Бесконечно белое

– Я ее тоже не вижу, – мрачно сообщил Паша. – Вместе выясним, заеду за тобой. Дождись меня, скоро буду.

Я кивнула, словно он мог меня видеть. Телефон выскользнул и беззвучно приземлился на диван.

– Офигеть! – выпалил Артем, возбужденно сверкая глазами. – Твоя подруга очнулась?! На самом деле? По-настоящему? И потерялась?..

Кофе. Мне нужен кофе.

На кухне Нина колдовала у плиты, гремя посудой, Арина с постным лицом терла сыр. Артем носился между ними, с сочным хрустом жуя яблоко, а я цедила по глотку терпкую горечь и разглядывала календарь на стене. Четыре. На прошлой неделе было ровно четыре года, как ее нет. Сколько раз я представляла себе этот звонок? Десятки, сотни, тысячи. Проигрывала в голове, понимая, что этого никогда не будет, не случится. Спала в обнимку с телефоном, особенно первый год, боялась пропустить, не услышать. Ждала, а сама не верила. Ни на секунду не верила.

Она очнулась. Пришла в себя, иначе бы не сбежала из клиники. Все эти годы Соня даже в коридор выйти не пыталась. Раскрашивала картинки, говорила что-то бессвязное, насвистывала незатейливые мелодии. Но чаще всего молча сидела и смотрела в одну точку. Любая прогулка заканчивалась, даже не начавшись. А тут взяла и ушла. Это не случайность. Точно.

По спине пробежал озноб, я поставила чашку на стол и обхватила руками плечи. Артем подкрался сзади, крепко обнял.

– Найдется, – прошептал он, щекоча рыжей челкой мой локоть. – Обязательно. Если что, я помогу!

Я зажмурилась и чмокнула Артема в макушку, позволив этому чудесному теплу окутать себя целиком. Найдется… Но где она? Почему ее не видно, черт возьми?.. Спокойно! Если она только что вернулась из Потока, энергия могла не успеть восстановиться до конца. Надо выяснить, сначала надо все выяснить. Выводы – потом!

– Ужин будет готов через десять минут! – Нина звякнула крышкой и ревниво добавила: – Артем, иди мой руки!

Ну да. Артем мой руки, а Арина будет есть грязными. Ничего не меняется. Я допила кофе, сполоснула чашку и тут же почувствовала приближающуюся энергию – мощную, знакомую. Вовремя!

– У меня дела, – сказала я Нининой спине. Арина меланхолично сунула остаток сыра в вазу с фруктами, Артем подмигнул. – Не знаю, когда вернусь.

С улицы настойчиво просигналили, Нина с любопытством выглянула в окно и снисходительно кивнула. Машина стояла прямо за воротами, блестя красными боками в обманчивом свете фонарей. Я забралась на переднее сидение и пристегнулась.

– Ты как? – тихо спросил Паша.

В полумраке салона он наполовину сливался с тенью и казался совершенно спокойным, если бы не рука, слишком крепко сжимавшая руль. Переживает? Не ожидала.

– Нормально, – я нетерпеливо посмотрела на мобильный. Не может быть! Мне звонили всего полчаса назад, а кажется, что прошла целая вечность. – Да поехали уже!

Паша молча отвернулся и рывком тронул машину с места. Отчетливо засквозило напряжение. Я откинулась на спинку сиденья и прикрыла глаза. Успокоиться… Срочно успокоиться! Дышать глубже, не паниковать на каждой остановке светофора, считать на ощупь звенья на цепочке браслета. До клиники хватит. Я нужна Соне в ясном сознании, а не в истерическом припадке.

Артем прав. Это не должно быть плохо – то, что случилось. Я ведь ждала подобного звонка. Очень. И вот, сегодня дождалась. Мечты сбываются! Только почему-то совсем неправильно…

За кованым забором – два этажа каменной громады, знакомое крыльцо и подсвеченная табличка у дверей. Паша пропустил меня в холл и зашел следом, аккуратно прикрыв двери. Шевельнувшийся было охранник вновь слился с интерьером, администратор у ресепшена выдала приветливую улыбку.

– Добрый вечер, – она убрала за ухо кудряшку и вышколенно отрапортовала: – Вас уже ждут. Пожалуйста, проходите.

– Успеется, – Паша по-хозяйски облокотился о стойку. – Это вы дежурили, когда София Максимова ушла?

– Не мы! – торопливо открестилась девица и махнула рукой в сторону гардероба. – Они!

Оттуда тотчас донесся всхлип и недовольное бурчание. На маленьком диване в углу гардеробной сидели рядом бледная девушка с заплаканным лицом и мужчина средних лет в форме охранника.

– Это вы Соню выпустили? Или куда-то отлучались вечером? – с порога спросила я.

