Страница 13 из 23
Пока пленники добывали строительный материал, крестьяне спешили выстроить себе жильё. Возможно, впервые в жизни не обычную полуземлянку, топящуюся по-чёрному, а настоящее, «барское» жильё. Войдя в изумление от бензопилы, коей Володя помогал распиливать брёвна, отцы семейств получили дополнительное подтверждение правдивости обещаний командира. Все последующие дни православные бойко работали топорами, показывая магаданцам истинный класс владения инструментом. Изначально дома хотели ставить по старинке, входом на юг, далеко друг от друга. Но командиры настояли, чтобы дома ставили почти впритык, четыре дома подряд в линию под прямым углом к другим четырём домам, тоже выстроенным в тесную линию.
Двери выходили уже не на юг, а на юго-восток и юго-запад. Зато восемь домов образовали две стены будущей крепости, глухими, безоконными стенами наружу. Между домами оставили небольшие проходы, метровой ширины. Да, неудобно, да, мало окон. Так это мало для магаданцев, привыкших к окнам в каждой комнате. А в крестьянских старых избах всего пара окошек было, больше похожих на бойницы по размеру. После них два больших окна в избе, пусть и на одну сторону, для крестьян выглядели роскошью. Зато при нападении все окна останутся целыми, стёкла менять не придётся, обратил внимание новосёлов Толик. Через неделю, когда три из восьми новостроек были подведены под крышу и магаданцы учили хозяев строить печь, вернулся Николай с Еленой. Они привезли ворох шкур, наторгованных на стальные ножи и наконечники стрел, огромное количество новостей и… новорожденную девочку.
В одной из охотничьих стоянок, где магаданцы меняли свои товары, за день до их приезда охотник похоронил жену, умершую после родов. Дочь его выжила, но при наличии двух старших детей, четырех- и семилетнего возраста, шансов выжить у новорожденной не было, у папаши и без того забот полон рот. Женщин-кормилиц поблизости не было, коров тоже не наблюдалось, отец уже готовился, что дочка уйдёт вслед за матерью. Но Елена уговорила отдать девочку, надеясь с помощью женщин спасти кроху от верной гибели. Она помнила, что на складе хранится двадцать банок сгущенного молока, уйма овсяной каши в пакетах, не говоря о десяти килограммах гречки, двадцати килограммах риса и пшёнки. Туристы в своё время основательно запаслись продуктами, которые старались не тратить без причины, пока пищи хватало. Вот, нашлась стоящая причина, о чём не пожалел ни один магаданец, кроме детей, пожалуй. Так и пришлось с каждой банки сгущёнки, потраченной на кроху, выдавать по ложке более взрослым детям, без обид чтобы было.
Едва удалось накормить плачущую кроху разведённым сгущенным молоком, как женщины насели на командиров с требованием непременно достать козу или корову, да ещё срочно. Учитывая выживших четырёх лошадей, нуждавшихся в сене или овсе, ехать в Орёл-городок или Чусовской Городок так и так было необходимо. Однако наступала пора ледостава, первой встала Чусовая, за ней в течение недели Ярва покрылась тонким прозрачным льдом. Заметно похолодало, градусов до двадцати ниже нуля. Однако все печи у новосёлов к этому времени были закончены, и гордые отцы семейств наслаждались теплом и уютом, рассматривая из окна бегавших по двору детей.
Двор получился большим, общим, в лучших традициях советских времён. Дети быстро подружились и играли вместе, не отличая магаданцев от крестьян, обогащая друг друга своим жаргоном. Тем более что многие магаданцы переоделись сами и одели детей в трофейную одежду и обувь. Летнюю одежду с обувью спрятали до следующего года, а зимней толком и не было. Поэтому с октября магаданцы по внешнему виду почти не отличались от местных жителей, мужчины давно отпустили бороды, женщины повязывали головы платками, чтобы не тратить время на причёски. В ожидании сильных холодов Павел Аркадьевич увёл четверых мужиков на охоту за горным козлом. Благо за последние месяцы магаданцы изучили места их постоянного выпаса. С собой мужики взяли двое самодельных саней с лошадьми. Толик с Еленой отправились на других санях вниз по Чусовой, навестить ближайших соседей, попробовать продать стекло и стальные изделия да купить корма для коней и козу для ребёнка. Надежда под секретом, конечно, рассказала своим друзьям, что беременна. Так что козье молоко может понадобиться.
