Страница 23 из 25
Екатерина Михайловна, выросшая в военной семье и умевшая ценить военные заслуги, не могла не гордиться супругом, но к этой гордости за его необыкновенные заслуги примешивалась грусть, порой, переходившая в отчаяние.
Её супруг! Да не её… Статный красавец, любимец женщин… Мы привыкли видеть портреты генерал-фельдмаршала Петра Александровича Румянцева, с которых смотрит на нас уже пожилой человек. Но есть портреты и другие, на которых изображён бравый молодой генерал. Таким впервые увидела его Екатерина Михайловна, увидела даже не генерала ещё, а молодого полковника, таким она его полюбила, и любовь к нему пронесла через всю свою недолгую жизнь…
А годы шли… И вот уже двадцать лет продолжался этот странный брачный союз, который не приносил счастья ни Петру Александровичу, ни Екатерине Михайловне. Все заботы семейные, все заботы хозяйственные на ней и только на ней. И самая главная забота – забота о детях, об их образовании и воспитании.
Биограф писал о ней:
«Полная любви к мужу, она больше двадцати лет живёт в разлуке с ним и, несмотря на это, всегда стремится сберечь время и силы своего мужа: озабочена финансовой стороной жизни, она – охранительница богатства Румянцевых и этим в значительной степени даёт графу возможность сосредоточить все своё внимание на делах государственных. Наконец, что всего важнее, графиня – воспитательница детей и в числе их славного Николая Петровича Румянцева. Эти три заслуги Екатерины Михайловны ставят её в ряд замечательных русских женщин. С одной стороны, – в судьбе этой энергичной женщины отразилось много раз повторяющееся положение: оборотная сторона медали не то, что лицевая; за великими подвигами скрыто много слез и страданий, и велико бремя, налагаемое знаменитыми людьми на близких своих; – с другой стороны, графиня – женщина своего века. Сама она не уяснила себе, что (помимо мужниного величия) самый способ заключения браков по расчёту без доброго чувства, без общей симпатии и искреннего влечения – одна из причин всего горя и мучений, что тяготясь над людьми, устроившими свою судьбу так, как случилось это с Екатериною Михайловною».
«При принцессе состоять супруге Румянцева»
Она ещё успела исполнить важное поручение императрицы – в июне 1776 года выезжала со свитой в Мемель, где встретила Софию-Марию-Доротею-Августу-Луизу Вюртембергскую – будущую великую княгиню Марию Фёдоровну, вторую супругу Павла Петровича.
Первая его супруга, при венчании с которой Павла она присутствовала, умерла при родах.
Великий князь Павел Петрович выбрал именно графиню Екатерину Михайловну Румянцеву в наставницы для своей будущей супруги. Была даже составлена специальная инструкция, в которой записано:
«При принцессе будет состоять супруга фельдмаршала Румянцева, дама известная своими достоинствами и честностью, которая употребит всё своё старание, чтобы приобрести доверие принцессы. Принцесса может положиться на то, что она не употребит её доверия во зло; было бы хорошо, если бы принцесса по пути в Россию посоветовалась с нею о некоторых вещах. Но я должен, вместе с тем, предупредить принцессу, чтобы она не позволяла с собой никакой фамильярности иначе, как в те моменты, когда она сама того пожелает; это будет всегда хорошо, в особенности в том случае, если бы фельдмаршальша Румянцева сделала что-либо, не заслужившее одобрения принцессы, так как это дало бы ей достаточный авторитет и право высказывать, хотя в мягких выражениях, все то, что могло бы ей не понравиться. Я советую принцессе предоставить фельдмаршальше Румянцевой полную свободу относительно прислуги и других мелких домашних распоряжений, даже относительно гардероба, и никогда не допускать, чтобы ей жаловались на фельдмаршальшу Румянцеву. В противном случае я советую ей действовать таким образом: если бы принцесса случилась быть недовольной каким-либо из её слуг, то было бы лучше всего заявить о том фельдмаршальше Румянцевой, не обращаясь никогда к кому-либо постороннему».
Всё поначалу складывалось хорошо. Принцесса привязалась к Екатерине Михайловне, делилась с ней даже самыми сокровенными своими мыслями. Но возникли обстоятельства, которые встревожили Екатерину Михайловну.
