Страница 16 из 17
– Но я ж их это… обезвредил, – возразил молодой человек, представив, как он упускает диверсантов, и те взрывают императорскую резиденцию.
– Вот это как раз и есть следующий пункт нашей программы, – усмехнулся барон. – Итак, вы бросаетесь на группу людей, которая с равным успехом может оказаться как спецгруппой противника, так и нашей спецгруппой.
– Ну, «полог тишины» – его разрешено применять гражданским. Полицейский шокер – это всё-таки говорит в пользу нашей, а точнее, полицейской группы. Кстати, непонятно, почему он работал в моих руках? Но вот само поведение этих… в общем, этих не укладывается. Что, спецгруппе, нашей или противника, стало скучно, и они захотели поразвлечься с подвернувшейся девушкой?
– Что вы знаете о методах работы спецгрупп? – повысил голос барон. – Может, они захватили заложника, может, хотели выбить у девушки информацию… Вы знакомы с методами психологического воздействия?
– Да что она могла знать-то?! – воскликнул Белецкий.
– Вы не поверите, какие секреты подчас становятся известны членам семей высокопоставленных лиц Империи, – покачал головой барон. – Но продолжим. Судя по видеозаписи, вы храбро (но, извините, лично моё мнение – глупо) бросились на шестерых противников защищать честь дамы. Не издав при этом ни единого звука. Сам факт вступления в схватку пока отставим в сторону. Но – молчание… Ладно, молча броситься на врага. Тут согласен – зачем выдавать себя лишним шумом? А если это были наши? Можно же было сначала спросить, кто они и что здесь делают?
– Не было времени… Они начали…
– Вот если бы вы всё же догадались сначала связаться с той же полицией, там бы, наверное, выдали инструкции, что делать. Или нет? – Барон выдержал паузу. – В общем, подводя итоги: вы нарушили буквально всё, что можно было нарушить, и сделали не так всё, что можно было сделать не так.
«Штрафрота или каторга?» – вот единственная мысль, которая осталась в голове Егора после столь суровой (но, положа руку на сердце, правильной) оценки его сегодняшних похождений.
Фон Стиглиц сокрушённо покачал головой, вперив суровый взгляд своему собеседнику чуть ли не прямо в душу. А потом вдруг улыбнулся:
– И именно благодаря такой вот вашей… – барон запнулся. – Даже слова не могу подобрать!.. В общем, повезло вам.
«Не посадят?! – обрадовался Егор. – Или не на каторгу, а всего лишь снова в штрафроту?»
Барон снова замолчал, сверля Белецкого взглядом.
«Да говори уже хоть что-нибудь! Не томи!» – мысленно взмолился тот.
Барон, казалось, подобно Пантелею, мог слышать не только слова, но и мысли. И начал говорить.
– Для того чтобы вы смогли оценить последствия своих действий, мне надо объяснить, что именно произошло, – услышать-то он, зараза, услышал, но говорил, словно сознательно намереваясь помучить своего собеседника подольше – медленно и с расстановкой. – Но для этого я должен сделать небольшое «лирическое отступление». Оно совершенно необходимо, – фон Стиглиц жестом остановил уже раскрывшего рот, чтобы попросить обойтись без лирических отступлений Белецкого. – Итак: как вы, несомненно, знаете, наше общество построено на сословном принципе. Если не считать духовенство, сословий всего два – простые обыватели и дворяне. Дворяне имеют больше привилегий, но и обязанностей у них также побольше, чем у остальных. Не надо морщиться, я не собираюсь полностью пересказывать всю главу о сословиях из учебника по обществоведению. Главное я уже сказал. Дворяне имеют больше привилегий. Среди этих привилегий – большая личная свобода, преимущества в торгово-промышленной деятельности и возможность занятия высоких постов во властных структурах. Исходя из этого… Да, исходя из этого неизбежна концентрация денег и власти в руках определённых представителей дворянства. А власть… Власть развращает. Поэтому, как говорится, кто-то кое-где у нас порой… Переходит границы дозволенного, уверовав в свою безнаказанность. Вот, например, не так давно…
«О господи! Да зачем мне эти примеры! Я тут поседею, пока он доберётся до сути! Или эта лекция – часть грядущего наказания?!» – Егор уже чуть не подпрыгивал на месте.
