Страница 29 из 40
Ладно, а то эти дамочки уже надоели.
И после такого меня еще считают сумасшедшим! Да по сравнению с ними, я – просто образец здравомыслия!
Вернув парнишке листок, я небрежно кивнул, разрешая включить эти вопросы в сценарий.
– И с вами снова я, Мирий Ворговиц! Вы смотрите неповторимое и единственное в своем роде шок-шо-о-оу Кровная ме-е-есть! – проговорил положенное вступление ведущий. Его поддержали овации массовки.
– Сегодняшний наш гость – цесар 17388-го мира и единоличный правитель одного из его пяти континентов, милостиво выделил целых пятнадцать минут на возможность для похитителя сознаться в том, где он держит прекрасную жену цесара, Ариэниэль! Десять из них уже истекли, а звонка в нашу студию так и не было! – протараторив это вступление-напоминание, он обратился ко мне:
– Цезарион! Позвольте задать вам пару вопросов, чтобы скрасить наше ожидание!
Я милостиво кивнул.
– Женская часть нашей аудитории завалила нас вопросами, которые можно обобщить в один: «Имеете ли вы какое-то отношение к популярному актеру Кристоферу Оруэну, пять циклов назад внезапно пропавшему с экранов?» – Ворговиц перешел на проникновенно-задушевный тон, имитируя участие к исчезновению знаменитости.
– Не имею понятия кто это,– чуть приподняв брови, солгал я и продолжил:
– И не понимаю, вообще, при чем здесь я?
– Ну, как же! Нельзя не отметить потрясающего сходства!
Мирий указал рукой на возникшую прямо перед нами большую голограмму с портретом Кристофера.
Я всем своим видом разыграл удивление от увиденного:
– Пожалуй вы правы, сходство есть, но цвет глаз у нас отличается, да и мой мир долгое время был в изоляции. Поэтому я и представить не мог, что кто-то может быть так похож на меня. Это весьма любопытно…
Я перевел на голограмму нарочито заинтересованный взгляд.
– Это поразительно! Случаются же в нашей вселенной такие удивительные совпадения! Не знаю, как вы, дамы и господа, а я сегодня же проверю в сети, не похож ли я случайно на какую-нибудь монаршею особу! – последнее предложение Ворговиц вполголоса говорил на камеру, сбоку прикрывая ладонью рот, как бы делясь с галазрителями своими секретными планами.
А я подумал, что если такое вдруг и случится, то долго этот «счастливец» точно не проживет.
Впрочем, ведущий тут же оборвал свои мечты:
– Напоминаю дорогим галазрителям, что время нашего ожидания почти истекло, и мы начинаем обратный отсчет! Десять! Девять!..– вместе с Мирием последние секунды хором отсчитывала и вся аудитория.
–… Три! Два! Один! Время вышло! А это значит только одно! Настало время для Кро-о-овной мести! – орал во всю глотку ведущий. В зрительном зале завыли от восторга.
– Раскройте же нам, наконец, секрет, ваше величество! Кто же будет нашей сегодняшней жертвой?! – Ворговиц так распалился, что чуть не оглушил меня.
Я чуть поморщился. Прямо в ухо-то орать зачем?
Выдержав драматичную паузу, я равнодушно ответил:
– Это младшие братья преступника, Ромр и Сторм.
Ведущий едва не запрыгал от восторга:
– Дамы и господа! Такого вы еще не видели! Сегодня у нас в студии двойная жертва! Встречайте же наших приговоренных!
Сцена позади нас опять пришла в движение, открывая взглядам зрителей и объективам камер двоих прикованных за руки и за ноги юношей. Вокруг них тут же замельтешили камеры.
– Настало время для традиционного последнего слова! – объявил ведущий.
Младший близнец только молча сплюнул на пол, старший разразился длинной непечатной тирадой в мой адрес.
– Надеюсь, наши жертвы – совершеннолетние? – громко и проникновенно прошептал мне на ухо ведущий.
– Для того, чтобы умереть – вполне,– с улыбкой ответил я и дал знак своим копиям, чтобы приступали.
Я лениво наблюдал за процессом. Все же, как жаль, что мне нельзя участвовать!
Но, даже и так, только под руководством маэстро, у копий получалось неплохо.
Да куда там! Без ложной скромности – шедевр!
Как, чуть склонив голову набок и прищурившись, констатировал я.
Как же прискорбно, что это только иллюзии!
Нет, конечно, можно было бы отловить похожий материал и вновь воспроизвести композицию, уже для личной коллекции, но это будет уже не то… Репродукция, реплика, жалкое подобие оригинала…
Последний росчерк, и копии отступили, открывая инсталляцию широкому обозрению.
«Двуединство» – так бы я назвал ее.
Близнецы стали сиамскими, теперь на двоих у них была одна грудная клетка и одно, все еще трепещущее сердце, виртуозно сшитое из двух половин. Головы откинуты назад, растянутые руки-крылья раскинуты, будто бы братья вот-вот взлетят…