу, ни по осанке нельзя было предположить, что ему почти шестьдесят лет. На нем был синий министерский вицмундир с черным бархатным воротником, на груди золотая звезда красного орла.
– Добрый день, дорогой Шлейниц! – сказал король приветливо. – Как поживаете? Что поделывают ваша жена и княгиня Гацфельд?
– Всеподданнейше благодарю ваше величество за милостивый вопрос, – отвечал фон Шлейниц. – Дома у меня все здоровы.
– Передайте дамам мой поклон, – сказал король. Теперь к делу – вы приготовили контракт?
Фон Шлейниц вынул бумагу из своего портфеля.
– Точно так, ваше величество! – отвечал министр. – Редакция брачного контракта между его королевским высочеством, графом Фландрским, и ее высочеством, принцессой Марией Гогенцоллерн, одобрена его высочеством принцем и бароном Нотомб, и если ваше величество апробирует ее теперь, то завтра же я и Нотомб подпишем контракт. Обряд назначен на 21 апреля, а 23-го прибудет сюда его бельгийское величество с графом Фландрским, о чем вам доложит министерство иностранных дел.
– Если князь Гогенцоллерн и бельгийский король согласны, – сказал Вильгельм, просматривая документ, – то все решено – это семейное дело Гогенцоллернов, в котором я принимаю участие только в качестве главы всего дома, а следовательно, подписывайте контракт.
Постучали в дверь.
Вошел дежурный флигель-адъютант, ротмистр граф Лендорф – высокий, стройный мужчина, и доложил:
– Первый министр, граф Бисмарк, испрашивает у вашего величества аудиенции по весьма важному делу.
Король удивился.
– Пусть войдет, – сказал он, затем обратился к министру двора: – Итак, дорогой Шлейниц, подписывайте контракт, одобренный князем Гогенцоллерном, и еще раз передавайте мой привет своим дамам.
Фон Шлейниц почтительно удалился, обменявшись в дверях поклонами с Бисмарком, который вошел стремительным шагом. На графе был белый мундир с желтым воротником и отворотами, звездой черного орла на груди и с блестящей каской под мышкой.
– Что за весть вы принесли, граф Бисмарк? – спросил король, дружеским кивком приветствуя первого министра. – Вы веселы, следовательно, известия хороши.
– Хороши или дурны, – сказал Бисмарк, – это зависит от воли вашего величества; для меня же хорошо всякое известие, проливающее свет на запутанное положение. Начинается первая фаза размолвки с Францией!
Лицо короля омрачилось. Он пристально посмотрел на министра, который раскладывал принесенные им бумаги.
– На сцену опять выходит вопрос о вознаграждении, – сказал граф, – император хочет купить Люксембург у голландского короля.
– Люксембург? – вскричал король и глаза его вспыхнули. – Германскую область?
– Точно так, ваше величество, – отвечал министр. – Хотели все устроить втихомолку и явить fait accompli. К счастью, король обеспокоился и открыл нам всю игру, за что его, конечно, не поблагодарят в Париже. Изволите прочесть ноту графа Перпонхера?
– Дайте! – сказал король и, взявши с живостью депешу, внимательно прочел ее.
– Тем временем, – заговорил Бисмарк, когда король окончил чтение, – граф Биландт просит от имени короля нашего посредничества в переговорах с Францией.
– Удивительно! – вскричал король. – Но вы ведь наверняка ответили, что ни теперь и никогда не может быть и речи об уступке немецкой земли, ведь Люксембург – немецкая страна!
– И я так считаю, ваше величество, – сказал граф спокойно, – эта мысль служит мне руководством. Но ответить я пока не могу.
Король вопросительно посмотрел на него.
