Запятнанная корона

Я делаю глубокий вдох, чтобы взять себя в руки, и стараюсь вести себя так, как будто раз и навсегда выплакалась по Гидеону Ройалу.

– И как только у тебя хватает наглости?!

– Удача любит смелых, – парирует он.

Я впиваюсь ногтями в ладони.

– Мои чувства – всего лишь игра для тебя? Неужели ты настолько деградировал, что теперь ловишь кайф, мучая меня?

Он тянется ко мне, чтобы убрать с моего лица прядь волос, но я отхожу назад. Его рука на секунду повисает в воздухе и падает вдоль тела.

– Нет! Я бы так не смог. Когда ты грустила, я тоже грустил. Когда ты плакала, я тоже плакал. Но дошло до того, что я больше не мог справляться с этой болью. И закрылся в себе. Точно так же, как это сделала ты.

– Не строй из себя жертву, Гидеон. Ты никогда не считался с моими чувствами. Твои же всегда были на первом месте. В этом ваша проблема, Ройалы: вы искренне считаете, что ваша боль, ваши потери и переживания важнее всего на свете. Как будто никто не понимает, как вам, бедненьким, тяжело. – Я закрываю глаза от раздражения. – Может, если бы ты хоть на минуту перестал думать, что мир вращается исключительно вокруг тебя, то поступил бы по-другому.

– Я только и делаю, что думаю о тебе каждую чертову секунду, день за днем. Что мне сделать, чтобы ты смогла простить меня?

– Ничего. – Да что угодно! – Я больше не хочу быть с тобой. Да, я по-прежнему злюсь на тебя и мне все еще больно. Но это не значит, что мы снова будем вместе. Я уже не та глупая девчонка, какой была три года назад, когда влюбилась в тебя. Не жди ее, она больше не вернется.

Он качает головой.

– Нет, она никуда не уходила. Она здесь. Я уже бросал тебя одну, знаю, и причинил много боли нам обоим, но хватит уже. Я устал убегать. Устал уходить.

– Но не устал причинять мне боль, – злобно отвечаю я.

– Тогда зачем ты приехала сюда?

– Я всегда этого хотела, Гид, ты и сам знаешь. Мы столько раз говорили, что этот университет – один из самых лучших в стране, где можно учиться на режиссера театра и кино. И я не позволю такой мелочи, как бывший парень, встать на пути у моей мечты.

Он кивает.

– Хорошо. Тогда еще увидимся.

Потом засовывает руки в карманы и разворачивается, чтобы уйти.

– И это все? – Я просто в шоке. – Ты заставил моих будущих сестер выставить меня на улицу, только чтобы оставить меня вот так, на тротуаре?

– Это стратегическое отступление. И ты же вроде ненавидишь меня? – Он весело машет мне рукой. – Пока, Савидж.

Стоит этому прозвищу слететь с его губ, как мое идиотское сердце наполняется тоской по нему. У меня ладонь чешется, но не от боли, а от желания ударить его снова. И снова, и снова.

– Я хотела бы сказать, что отказала бы ему, но на самом деле никогда не смогла бы. Да вы сами посмотрите: я ушла с ним! Позволила ему задеть свое сердце. – Я падаю спиной на кровать.

– Эх, каждая из нас когда-нибудь вела себя как дура из-за какого-нибудь парня, – говорит Кира.

Джису согласно кивает.

– На первом курсе, во время весеннего семестра, я по уши втюрилась в одного парня из моего класса по литературе. У него были длинные волосы и самые зеленые в мире глаза. Потом я узнала, что он играет в группе, и заставила Киру поехать в город, где была их репетиционная база. Но внутрь я заходить не стала. Вместо этого просидела все время в машине, фотографируя его на телефон, словно какая-то психованная маньячка.

– Я записалась в университетскую команду по флаг-футболу с «Сигмами», потому что мне очень нравился один из парней, хотя на самом деле ненавижу спорт, – делится Кира.

– Мне действительно очень полегчало, – вынуждена признаться я.

– Так те девчонки из старшей школы правда изводили тебя? – спрашивает Кира, пересаживаясь ко мне на кровать.

