Страница 11 из 17
Но сейчас, не столько умудрённый жизненным опытом, сколько, наверное, находясь под впечатлением колких замечаний рыся, ответил осторожнее:
– Держать на руках такую замечательную девушку – честь для любого мужчины.
– Почему «замечательную»? Вы же меня совсем не знаете. Может, я скандальная эгоистичная стерва? – рассмеялась Елена.
– Интуиция, – выкрутился молодой человек.
– А-а-а, интуиция, – протянула собеседница Белецкого. И внезапно перескочила на другую тему: – Мне, кстати, почему-то ваше имя кажется странно знакомым. Будто я его уже где-то слышала… – задумчиво проговорила она, наморщив лоб.
– Может, общие знакомые? – предположил Егор и тут же пожалел о сказанном. Сейчас начнётся вычисление общих знакомых…
Но девушка внезапно снова сменила тему:
– Вы знаете, странно. Сейчас хотела отправить заявление в полицию, но у меня почему-то не оказалось видеозаписи этого… события. Причём запись не стёрта, а как будто её и не было. А у вас?
– У меня, кажется, тоже нет, – соврал Егор. Вот уж у него-то как раз всё было записано от начала до конца. Но перед принятием решения, подавать ли заявление в официальные инстанции, он хотел посоветоваться с бароном. Благо до встречи с ним осталось около получаса. – По крайней мере, я не могу добраться до этого файла. Но вы всегда сможете рассчитывать на мои показания. Даже если меня не будет на планете… Сами понимаете, я военный – могу покинуть Землю в любой момент, – я могу дать их по месту прохождения службы.
Елена кивнула и снова перескочила на другую тему.
– А вы истребитель? – поинтересовалась она, чуть наклонившись к собеседнику.
– Только закончил училище. Ещё не служил, – выдал Белецкий собеседнице полуправду. Ну не говорить же и так напуганной девушке, что её спаситель только что из штрафников. – Но учился по специальности «пилот истребителя». Тут вы угадали, – улыбнувшись, добавил он, глядя на чуть разочарованное выражение лица собеседницы. Наверное, уже себе навоображала, что её спас мужественный ас – герой Империи.
Тут же последовал новый вопрос:
– А вертолётом вы тоже управлять умеете?
– Умею, – улыбнулся Егор. – Но на ручное управление разрешается переходить только в экстренных ситуациях. Иначе будет большой нагоняй.
Вопрос спутницы возбудил у Белецкого профессиональный интерес. Управлять-то вертолётами ему доводилось, но именно данной конкретной моделью – нет.
Установив соединение с машиной, он послал запрос на авторизацию вместе с личной цифровой подписью.
И тут же получил допуск к системе управления. Однако «рулить» не стал. Только что сказанное им было чистой правдой: перехватывать управление гражданскими аппаратами без особого повода военным пилотам было строго воспрещено – под страхом сурового наказания. «Особого повода» пока не наблюдалось, так что… Егор ограничился только наблюдением за работой системы управления как бы изнутри.
Одновременно продолжая общаться с девушкой, снова сменившей тему разговора:
– Ой! У вас мундир порвался!
Белецкий отвлёкся от контроля полёта и глянул на свой мундир. Действительно, левый рукав надорвался. В дополнение к этому парадка оказалась помята и местами украшена грязными пятнами. «Ну вот! Не уберёг!» – огорчённо подумал молодой человек, а вслух небрежно бросил:
– Я уже заказал новый. Переоденусь после посадки.
В этот момент машину сильно тряхнуло, после чего она подскочила вверх.
– Ой! Что это? – вцепившись руками в подлокотники, испуганно спросила девушка.
– Ничего страшного. Воздушная яма. Бывает, – как можно небрежнее отозвался Егор, одновременно вновь усилив внимание к процессам, происходящим в системе управления вертолётом. Быстрый анализ происходящего показал, что за время, пока Белецкий отвлёкся, искин аэротакси получил по Сети командный файл с изменениями настроек системы. И, естественно, запустил его на исполнение.
