Страница 3 из 54
Писклявый:
– Простите, босс. Не подумали. Но другие – это вполне нормальные хуманы. Пять женщин и двадцать мужчин. Выбирали тех, на ком срабатывал сканер. И после этого, – новый пинок по моему телу, – всех остальных проверяли повторно. У всех индекс интеллекта выше ста двадцати. Получатся прекрасные искины или навигационные вариаторы. Кого-то из них потом дополнительно можно заморозить и использовать для трансплантации органов. Это на случай ранений членов команды. Один раб вообще с задатками эмпата.
– Интересно, – протянул босс.
– Да. Я тоже так подумал, – поддакнул писклявый, – поэтому его сразу посадили отдельно ото всех. Он самый перспективный. Думаю, атаранцы его выкупят из рабства с удовольствием, особенно если мы его немного разгоним.
И писклявый противно захихикал.
– Правда, им об этом знать совершенно не обязательно.
– Соображаешь, Крыс, – и легкое похлопывание – видимо, босс поощрил своего подхалима.
«А кличка-то ему подходит», – между тем отстраненно подумал я.
Дальше опять вмешалась эта женщина с наклонностями палача и садиста:
– Дорогой, подумай о том, что нам важнее агарцы. Они хоть и заплатят немного меньше, но зато купят все. И даже этого.
Новый короткий разряд. Боль была быстрой, но тем не менее очень чувствительной.
– Как думаешь, он нас понимает? – неожиданно спросила женщина у кого-то, видимо у босса.
– Вряд ли, – ответил ей грубый голос, – у него мозги навозного жлага. Он, даже если вбивать в него слова твоим усилителем боли, ничего не поймет.
И новый удар.
– Эй. Животное, – явно обращается ко мне, – шевельнись. Давай. Если ты меня понимаешь, то кивни. Иначе я буду пытать тебя, пока у тебя башка не лопнет.
И новый удар.
А потом еще и разряд, ударивший прямо в затылок.
– Смотри-ка, – с удивлением произнес босс, – не скопытился.
И мгновение спустя:
– Я знаю, для чего он нам пригодится.
И пнув меня напоследок, он потерял ко мне интерес.
Видимо, я на несколько секунд все же отключился, потому как, когда пришел в себя, с боссом уже разговаривала женщина:
– Дорогой, надо бы поощрить команду. У нас есть рабы, пусть поразвлекутся немного. Ну а мы с тобой посмотрим на них.
И вновь по мне пробежал холодок, но разряда в этот раз не последовало.
Зато я услышал участившееся дыхание женщины и грубого.
– Хорошо, – быстро ответил он. И уже обращаясь к писклявому: – Если не солгал, то можно считать, что мы удачно съездили, иначе… – И тишина. – Ты сам все знаешь, – прозвучал зловещий голос. – Ей этого животного, – пинок по моему телу, – надолго не хватит.
И грубый смешок.
– Что вы, босс, там все будет в лучшем виде, и парни останутся довольны. Пара девчонок просто вылитые аграфки, – залебезил перед грубым Крыс.
– Аграфки, говоришь, – в голосе грубого прозвучали нотки сладостного возбуждения и ожидания, – пойдем-ка, посмотрим другой товар. Веди нас.
– Хорошо, – ответил писклявый.
И только тут он вспомнил о моем, лежащем у их ног, теле.
– Босс, а с этим-то что делать?
– В клетку его, – потеряв ко мне уже всякий интерес, ответил грубый голос.
– Понял, – сказал Крыс и скомандовал кому-то: – Оттащите его.
– Постой, – это уже очнулась садистка.
И снова нечто холодное прикасается к шее, а потом к затылку. Разряд. И невыносимая боль. Уже гораздо продолжительнее, чем даже в последний раз.
И наконец, спасительная темнота.
Вспышка.
Болит все тело. Очень сильно болит. Пальцы скрючены и не разгибаются. Чувствуется, что мое лицо разбито в кровь. Ощущение, будто по мне каток проехал, и не один раз.
Давно я себя так не ощущал.
«Где я?» – спрашиваю сам у себя и стараюсь осторожно приоткрыть глаза.
Один из них заплыл и, кроме красной пелены, ничего не видит, а второй вообще не открывается.
Подношу руку к лицу и трогаю глаза. Вроде оба на месте.
