Кровь

– To pomeni, da imam še štirideset minut užitka od bolečine, (Это значит у меня ещё минут сорок наслаждения болью.) – бесцветным голосом отвечает Драган.

Доктор устремляет на него испытующий взгляд:

– Ne gre za to. Zakaj ste mi lagali? (Я не о том. Зачем Вы меня обманули?)

– Zakaj je sploh važno? Končano je, (Какая теперь разница? Дело сделано.) – Драган красноречиво глядит на свою грудь, где уже чернеет открытая рана, и болезненно морщится – Toda zdaj vsaj se lahko pohvalite s tem, da ste uničili zadnjega vampirja. (Зато теперь Вы можете похвастать тем, что истребили последнего вампира.)

– Ne razumem Vas. Na kateri strani ste? (Я Вас не понимаю. На чьей Вы стороне?) – в нарочито ледяном тоне доктора проскальзывает беспокойство.

Что-то как будто отвлекает внимание Драгана, и он отвечает не сразу:

– Saj to je tisto, nisem na nobeni strani, (В том-то и дело, что не на чьей.) – его саркастическая усмешка, едва наметившись, исчезает, – Nekako se je zgodilo, da sem postal med življenjem in smrtjo. Rad bi vedel, kako se bo to soočenje končalo. (Так уж вышло, что я оказался между жизнью и смертью. Хотел бы я узнать, чем закончится это противостояние.)

Лихорадочный блеск в чёрных глазах окончательно меркнет. Внезапно доктор, кажется, утрачивает весь свой гневный запал. Усталым голосом он произносит:

– In kaj, v več kot tisoč letih nič še vedno niste izvedeli? (И что же, за тысячу с лишним лет Вы так ничего и не узнали?)

Драган ложится спиной на снег, устремив взгляд в небо, которое с каждым мгновением становится всё светлее. На горизонте по бирюзовому полю разливается мягкий желтовато-зелёный всполох и колко сияет одинокая золотистая звезда.

– Kaj naj Vam rečem, Doktor? Strah naredi me patetičnega in banalnega. (Что мне Вам сказать, доктор? Страх делает меня пафосным и банальным.)

– Pa vseeno? Nič še vedno niste izvedeli? (И всё же? Вы ничего так и не узнали?) – терпеливо повторяет собеседник.

– Smrt pride in gre, toda življenje ostane. Ni velika modrost. Bojim se, da se stvari lahko nekega dne spremenijo. (Смерть приходит и уходит, а жизнь остается. Не великая мудрость. Но я боюсь, что когда-нибудь всё может измениться.)

Доктор не успевает никак отреагировать на эти слова – Драган резко приподнимается и, глядя в сторону замка, гневно вопрошает:

– Kaj ste storili, doktor?! (Что Вы наделали, доктор?!)

***

Драган, доктор Пеклич и Громов. Все трое напряженно всматриваются в очертания замка. Его громада четко выделяется на фоне неба, хотя с той стороны ночная синева всё ещё не отступает. Над островерхими крышами, над эркерной башенкой, над смотровой площадкой, клубясь, поднимаются столбы густого дыма. И за дымной завесой у края башенной стены едва различим женский силуэт, отчаянно размахивающий руками.

– Prisežem, da nisem jaz! Nisem zanetil ognja! (Клянусь Вам, это не я! Я не поджигал!) – восклицает доктор, и лицо его ясно отображает охватившее его тревожное недоумение.

Женский силуэт исчезает в дыму.

– Ampak to je Vi, ki tam ste jo zaklenili! (Но это Вы заперли её там!) – голос Драгана негромок, но в тоне отчетливо слышна едва сдерживаемая ярость.

Дернувшись, словно от боли, внезапно пронзившей всё тело, доктор шепчет бессмысленные извинения и в конце концов решает:

– Takoj bom! Z avtom! (Я сейчас! На машине!)

Но Драган хватает за край пальто рванувшегося в сторону Шевроле доктора:

– Zapustite! To ni rover. Tukaj ne boste vstopili spet na kopno. (Бросьте! Это не вездеход. Здесь Вы на берег не въедете.)

Доктор замирает в молчаливом отчаянии. Его глаза снова устремляются на смотровую площадку. Но там виден лишь дым. Между тем из некоторых окон уже начинает выбиваться ярко-красное жаркое пламя.