– Нет! – мужчина воинственно встопорщил седые усы. – Мимо нас гражданка Максимова не проходила. И пост мы не покидали. Точка!

Девушка согласно кивнула. Ее эмоции запульсировали обнаженным комком нитей, четко блеснули жалость к себе вкупе со стремлением поплакаться. Значит, Паша за нее взялся…

– Видели мы вашу Софию, – она стиснула в ладонях мокрый платок с пятнами алой помады и шмыгнула носом. – Она из коридора появилась, я пошла к ней, узнать все ли в порядке. Потом свет – раз! – и погас. Недолго, на секундочку. А когда снова зажегся, ее не было. Думаю, испугалась и обратно убежала. Неудивительно – мне и самой как-то не по себе стало, хотя я темноты не боюсь. – Девушка дернула охранника за рукав. – Ну, скажи, у тебя то же самое было!

– Ну, было, – пробубнил тот, демонстративно сложив руки на груди. – Может, давление скакнуло. Или магнитная буря. Но вот что я вам доложу: за секунду Максимова весь холл пересечь не успела бы. Еще и во тьме кромешной. Не кошка!

Их в чистый Лектум выкинуло! Оттого и темнота. Это не ошибка и не случайность. Соня очнулась. Действительно очнулась. Добралась до холла, использовала дар. Без сомнений! Она здесь… Где-то рядом… Вот только я по-прежнему не вижу ее в городе.

– Другой выход есть? – Паша выглянул в холл.

– Есть, – встрепенулся охранник. – Но он в пять часов запирается и опечатывается.

– Камеры?

– Над парадным входом, с улицы, – усы одобрительно шевельнулись – В холле нерабочая.

– Камеры, камеры… – девушка заплакала, – дурацкие эти камеры. Сказали, на записи видно, что она вышла через главные двери. Но как?! Мы же не сошли с ума вдвоем?

– Никто не верит, – тоскливо вздохнул охранник. – Говорят, или мы ее выпустили с непонятной целью, или прозевали. Неизвестно, что лучше. От работы отстранили – на время расследования. А… – он безнадежно махнул рукой. – Уволят, точно. И разбираться никто не будет. Где я еще такую работу найду, в моем-то возрасте?

– Еще и пальто украли… Оранжевое… Мое любимое… С большими карманами, – девушка уже скулила, как потерявшийся щенок. – Нет, тут дело нечисто… Мистика какая-то.

– Мистика? – Паша вопросительно изогнул бровь и вытащил совсем другую нить из клубка. Судя по освободившейся вспышке спокойствия, решил отыграть назад. – Не нужно валить все в кучу. Скорее всего, Соня выбралась одной ей известным способом, она мастер на подобные штучки. Пальто у вас украли, когда свет потух, ту женщину на выходе и зафиксировала камера. Там же лица не видно?

– Не видно, наверное…

Парочка с дивана смотрела на Пашу полными надежды глазами.

– Не переживайте, – спокойно продолжил тот и потянул меня в коридор. – У нас к вам претензий нет, думаю, все закончится благополучно.

Умный ход. Соня применила дар, и привлекать лишнее внимание нам ни к чему. Конечно, в Пашиной теории полно нестыковок, но для начала сойдет, а дальше они сами придумают логичные объяснения.

Кабинет главврача словно завис во времени, оторвавшись от остального ультрамодного интерьера, и напоминал уютную советскую комнату. Два книжных шкафа на ножках, следом – забитый пухлыми папками секретер. Широкие кресла с ткаными накидками, между ними оранжевый абажур торшера с теплым неярким светом. Только сейчас до меня дошло, почему мне тогда понравилась именно эта клиника. Главврач, седой старик профессорской наружности, жестом предложил сесть, не отрывая трубки от уха. Он прихлебывал чай из щербатой чашки и молча кивал, словно собеседник мог его видеть. Свернув разговор, старик устало потер лоб, очевидно, собираясь с мыслями.

– Покажите нам запись, – тихо попросила я, опускаясь в кресло.

Он снова кивнул и развернул монитор. Знакомое крыльцо на экране. Хрупкая, болезненно худая фигурка в распахнутом оранжевом пальто, появившаяся из дверей. Девушка стояла вполоборота, длинные светлые волосы прикрывали спину, а челка – лицо. Но я знала наверняка – это она, Соня. Я бы не спутала ее ни с кем, ни за что. Сердце гулко стукнулось о ребра, я подалась вперед, стараясь ничего не пропустить. Вот она шатнулась, вытерла что-то с подбородка. Кровь! Всегда у нее кровь из носа текла, от любого напряжения. Достала что-то из кармана, закинула в рот. Спустилась по лестнице, потопталась в луже. Ушла… Ночью, осенью, в больничных тапочках.