Страница 11 из 126
— Есть, — отозвался солдат с верхних нар.
— Давайте ко мне, товарищ.
Солдат соскочил с нар, подошёл к Марии:
— Рядовой Назаров.
— Вы председатель? — спросила Мария.
— Нет. Председатель во второй роте, Карпов.
— Ступайте немедленно к нему, выстраивайте полк.
— А чей это приказ?
— Это приказ Комитета по защите революции. К нам поступило сообщение, что ваши командиры тоже хотят устроить переворот.
— Переворот? Мать честная! Н-ничего себе.
— Так что дуй, Назаров, к Карпову, стройте полк. Да постарайтесь взять под караул комполка и офицеров. Да быстрей, быстрей.
— Командир полка живёт за территорией.
— Пошлите людей для ареста.
— Эй, Марьин, — закричал Назаров солдату. — Быстрей к Карпову. Офицерье худое умыслили.
Новость об офицерском заговоре, на ходу придуманная Никифоровой, весьма ей понравилась: «Теперь дело пойдёт». Мария сразу же почувствовала себя ещё увереннее, обернулась к своим черногвардейцам, предупредила:
— На митинге следите за массой, кто вздумает поднять оружие, реагируйте мгновенно. Ясно?
К тому времени, когда полк построился на плацу, все уже знали о «худом умысле офицерья». Никифорова вышла перед строем в сопровождении двух черногвардейцев. Там уже находился полковой солдатский комитет. Мария среди них увидела высокого, плечистого солдата и догадалась, что это и есть председатель. Подошла, протянула ему руку:
— Здравствуйте, товарищ Карпов.
— Здравствуйте, товарищ...
— Мария, — подсказала Никифорова и сразу же повернулась к полку: — Товарищи солдаты, тревожная весть пришла из Петрограда, генералы и офицеры подняли мятеж против революции, хотят вернуть старые порядки, хотят снова мордовать вас, как это было при царе.
Мария почувствовала, как начал стихать полк: «Ага-а, дошло».
— Во всех городах необъятной России созданы Комитеты защиты революции, есть такой комитет и в нашем уезде. И сейчас подымается могучая рабоче-крестьянская и солдатская рука, чтобы раздавить нечисть, спасти революцию. Смерть контрреволюционерам! — во весь голос выкрикнула Мария.
Полк зашумел: «Смерь, смерть!» Мария обернулась к Карпову:
— Давай сюда командира полка.
— Он ускакал.
— Бежал? Эх, раззявы. Хоть кого-то взяли?
— Взяли комбата и ротных.
— Где они?
— В штабе под арестом.
— Обезоружили?
— Так точно.
— Товарищи солдаты, поскольку ваш полк в лице ваших командиров предал дело революции, то он по решению Комитета подлежит роспуску.
— Как? Как? — послышалось со всех сторон.
— Атак, товарищи, все распускаются по домам. Ступайте... Поднялся такой шум, что забил голос Марии: «По домам! Ура, братцы!
Ура Комитету!» Марии пришлось поднять руку, прося тишины. Для большинства это была слишком радостная весть: их готовили к фронту, а тут сразу домой.
— Но, товарищи, — продолжала Мария, — перед уходом вы должны сдать оружие. Это казённое имущество.
— А кто не сдаст? — крикнули из строя.
— Кто не сдаст? Тут же будет зачислен в наш гвардейский отряд.
— У-у-у, — пронеслось по рядам скептическое.
И Мария поняла, что продолжить и далее службу вряд ли кто решится:
— Товарищ Карпов, надеюсь, полковой комитет проследит, чтоб винтовки сдали все.
— Да, товарищ Мария.
— А товарищ Назаров проводит нас в штаб, где сидят арестованные офицеры.
— Я готов, — сказал Назаров и повёл Марию и её спутников к штабу. Мария сказала им негромко:
— Как начну, поддержите.
— Хорошо, — отвечали те, незаметно расстёгивая кобуры.
На входе в штаб стояли два солдата с винтовками.
— Где арестованные? — спросила Мария.
— Вон. В кабинете командира полка.
— Товарищ Назаров, вы побудьте здесь. Мы сами поговорим.
Едва Мария со спутниками исчезла за толстой обитой кожей дверью, Назаров сообщил караульщикам:
— Братцы, ура, полк распущен.
— Как? — удивились те.
— Атак...