– Doktor! (Доктор!) – Драган перемещает свою руку на плечо пожилого мужчины и с неимоверным усилием встает.

Чёрная кровь изливается потоком из раны на груди, но вампир, преодолевая слабость, подталкивает своего неуклюжего помощника к проруби. Громов, стоящий чуть поодаль, нерешительно отступает, но не уходит, очевидно, его удерживает любопытство. Драган останавливается у края тёмной воды и хмуро констатирует:

– Šla je dol v jašek dvigala. (Она спустилась в колодец подъёмника.)

Доктор не может сдержать невольного удивления:

– In to slišite?! (Вы и это слышите?!) – но встретив жёсткий взгляд Драгана, поспешно добавляет: – To je dobro. Tam ona bo na varnem. (Это хорошо. Там она будет в безопасности.)

– Ne. Še nekdo je tam. Nekdo je v zasledovanju za njo. Zdaj lahko samo izkoristi skrivni prehod. (Нет. Там есть кто-то ещё. Кто-то преследует её. Ей остается только воспользоваться тайным ходом.)

Доктор понимающе трясет головой:

– Ja, ja. Če je tako, potem saj ona... (Да-да. Но если так, то она же...) – и не договорив, начинает суетливо озираться. – Nekaj se je potrebno izmisliti. (Надо что-то придумать.)

Ищущий взгляд останавливается на машине. Драган спешит возразить, хотя доктор ещё не озвучил свой план:

– Jo boste posadili v avto poleg trupla njenega bivšega moža? Ali niste pogledali zadnjega sedeža? (Хотите посадить её в машину рядом с телом её бывшего мужа? Или Вы не обратили внимания на заднее сиденье?)

Доктор мрачно кивает в ответ. С лихорадочным блеском в глазах он взволнованно постукивает кулаком по подбородку, очевидно, обдумывая другие варианты:

– Ampak nekaj mora biti v avtu... Pregrinjalo, odeja. (Но что-то ведь в машине должно быть... Покрывало, одеяло.)

– Preverite prtljažnik. (Проверьте в багажнике.)

Седовласый мужчина бросается к Шевроле, а Драган обессиленно садится у воды. Громов провожает доктора опасливым взглядом и подходит чуть ближе к проруби. Вопросительно заглянув в посеревшее лицо Драгана, он тоже опускается на снег, неосознанно повторяя движения вампира.

Громко хлопает крышка багажника. Что-то раскатисто трещит. Невнятные ругательства. Тяжело дыша, грузно ступая, нескладно скользя, возвращается взлохмаченный, растрёпанный, захлебывающийся от спешки и волнения доктор. Одной рукой он прижимает к груди скомканное одеяло, другой – тащит за собой пластиковый манекен, облаченный в средневековый женский наряд.

– Izgleda, da ste tudi uporabili ta rekvizit, (Кажется, Вы тоже воспользовались этой бутафорией.) – на ходу кричит доктор.

***

Бэла на смотровой площадке, которую всё сильнее затягивает плотный дым, отчаянно машет руками, стоя у каменного парапета. Сквозь мутную серую завесу неясно проступает далекий пейзаж: заснеженное озеро, окаймленное темнеющей полосой леса. Закашлявшись, Бэла сгибается пополам и так, скрючившись, торопливо идет вдоль стены. Она снова поднимается, смотрит с башни вниз. Замковый двор теряется за пеленой чада, но всё-таки девушка замечает чью-то чёрную фигуру.

– Эй! Эй! Помогайте! – срывающимся голосом кричит она.

Человек вздрагивает, медленно поднимает голову и сейчас же ныряет в облако дыма.

Бэла безнадёжно падает на пол. Сосредоточенно пожевав нижнюю губу, она ползет в центр площадки. Заглянув в колодец подъёмника, она поспешно прикрывает лицо ладонью, но всё-таки заходится в приступе кашля. В колодце до сих пор стоит смрадная дымка. К тому же в каменном мешке царит непроглядная тьма. Вернувшись на пол, Бэла принимается кружить на четвереньках по окровавленному снегу, ощупывая всё вокруг. Наконец ей в руку попадает телефон. Экран разбит. Но Бэла всё равно пытается включить его. После нескольких безрезультатных попыток она с раздражением отшвыривает его.