– Не так давно один молодой человек убил на дуэли представителя влиятельного и могущественного рода, – барон внимательно посмотрел на собеседника. Нарисованная у того на лице странная смесь скуки и нетерпения сменилась выражением глубочайшего внимания. – Естественно, этот молодой человек понёс наказание, полагающееся по закону. Но безутешной матери убитого, которая вот уж более десяти лет после смерти мужа держит бразды правления в этом влиятельном клане, законного наказания показалось мало. Смерть за смерть – вот что она посчитала достойным возмездием для преступника. Не подскакивайте. Я помню обстоятельства той дуэли. Так… На чём я остановился? Ага, на наказании преступника. Так вот она, эта женщина… Для начала организовала аварию на грузовом терминале, через который убийца её сына вместе со своим другом должны были попасть на планету. Потом – нападение на поезд метро, в котором перевозили её врага… К счастью для него, он в это время ехал в другом поезде другим маршрутом. Ну, потом были ещё всякие мелочи вроде ракетного обстрела вертолёта и так далее. Что это вы так побледнели, молодой человек? Да, всего одна влиятельная особа может натворить столько дел…
Услышанное укладывалось в голове несчастного молодого человека почти минуту.
– Но… Это же преступление… И раз вам… Имперской Безопасности то есть… известно об этом… Я смотрел на той неделе светскую хронику. На балу у графа… она была… Но если она преступница – то давно должна быть на каторге, а не гулять по балам!
Барон тяжело вздохнул.
– Бывают разные причины, по которым преступник остаётся на свободе. Например, против него недостаточно улик. Или ещё что-нибудь, о чём мы поговорим позже. Но я бы на твоём месте не особо переживал по поводу того, что баронесса фон Ливен находится совсем не в тех местах, где, как ты считаешь, она должна находиться, – Егор даже не заметил, что барон снова перешёл на «ты», а значит, беседа теперь носила менее официальный характер. – А радовался бы тому, что до сих пор жив, – продолжал фон Стиглиц. – И жив ты исключительно благодаря той самой СИБ, которую, вижу по глазам, ты сейчас считаешь чуть ли не десницей дьявола. Видишь ли, штрафная рота находится в ведении не армии и не флота. Это подразделение Службы Имперской Безопасности. То есть на время службы в штрафбате ты был переведен из ВКФ в СИБ. А Сергей Анатольевич – наш дорогой руководитель, почему-то ну очень не любит, когда его людей убивают. Поэтому были приняты все возможные меры для спасения твоей бестолковой головы. И, как видишь, ты до сих пор жив. Вопросы есть?
Егор помассировал виски кончиками пальцев. Похоже, злодейка-судьба не убила его сегодня днём только для того, чтобы вечером расплавить мозг путём перегрузки информацией.
Привычная картина мира рушилась на глазах. Оказывается, подданный Империи может попытаться убить другого подданного Империи (а может быть, даже не просто попытаться, а и довести дело до конца), и ему, этому подданному, ничего не будет, хотя властям (а в представлении молодого человека, СИБ являлась неотъемлемой частью власти) всё известно.
– Так почему всё же баронесса не была наказана? – Белецкий наконец выбрал самый интересующий вопрос из кучи вертевшихся в голове.
– Это секретная информация. Как, кстати, и та, что я тебе сообщил.
– Но вы же знаете, что я?.. – челюсти Егора свело.
– Физически не можешь разгласить секрет? – улыбнулся барон. – Да, знаю. Но это совсем не значит, что теперь в твою голову надо загружать все секреты Империи согласно алфавитного списка.
– Тогда второй вопрос, – Егор говорил медленно, подбирая слова. – Если единственной причиной, по которой СИБ меня опекала, было то, что я являлся её сотрудником, и если баронесса сейчас на свободе, а я больше не штрафник, следовательно – не сотрудник СИБ. У вашей организации нет больше причин меня защищать?