В это время в кабинете захлопали выстрелы. Назаров побледнел, кинулся к двери, но она сама распахнулась, на пороге появилась Мария. Засовывая наган в кобуру, спросила:
— Что случились, Назаров? Почему бледен?
— Но как же? Но они же... это же...
— Правильно. Они собирались убрать вас, а мы их опередили. Скажи спасибо, дурачок. Полка-то больше нет.
Два десятка вооружённых анархистов во главе с Махно прискакали на усадьбу помещика Кассена. Увидев их, работники разбежались, попрятались в сараях и дворовых постройках. На высоком крыльце большого дома появился старик — сам помещик. Он без тени страха наблюдал за прибывшими, не скрывая своего презрения.
Махно, спешившись, в сопровождении своих адъютантов Лепетченко и Лютого направился к крыльцу. Подойдя, поздоровался:
— Здравствуйте, гражданин Кассен.
Помещик не ответил, спросил сквозь зубы:
— Что вам угодно?
— По решению Комитета защиты революции вы должны сдать всё оружие, имеющееся в вашем доме и усадьбе.
— А вы мне его давали?
— Повторяю, — прищурился недобро Махно. — По решению Комитета защиты революции вы должны сдать...
— Плевал я на ваш Комитет.
Нестор кивнул адъютантам:
— Помогите гражданину.
Лютый и Лепетченко взбежали к Кассену, схватили его под руки и повели в дом, почти понесли. Махно двинулся следом. Помещик был взбешён такой бесцеремонностью. Едва вошли в залу, он требовательно зашипел:
— Отпустите, мерзавцы. Я сам.
— Отпустите его, — подал команду Махно. — Пусть сам ведёт.
Адъютанты отпустили, но всё равно шли рядом с Кассеном. Он провёл их через залу, открыл высокую дверь в кабинет, подвёл к шкафу, распахнул его и перед изумлёнными конвоирами предстало оружие: две сабли, шпага, ружья, пистолеты. Лютый потянулся, чтобы со стенки, обитой голубым бархатом, снять саблю. В это мгновение Кассен схватил один из пистолетов и, крутнувшись, почти не целясь, выстрелил в Махно. Пуля ожгла Нестору ухо.
Второй раз Кассен уже не успел выстрелить, на него тигром набросился Лепетченко, выбил из рук пистолет, повалил на пол, начал бить.
— Сашка, — закричал Нестор. — Прекрати!
— Он же тебя чуть не убил.
— Прекрати. Устроим ему суд, как положено.
Лепетченко отпустил старика, поднялся. Пнул его.
— Чего разлёгся, вставай.
Выйдя во двор, Нестор крикнул Семенюте:
— Андрей, ступай с кем из хлопцев на конюшню, выбери тройку добрых коней, запрягите в лучшую повозку. Найдите конюха, он знает какую в корень, которые в пристяжку.
В подкатившую карету сложили ружья, сабли, коробку с патронами, банки с порохом. Пистолеты тут же разошлись по рукам. Кассена связанного вывели во двор. Махно наказывал Лепетченко:
— Отвези его и сдай в милицию, пусть посадят в кутузку, объясни за что. И сразу догоняй нас. Мы сейчас в поместье Гусенко, а от него к Гольцу. Если не застанешь у них, скачи к Черноглазовой, там мы заночуем.
— Что у тебя с ухом? — спросил Лепетченко.
— Да пустяки. Пулей чуть зацепило.
— Вот же гадюка. Жаль ты не дал мне его придушить.
— Саш, — с укоризной сказал Махно. — Не совестно тебе с такой силищей на старика.
Тачанка выехала со двора, на козлах сидел Семенюта, конь его, привязанный к повозке, бежал сзади. Впереди тачанки пылили верховые во главе с Махно.
Лепетченко подошёл к связанному Кассену.
— Ну что, сволочь, благодари Нестора Ивановича, что жив остался. Моя бы воля... Пошли.
И ухватив за плечо старика, повёл к своему коню у коновязи. Там, отвязав от задней луки верёвку, привязал один конец к передней луке, другой к связанным рукам Кассена. Сел на коня, скомандовал:
— Шагай.
Кассен пошёл к воротам, где ещё стояла пыль от выехавшей только что повозки. От конюшни бежал конюх, ведя в поводу подсёдланного коня.
— Это нашему барину, — кричал он подбегая.
— Давай сюда, — сказал Лепетченко. — Да вот с этой стороны.
— Но я для барина.