Разобравшись в сути изменений, Егор похолодел: новые коэффициенты коррекции в формулах расчёта высоты, скорости и координат местоположения отличались от старых незначительно, но в результате конечная точка маршрута несколько смещалась относительно истинных координат посадочной площадки, из-за чего летательный аппарат должен был на высоте пятнадцать метров и со скоростью около двухсот километров в час войти в стену жилого дома.
Похоже, одновременно с изменениями коэффициентов коррекции в системе поселилось несколько троянов. Функции их были неясны, но вряд ли они тут появились, чтобы сделать что-то хорошее.
«Накаркал. Вот он, особый случай», – подумал Белецкий и отдал системе команду перейти на ручное управление.
Тут же пришёл обескураживающий ответ:
«В доступе к управлению отказано».
Егор опешил. Такого он не ожидал. Нет, в принципе, режим допуска, когда «посмотреть можно, а порулить нельзя», существовал. Но применялся для техников (им «рулить» не положено) и курсантов лётных училищ на начальном этапе обучения. Однако Белецкий не входил ни в ту, ни в другую категорию, к тому же пиктограмма полного доступа, высветившаяся при первоначальном обращении к системе, никуда не делась.
Уж скорее можно было предполагать, что система просто обрубит соединение. Но нет. Он оставался в системе, но мог только наблюдать.
Вторая попытка перехватить управление закончилась с тем же результатом. Искин борта упорно не желал передавать свои полномочия пассажиру.
В принципе, оставалась ещё ручная система аварийной посадки.
Егор не стал медлить. Пока полёт всё ещё проходил над рекой, но скоро машина должна повернуть, и оставшиеся пять минут полёта пройти над жилыми кварталами. Там аварийная посадка могла оказаться чреватой неприятностями не только для пассажиров летательного аппарата, но и для находящихся внизу людей.
Так что молодой человек пошёл на хитрость. Вытянув шею, сделал вид, что разглядывает что-то справа, и когда его спутница инстинктивно повернулись, чтобы взглянуть, что же там такого интересного, вдавил до упора кнопку аварийной эвакуации. И… Ничего не произошло. Вместо того чтобы отстрелить блистер, винт, и выпустить парашют, машина продолжала лететь дальше как ни в чём не бывало.
Егор похвалил себя за предусмотрительность. Если бы он не отвлёк внимание девушки и нажал кнопку у неё на глазах, то сейчас получил бы кучу расспросов с весьма вероятной истерикой после объяснения ситуации. А так – если бы аварийная система сработала, вопросы были бы уже после приземления, то есть после приводнения. Не сработала – и девушка ничего не заметила.
На вопрос Елены, что он там увидел, Егор отделался неопределённым «показалось». Спутница продолжала что-то спрашивать, он ей что-то отвечал, но большая часть сознания в авральном режиме искала выход из сложившейся ситуации. Параллельно раз за разом запрашивался допуск к управлению, с перебором всех известных паролей. Не то чтобы Белецкий верил в успех такого метода, но это всё же было лучше, чем ничего не делать. Однако искин такси оставался равнодушен и к военному личному номеру Егора, и к номеру карточки социального страхования, и даже к пин-коду банковского счёта.
Мелькнула мысль разбить блистер шпагой и выбросить девушку в воду, а потом последовать за ней. Но шансы упасть, ничего не повредив, с такой высоты и на такой скорости, даже в воду, были невелики. К тому же он не знал, умеет ли его спутница плавать. Не спрашивать же её сейчас об этом.
Машина заложила вираж и ушла в сторону от реки. Теперь внизу мелькали дома. Прыгать было поздно. Тревожного сигнала на частоте полиции и аварийных служб, который должен был передаваться при нажатии на аварийную кнопку, естественно, не было. Да даже если бы и был, то никто бы его не услышал: в машине заработала полицейская «глушилка», которая обычно включалась по внешней команде.
«Ведь можно же было догадаться и поехать на чём-нибудь другом. На том же метро, – с досадой на самого себя подумал Белецкий. – Не стали бы ведь из-за нас подрывать целый поезд. Или стали бы?»