Регистрировать брак было негде, так что одним из вопросов поездки стало приглашение священника освятить часовенку в селении. Часовенку только начали строить, но строители обещали её закончить за неделю. И, естественно, Надежда и Толик хотели повенчаться, пока пост не наступил. Потому Елена с Николаем спешили в Чусовской Городок с большими планами, а в качестве самообороны везли два самострела. Один небольшой двуствольный. Второй – супергигант, из трубы калибром шестьдесят миллиметров, изготовленный специально для поездки. Запасов пороха взяли с избытком, а картечью служила железная дробь, в среднем восьмимиллиметрового диаметра. Отходов некачественного чугуна и железа вполне хватало, чтобы не использовать гальку при стрельбе.
Надежда обещала до родов выплавить медь и свинец, благо было кому руду добывать. Татары ломали камень азартно, Петро заинтересовал их досрочным освобождением через два года, в случае перевыполнения норм и примерного поведения. Зная, что войска царевича Маметкула будут стоять под стенами их острожка как раз через два года, легко давать такие обещания. А, учитывая, что мяса в похлёбке для пленников магаданцы не жалели, те поверили в правдивость нежадного командира. Однако тюрьму подальше от острога, с добротными запорами, человек на сотню, зимой строить командиры уже планировали. Придёт Маметкул, куда пленных селить будем?
Коля ещё непривычно правил лошадью, осторожно приглядывая за берегами. Татар, конечно, после осеннего фиаско здесь не должно быть, но вдруг Кучум выслал спасательную экспедицию? Отгоняя дурные мысли, магаданцы за три дня добрались до Чусовского Городка. Там ещё помнили странных немцев, проезжавших летом. Потому пропустили сани почти без досмотра, не забыв, впрочем, взять пошлину за проезд. Хорошо, в поясах покойных кучумцев набралось достаточно монет, чтобы платить любые сборы. Жаль, приехали магаданцы после ярмарки, но решили задержаться. Николай с удовольствием окунулся в атмосферу новых знакомств, новых связей, интриг, договоров и прочей, приятной сыщику шелухи. Майор легко заводил знакомства, с каждым часом всё прочнее вписываясь в закрытый мирок строгановских владений. Его интересовало всё, от цен на товары до имён купцов и воевод, где и какие русские селения. Со своей типично блондинистой внешностью и высоким ростом он вписывался в русское общество легко, никто не подозревал в нём татарина. Тем более что все магаданцы давно изготовили себе крестики, мужчины стальные, женщины золотые. Сыщик часто крестился, привыкая к двуперстию, доставал свой крест, целовал его принародно, когда что-то утверждал.
Он не спешил с посещением воеводы, собирая всю возможную информацию о жизни строгановской вотчины. Елена азартно торговалась, закупая необходимые продукты и продавая магаданские товары. Проведя так – ни шатко ни валко – почти неделю, Николай напросился на приём к воеводе. Тот больше походил на приказчика, ну, ещё бы. Сколько лет он работал под началом богатейших купцов Руси Строгановых! Однако дело своё знал и о сохранности строгановских солеварен заботился. Потому слухи о восстании черемисов в будущем году или через год встретил достаточно серьёзно. Хотя мог и принять за болтовню проезжего немца, чтобы впарить огнестрелы. Поскольку Коля почти сразу перешёл на предложение поставок наконечников стрел или тех же пищалей. Конечно, ничего покупать воевода не обещал. Но предложение помочь в случае нападения татар выслушал. Подарки принял и обещал не мешать торговле магаданцев в Чусовском Городке. Дарили воеводе исключительно оконные стёкла и набор из графина и шести стопок.
Подарок был с расчётом, почти сразу к Елене завалились двое купцов, желавших купить именно такие питейные наборы. За ними пошли строгановские приказчики с аналогичным желанием, торговля понемногу пошла. Но всё-таки через неделю пришлось уезжать, не добившись практически ничего. Разве что козу Елена купила да корма для скотины выменяла полные сани. Добрую половину товара пришлось увозить обратно, прикрыв хрупкое стекло четырьмя связками собольих и куньих шкурок. Видимо, на эти шкурки и польстились разбойники, выследившие отъезд торговых немцев из городка. Несмотря на православие, которое ярко демонстрировали магаданцы, ни один церковный чин не согласился отправиться к ним. Подкупать их мехами и деньгами Николай не стал, крестьяне потерпят, магаданцы переживут, попы обойдутся.