Просто тот, что не открывается, опух до такой степени, что веко стало похоже на какой-то твердый ком, прилипший к лицу.
А вот во втором глазу красная пелена – это лишь запекшаяся кровь. Сдираю коросту, отрывая ее вместе с бровью и веками.
Бегут слезы, но зато я теперь вижу хотя бы одним глазом.
Осторожно поворачиваю голову, а то оказалось, что лицом я уперт в угол между стеной и полом.
«И правда, клетка», – вспомнил я слова босса.
Вонючая, чем-то забрызганная, с остатками какой-то ветоши по углам, маленькая, с толстенными железными прутьями.
В полный рост не встать, даже если очень сильно захочется.
Тем более и встать-то я не могу. Тело непослушное и какое-то одеревенелое.
Оглядываю, насколько могу, себя.
Вся одежда разорвана. Куртки и ботинок вообще нет. Футболка болтается на одном плече. Ремня нет. Штаны все в огромных рваных дырках.
Весь испачкан смесью грязи и бурой крови.
Теперь, по крайней мере, понятна причина того, почему тело отказывается меня слушать.
Все просто.
На нем нет ни одного живого место. Моя многострадальная тушка превратилась в один большой ушиб.
Но что странно, никаких переломов нет. А вот насчет жил и связок босс оказался прав. Как минимум на ногах связки точно порваны. Не могу пошевелить ни ступней, ни пальцами ноги.
Что еще?
Слышу слабый стон откуда-то слева.
Поворачиваю туда голову.
Еще одна клетка, но значительно больше. Отсюда не видно, но мне кажется, в ней девушка. Нет, две, одна лежит, будто без сознания, вторая пытается подползти к ней.
– Джессика, Джессика, очнись, – слышу я слабый голос, – Джессика!
Всхлипы и стоны. Похоже, девушке очень больно. И она плачет.
Захотелось окликнуть ее, но тут в помещение ввалилась толпа каких-то отбросов. Все вооружены, одеты в разномастную форму, в большинстве своем явно военного образца.
И что необычно, не знаю, показалось мне или нет, но, по-моему, они не все похожи на людей.
– О, Корявый, смотри, эта очухалась. Возьмем ее, – заговорил один из толпы, обращаясь в высокому блондину с щербатым лицом.
И эта орава приблизилась к клетке с явными пленницами.
Девушка, что пыталась позвать вторую, видимо, знала, что этим нужно от нее, и поэтому в страхе забилась в самый дальний от входа угол клетки и там сжалась в маленький и дрожащий комок.
– Смотри-ка, а она, похоже, не желает разделить с нами наше веселье, – говорит кто-то из толпы отморозков.
Я так понимаю, такой внешний вид девушек и их жалкое состояние – дело рук этих отбросов сам не знаю какого общества.
«Кстати, девушек должно быть пять», – сопоставляю я в уме то, что слышал от Крыса, с тем, что увидел сейчас.
Но никого другого тут нет. Вернее, я не вижу.
В это время какой-то темнокожий бугай со странно приплюснутым и задранным носом, а также ушами, прижатыми к абсолютно лысой голове, открывает двери клетки и ногой отпихивает лежащее у него на пути тело второй девушки, той, что сейчас без сознания.
После чего неторопливо направляется к сжавшейся в комок первой.
– Не надо, – тихо бормочет она, – пожалуйста, не надо.
И хоть слова звучат очень тихо, я понимаю, что говорит она на русском языке.
Тот, не обращая внимания на ее слова, хватает девушку за горло и, не особо напрягаясь, тянет, вернее даже несет к выходу.
Она пытается убрать его руки со своей шеи, но у нее ничего не получается.
При этом уже совершенно неслышно продолжает что-то говорить.
Видимо, бугаю быстро надоедает его дергающаяся и старающаяся вырваться ноша, и он резко и хлестко бьет девушку по лицу.
Та обмякает у него в руке.
– Трок, поосторожней, иначе босс с тебя голову снимет. Они нужны ему живыми, по крайней мере пока мы не доберемся до Агарской империи, – говорит бугаю худой блондин, которого назвали Корявым, хотя на корявого внешне он не очень похож, разве что щербатым лицом.
Бугай лишь фыркает на слова блондина и, так и таща девушку по полу за горло одной рукой, выходит из клетки.