Страница 33 из 34
Последняя дверь также оказалась не запертой, это послужило для Моргана сигналом, что он может продолжать свои исследования, и мальчик проскользнул внутрь. На одном из столов горела лампа, словно отец только что куда-то вышел. После стольких лет попыток угадать, чем он занимается, Морган испытал некоторое разочарование. Если не считать огромных размеров, комната мало отличалась от спальни отца в резиденции. Здесь стояло несколько столов и скамеек, и на каждой ровной поверхности лежали тяжелые старые книги и заплесневелые древние манускрипты. И почти всеми Джошуа пользовался, книги лежали открытыми на какой-то странице, а манускрипты развернуты и придавлены гладким камнем или другой тяжелой книгой.
Толстые тома показались Моргану малоинтересными, ему нравились рассказы о приключениях рыцарей или истории о войнах и других волнующих вещах, к тому же большинство книг было на незнакомых ему языках, и после поверхностного осмотра он быстро спустился вниз. В покоях отца не оказалось ничего заслуживающего внимания, а ему совсем не хотелось, чтобы его здесь застали и наказали.
На нижнем этаже он немного задержался, заметив, что воздух здесь какой-то странно липкий, необычный для лета, а еще Морган уловил незнакомый, ни на что не похожий запах. На верхних этажах так не пахло. К его удивлению, оказалось, что лестница ведет не только вверх, но и вниз. Когда Морган вошел, он не обратил на это внимания, потому что ее скрывала каменная спираль основной лестницы. Кроме того, сверху лежала деревянная рама, но не для того, чтобы помешать кому-то спуститься, а чтобы никто случайно не упал в темноту.
Морган наклонился, сделал глубокий вдох и уловил не просто аромат сырости, запах был необычным, каким-то… старым. Морган не понял, что это может означать, но его охватило любопытство, и он уже собрался поднять деревянные дощечки, чтобы посмотреть, что там находится, когда услышал, как со скрипом открывается дверь башни, поднял глаза и с удивлением увидел высокую угловатую фигуру отца в дверном проеме.
Принц Джон Джошуа устроил странный спектакль, он слегка раскачивался, а его глаза были широко раскрыты от удивления.
– Морган? – невнятно пробормотал он. – Господи, мальчик, это ты? Что ты здесь делаешь?
В растрепанных темных волосах и на плечах Джона Джошуа Морган заметил лепестки роз и вспомнил, что сегодня день летнего солнцестояния, и в замке тихо из-за того, что большинство его обитателей веселится у костров, разведенных вдоль Хейклифа.
Прежде чем Морган успел что-то сказать, Джон Джошуа увидел, что мальчик наклонился и положил руки на деревянные дверцы, закрывавшие спуск вниз. Морган так и не успел ничего ответить, Джон Джошуа прищурился, и выражение его лица изменилось.
– Что ты делаешь? Ты не должен сюда приходить, и тебе нельзя приближаться к этим ступенькам! Ты можешь упасть и разбиться насмерть!
Морган пытался протестовать, но отец рванул его вверх так сильно, что мальчик потерял равновесие и упал. Джон Джошуа, с растрепанными волосами и бородой, с глазами, горящими, как у уличного безумца, тут же поставил Моргана на ноги.
– Никогда больше сюда не приходи! – закричал отец. От него пахло вином и дымом костра. – Это слишком опасно для ребенка! Где стражники? Я их жестоко накажу. Неужели меня окружают одни глупцы?
После чего он молча отнес Моргана к входной двери в башню, поставил на крыльцо и захлопнул у него за спиной тяжелую дверь.
Они больше не вспоминали ту ночь, а когда наступил день следующего летнего солнцестояния, его отец уже умер, и Морган никогда больше не сможет с ним поговорить, во всяком случае, в этом мире.
Морган, который погрузился в детские воспоминания по пути к воротам во Внутренний двор замка, забыл о том, где он находится, когда услышал у себя за спиной знакомый голос.
– Смотри, Квина! Наш друг Морган!
Он обернулся и увидел Младшего Сненнека и его нареченную, которые быстро к нему приближались, причем Сненнек широко расставил руки в стороны.