Они связаны с сыном её Николаем Петровичем. Двадцатидвухлетний камер-юнкер граф Николай Петрович Румянцев оказался в обществе, образовавшемся при малом дворе. Он был привлекателен, образован, хорошо воспитан, и молодая великая княгиня Мария Фёдоровна стала оказывать ему знаки внимания. И не случайно. Николай Румянцев выделялся среди остальных молодых людей, окруживших великокняжескую чету. Мария Фёдоровна своих симпатий не скрывала, а Павел Петрович просто подружился с ним.
Екатерина Михайловна места себе не находила. Она помнила, что произошло совсем недавно, когда была жива первая жена великого князя.
Придворный Александр Михайлович Тургенев писал о Наталье Алексеевне:
«Великая княгиня умела обманывать супруга и царедворцев, которые в хитростях и кознях бесу не уступят… Она даже смогла извернуться из практически безвыходного положения. Согласно законам двора невеста наследника должна была пройти осмотр врачей на предмет целомудрия – это была обычная процедура. Но в этот раз ситуация оказалась беспрецедентной: немецкая принцесса рыдала и всячески пыталась скрыть своё естество – определить целомудрие, естественно, не удалось».
Многие подозревали, что у Натальи Алексеевны была связь с Андреем Разумовским. Причём связь ещё до брака. Павел же был настолько влюблён и настолько неопытен, что поверил в «чистоту» супруги с её слов. Не обращал он внимания и на намёки, которые делали ему впоследствии. Даже императрица-мать не смогла убедить его в том, что слишком уж вольны отношения Натальи Алексеевны и Андрея Разумовского. Правда, Павел всё же переживал некоторое время, но супруга, узнав причину его огорчений, закатила скандал, упрекала в том, что не верит ей, и клялась в том, что оклеветана. Она рыдала, падала в обморок, и Павел поверил ей.
Екатерина Михайловна была свидетельницей семейной трагедии, она конечно же сочувствовала Павлу, но когда с Натальей Алексеевной случилась при родах беда, самоотверженно делила роль сиделки с императрицей.
И вот снова, как ей казалось, назревал роман. Кто мог знать, во что выльется симпатия великой княгини, как, в конце концов, поведёт себя Николай и какова будет реакция Павла.
Екатерина Михайловна знала, что невеста понравилась великому князю, он повеселел, исчезли недавние горькие мысли. О своей суженой писал так:
«Я нашёл невесту такову, какову только желать мысленно себе мог: не дурна собою, велика, стройна, незастенчива, отвечает умно и расторопно. Что же касается до сердца её, то имеет она его весьма чувствительное и нежное… Весьма проста в обращении, любит быть дома и упражняться чтением и музыкою, жадничает учиться по-русски…»
14 сентября принцесса была крещена в православную веру с именем Мария Фёдоровна и обручена с Павлом Петровичем, а 26 сентября 1776 года они венчались.
Павел полюбил свою супругу, и она ему отплатила взаимностью. Он стал, как свидетельствуют биографы, «образцовым семьянином, пример которого служил всем его потомкам – будущим русским императорам».
Давно уже Россия не видела столь плодовитого брака. Одно перечисление детей Павла Петровича и Марии Фёдоровны впечатляет: Александр Павлович (1777—1825), Константин Павлович (1779—1831), Александра Павловна (1783—1801), Елена Павловна (1784—1803), Мария Павловна (1786—1859), Екатерина Павловна (1788—1819), Ольга Павловна (1792—1795), Анна Павловна (1795—1865), Николай Павлович (1796—1855), Михаил Павлович (1798—1849), великий князь. Итого десять детей. А если прибавить внебрачного сына от Софии Чарторыжской, которому дали имя Симеона Афанасьевича Великого, то одиннадцать.
Екатерина Михайловна обратилась к императрице с просьбой отпустить её в своё подмосковное имение Кайнарджи. Государыня согласилась не сразу. Но она уж и сама стала подмечать подозрительное внимание великой княгини к сыну Екатерины Михайловны. Отпустила её, а затем повелела создать специально для Николая Румянцева достойную дипломатическую должность, и вскоре он был отправлен за границу в ранге посланника.