– Не все. Некоторые сходили с ума от ревности. Могли, например, подложить мусор в мой шкафчик. Но те из них, кто лебезил перед Гидеоном, вытаскивали его. Невозможно было ни с кем дружить по-настоящему, ведь я не знала, кто ненавидит меня, а кому я на самом деле нравлюсь. Но это как-то не особо волновало меня, ведь у меня был он. И какое-то время мы были очень счастливы.

Джису перестает растирать крем.

– И когда все полетело к чертям?

– Когда умерла его мама.

Я рассматриваю задумчивое лицо Гидеона. Последние десять минут он просто смотрит в окно. Пару раз я пробовала окликать его по имени, но потом сдалась. Он ведет себя так последние две недели. Шиа посоветовала мне не приставать к нему с расспросами. Парни не особо любят говорить о своих чувствах.

Я кладу ложку рядом с наполовину пустой креманкой с мороженым и поднимаю телефон.

«Где ты?» – отправляю СМС Шие.

«В доме ведьмы. Где еще? У нас тут вечеринка. Безудержное веселье».

В конце сообщения она ставит эмоджи, который закатывает глаза, на тот случай, если я не уловила сарказма, пропитавшего каждое ее слово.

«Гид снова где-то далеко».

«Даже не думай. Если он захочет поделиться с тобой, то сделает это. Не дави на него, иначе он сбежит от тебя. Сохраняй спокойствие, Сав».

«Я спокойна как удав!»

«Не «!» мне. Не нравятся мои советы – не слушай. Рид здесь. Боже, как я ненавижу этих Ройалов! Все так и стелются перед ним. Как ты можешь встречаться с одним из них? Как будто мало того, что мне приходится тусоваться с ведьмой».

Я усмехаюсь. Наверное, Шиа – единственная девушка в «Асторе», которая терпеть не может братьев Ройал.

– Что тебя развеселило?

Я поднимаю глаза на наблюдающего за мной Гидеона и показываю ему экран своего телефона, демонстрируя свою переписку с Шией.

– Моя сестра у Джордан. Она говорит, твой брат тоже там. Хочешь, поедем?

– А ты? – Он стучит пальцем по моей креманке. – Или доешь свое мороженое?

Меньше всего на свете мне хочется ехать к Джордан. Но я улыбаюсь, потому что Шиа говорит, что я должна следовать за Гидеоном. И это даже правильно. Ведь он учится в выпускном классе, а я – всего лишь жалкая девятиклассница. Мы встречаемся уже два месяца, но мне до сих пор с трудом в это верится. У меня уже весь бок в синяках, настолько часто приходится щипать себя, чтобы убедиться, что все это не сон.

– Я согласна на все, чего захочешь ты.

На лице Гидеона мелькает странное выражение, словно я чем-то разочаровала его, но тут же оно сменяется очаровательной улыбкой – должно быть, мне показалось. Он достает из кармана пачку купюр.

– Ну, тогда поехали к Каррингтон.

Гидеон рукой показывает мне следовать вперед. Я беру свою сумочку и делаю шаг, но останавливаюсь, набравшись смелости.

– Что случилось? – спрашивает он. – Ты не наелась? Мне показалось, ты закончила.

– А ты закончил? – Я не настолько храбрая, чтобы посмотреть ему в глаза, но зато сказала вслух то, что меня волновало.

Краешком глаза вижу, как Гид оборачивается на свой несъеденный десерт.

– Конечно, я наелся, ужин был очень сытным.

Он не понял меня, и, расстроившись, я иду в сторону выхода. А вдруг он специально притворился? Гидеон пытался уйти от ответа или действительно подумал о нашем растаявшем мороженом?

Между нами словно появилась пропасть. Неважно, насколько близки мы физически, но эту дистанцию невозможно не заметить, и я не знаю, как ее преодолеть.

А может, правда в том, что я боюсь быть отвергнутой? Я провожу рукой по волосам и перекидываю их через плечо. Не потому ли я каждое утро часами привожу себя в порядок? Если вдруг Гидеон увидит меня настоящую: с копной вьющихся волос, без макияжа, эмоционально зависимую – то убежит далеко-далеко?

– Выглядишь просто потрясающе, – говорит он, когда мы подходим к двери.

– Спасибо.