– Мы уже собирались ложиться спать, а тут ты! Быть может, тебя послал за нами Бинабик, мой будущий тесть?
Морган вздохнул:
– Нет. Я просто гулял.
Сненнек широко улыбнулся.
– Вот уж не думал, что ваш народ так поступает, если в этом нет необходимости.
– Гуляет?
– Выходит из дома. Ваш народ ненавидит выходить из дома. Я этого совершенно не понимаю. Квина, ты со мной согласна, не так ли?
– Может быть, дело в запахе, – предположила она.
– В запахе? – Как и всегда, когда он оказывался рядом с троллями, Морган испытал недоумение, но в его нынешнем мрачном, полупьяном состоянии не ощутил обычного подъема.
– Потому что твой народ бросает свои амак и кукак прямо перед домами, – объяснил Сненнек.
– Да, – кивнула Квина. – Прямо в… реку на суше.
Морган недоуменно прищурился, он совершенно перестал понимать, о чем идет речь.
– Река на суше?
Сненнек и Квина быстро, но энергично посовещались между собой на кануке.
– На улице, она имела в виду. Разную грязь выбрасывают на улицу.
Морган пожал плечами:
– Это город. В городах так устроено.
Сненнек кивнул:
– А те, у кого есть богатство, заставляют других убирать грязь, чтобы их дома не имели запаха кукака. Но в других местах его полно!
– Если честно, я не хочу говорить про… кукак, – сказал Морган. – Я вообще ни о чем не хочу говорить. Я возвращался к себе. Спать.
– Как и мы, но у нас случилась такая удачная встреча, так я думаю. – Сненнек улыбнулся своей широкой желтой улыбкой, и Морган невольно отметил про себя, что тролли сохранили все свои зубы. – У меня возникли вопросы, на которые я надеялся получить ответы.
Морган ощутил острое желание заглушить свои унылые мысли.
– Я отвечу на твои вопросы, если у тебя есть немного кангканга. Итак?
Сненнек улыбнулся, снова продемонстрировав желтые зубы, и вытащил мех из-под куртки с капюшоном. Морган взял его и сделал солидный, но осторожный глоток. Он научился пить кангканг, но у него был вкус дегтя, и слишком большой глоток мог заставить упасть на колени, кашляя и отплевываясь. Однако у него имелось неоспоримое достоинство – он очень быстро начинал действовать; Морган еще только вытирал губы, а теплое сияние кангканга уже расцветало у него в животе, направляясь к голове.
Он втянул в себя воздух, чувствуя покалывание во рту.
– Вопросы? – спросил Морган.
– Отец Квины Бинабик был очень занят, – сообщил Младший Сненнек. – И ему не хватило времени, чтобы как следует показать нам ваш… как правильно сказать? Деревня? Поселок?
– Город. Да, Эрчестер – это город. Едва ли не самый большой во всем Светлом Арде.
Как правило, Моргана тошнило от всего, что мог предложить Эрчестер, но он не хотел, чтобы его город проигрывал по сравнению с каким-нибудь палаточным лагерем троллей в холодных горах.
– Город. Так. – Сненнек кивнул. – Так что у нас есть вопросы. Вот первый: почему ночью все уходят в дома? Даже в Минтахоке, где дуют ледяные ветры, тролли навещают друг друга в пещерах.
У Моргана не имелось простого ответа на его вопрос.
– Сегодня многие стражники и дворяне отправились на праздник в Эрчестер. Но в остальное время… ну, просто здесь так принято. Потому что на улицах темно. Ну, я хотел сказать, дело не в том, что им грозит опасность, особенно здесь, в замке, но местные жители не…
– О, потому что амак покрывает улицы! – сказал Сненнек, довольный, что наконец получил ответ. – Ваши люди не любят ходить в гости в темноте, потому что не хотят наступить в грязь. Конечно. А теперь еще один вопрос, если ты будешь так любезен.
Морган не стал его поправлять. Улицы просто пустели по ночам, и все.
– Еще кангканга, – вместо этого сказал он.
И, когда маслянистая жидкость наполнила его рот, обнаружил, что уже не так сильно беспокоится об испорченном вечере. Быть может, его еще удастся спасти.