– Я не желаю, – пояснил Бисмарк, – до поры вызывать столкновение, да и Франция при настоящих обстоятельствах едва ли захочет довести дело до войны. Но если это неизбежно, то мы должны в глазах всего света и всех кабинетов придать императору Наполеону роль зачинщика, нарушающего европейский мир. Кроме того, по моему убеждению, существенное условие для будущности Германии состоит в том, чтобы война с Францией, которая должна наступить и непременно наступит рано или поздно, стала настоящей национальной войной – только такая даст нам победу и гарантию того, что военный успех и пролитая кровь действительно объединят Германию. Поэтому я желаю считать это дело не кабинетным, а национальным вопросом и позволил себе набросать черновой ответ Перпонхеру.
Он подал королю исписанный Кейделем лист бумаги.
Король Вильгельм медленно и внимательно прочел текст.
– Понимаю, – сказал он и кивнул головой. – Понимаю: вы сразу развернули дело в противоположную сторону, так, так. Я вижу, что вы учились в парижской школе и умеете обращаться с тамошней темной политикой.
Он задумался на несколько минут.
– Какие запутанные нити закидывает этот таинственный человек! – произнес он наконец с грустью. – Не могу отрицать, что я нашел в нем что-то привлекательное, симпатичное. Я часто удивлялся тонкости и остроте его ума, а именно во время переговоров в Бадене, и хотел бы находиться с ним в хороших отношениях, но ему никогда нельзя верить!
– Потому что он никогда не перестанет быть заговорщиком! – сказал министр. – Это выше его сил. Да и все нынешнее дело опять состряпано как заговор, и я только удивляюсь, что оно могло зайти так далеко, а мы не получили о том никаких сведений из Парижа.
Король молчал.
– Впрочем, – продолжал граф, – если я осмелился высказать мнение, что при правильной разработке этот вопрос не примет воинственного характера, то нельзя отрицать, что из него разовьются серьезные затруднения. Итак, как ваше величество решило ни в каком случае не допускать присоединения Люксембурга к Франции…
– Ни в каком случае! – воскликнул король.
– Поэтому я всеподданнейше прошу ваше величество действовать по правилу: si vis pacem, para bellum23 и приготовить все, чтобы события не захватили нас врасплох.
Король опустил голову и некоторое время размышлял. Потом быстро подошел к дверям в приемную, отворил их и крикнул:
– Генерал фон Мольтке!
Вошел знаменитый начальник генерального штаба, обративший на себя со времени похода 1866 года глаза всей Европы. На нем был мундир генерала от инфантерии, под мышкой он держал каску.
Устремив на короля умный взгляд, генерал молча ждал, пока монарх заговорит с ним.
– Дорогой генерал, – сказал король, – вы можете дать нам хороший совет по весьма важному вопросу. Граф Бисмарк сообщил мне сейчас, что между Францией и Голландией ведутся переговоры об уступке Люксембурга.
Тонкие губы генерала сжались еще крепче, в глазах блеснула молния.
– Хотя, – продолжал король, – я вместе с графом надеюсь, что дело окончится мирно, однако мы должны быть готовы ко всему, ведь Люксембург, разумеется, никогда не будет принадлежать Франции. Скажите, какие следует принять меры, чтобы события не застали нас врасплох. Конечно, приготовления не должны быть слишком очевидны.
Спокойное, серьезное лицо генерала оживилось.
– Снабдить провиантом Келин, Кобленц и Майнц и приготовить все к немедленному вооружению этих мест,– невозмутимо заявил он. – Кроме того, назначить надежного командира в Люксембург, который немедленно отправился бы туда, как только дело примет серьезный оборот.
Вильгельм одобрительно кивнул головой.
– Кого бы вы предложили? – спросил он.
– Генерал-лейтенанта фон Гебена, – отвечал Мольтке, не колеблясь ни минуты.
– Гебен… Гебен… Да, именно такой человек, какой нужен. В нем есть что-то от вас, дорогой Мольтке, – сказал король.
– Он рассудителен, как муж, и отважен, как юноша, – отвечал генерал спокойно. – Конечно, надо полностью приготовить мобилизацию и назначить дислокацию таким образом, чтобы в случае войны мы немедленно вступили бы во Францию.
23
Если хочешь мира – готовься к войне (лат.).