Кровь

Димон, который постоянно стоял за его спиной, встречает его странным стеклянным взглядом. Его тело начинает медленно изгибаться, как будто он, приподнимаясь на цыпочках, готовится сделать мостик. Шаня замирает в недоумении. И тут лицо Димона искажает гримаса, из перекошенного рта водопадом изливается кровь. Кровавый поток заливает лицо Шани – он пытается побыстрее отстраниться и резко выскакивает прямо навстречу кулаку, который вырубает его.

***

Бэла всё ещё прячется в задней части кабины. Время от времени она выглядывает оттуда, чтобы посмотреть в окно. Наконец она замечает, что стоящий на карауле Димон поворачивается в сторону бара, что-то кричит и уходит.

Бэла, радостно выдохнув, подскакивает и спешит выбраться, но спотыкается и роняет телефон. В темноте она роется в каком-то шуршащем хламе и, отыскав телефон, сразу же проверяет, работает ли он. В свете телефонного экрана ей становится видно, что под грудой разворошенных газет и журналов скрывалась большая спортивная сумка, доверху набитая купюрами в пачках.

Бэла непроизвольно ахает, но сейчас же выпрямляется и глядит в окно: Димон пока не вернулся. В замешательстве она шепчет: «Чёрт! Чёрт! Чёрт!» Снова склоняется над сумкой и, отложив телефон, берет в руки пару пачек. И опять нервно поднимает голову. Дёргаясь туда-сюда, не зная, на что решиться, Бэла в конце концов обо что-то чувствительно ударяется головой, роняет деньги и трёт ушибленный висок. В итоге она кидает хлам обратно на сумку, забирает телефон и поспешно выбирается наружу.

В дверях она нос к носу сталкивается с бородатым незнакомцем. Бэла начинает тараторить:

– Ой! Ошибочка! Я думала, это Славы машина. У него такая же. Слава, из сушевских. Знаешь, наверное. Он всегда меня подвозит. Может, и ты подвезешь?

Бородатый молча отстраняется, демонстрируя, что хочет, чтобы Бэла как можно быстрее исчезла. Она вылезает из машины, продолжая тараторить:

– Ах! Ну тогда извиняйте! Без обид. Я с клиентами стараюсь не ссориться. Никого не обижаю. И меня тут все любят. Шаня за меня горой. Шаню нашего знаешь?

Незнакомец, ничего не говоря, подносит к её лицу открытую ладонь. Бэла, немного смутившись, кладет на ладонь ключи и с глупой улыбкой пятится от машины.

А в дверях бара в это время появляется Вадик. Он стреляет в направлении фуры. Пуля рикошетит об асфальт позади Бэлы. Она взвизгивает, приседает, чуть не падает. Незнакомец реагирует молниеносно: одной рукой он хватает Бэлу за плечо и буквально заталкивает в кабину, а с другой руки пару раз стреляет в Вадика – тот падает. Затем бородач заскакивает в кабину сам.

Заведя двигатель, он начинает разворачивать машину и вместе с тем поспешно опускает стекло. Пока он маневрирует, успевает сориентироваться охрана: к фуре бежит Антон, целясь в незнакомца. Бородач, хотя и занят рулем, всё-таки стреляет первым и ранит нападавшего. Упав, Антон в отчаянии палит вслед машине, но без результата. Фура направляется в противоположную от будки охраны сторону и выезжает со стоянки, сметая ограждение.

Ночь

Фура некоторое время едет по трассе, но потом сворачивает и начинает петлять по каким-то просёлкам.

Из задней части кабины появляется Бэла. Макияж у нее смазался, глаза красные, нос распух. Но настроена она воинственно:

– Ты что подстрелил Вадика? Вот ты сволочь! Вадик никому в жизни плохого не сделал. Ты что не видел, он по ногам стрелял?

– А у тебя есть запасная нога? – водитель, по-видимому совершенно не смущен ее агрессией, и его усталый голос звучит бесцветно и ровно.

В ответ на что Бэла только сильнее разъяряется:

– А ты хохмач, оказывается. Ха-ха-ха! Прямо как мой бывший, весь такой свой в доску, юморист, а на деле гад, каких мало!

Тут Бэла обращает внимание на дорогу:

– Куда это мы едем? Я что теперь, заложница что ли?

– Могу высадить под любым кустом, – собеседник по-прежнему невозмутим, но в его тоне проскальзывает металл.

Впрочем, Бэла, очевидно, не замечает таких нюансов:

– Когда мне нужно будет под куст, я скажу!

Она совсем распалилась и не чувствует никакой опасности. Достав из кармана зеркальце, она принимается энергично тереть платочком пылающее от возмущения лицо. Фура резко тормозит. Бэла поворачивается к водителю, очевидно, собираясь сказать что-то ядовитое, но осекается, видя его холодный взгляд. И хотя он ничего не говорит, Бэла сразу перестраивается и начинает лепетать:

– Ладно, давай не будем горячиться. Хорошо? Здесь у каждого свои проблемы. Мне не хочется оказаться на морозе неизвестно где. Тебе не хочется попасться ни громовским, ни сушевским. Очень хорошо! Всё можно устроить: ты спокойно уходишь от погони, а меня высаживаешь по дороге в первом нормальном месте. Прекрасный план? Да?

– Телефон давай...

Бэла, не колеблясь, отдает телефон, и незнакомец снова заводит машину.

Бэла переводит дух, но нервное напряжение, видимо, ещё не прошло, и она продолжает болтать:

– Ты, конечно, мне не обязан доверять. Я всё прекрасно понимаю. Но поверь, я тебя не собираюсь никому выдавать. Я даже не спрашиваю, как тебя зовут. Мне это не нужно. Да при всём желании я тебя не смогу выдать. Во-первых, у меня очень плохое зрение. В темноте тем более. В другой одежде я тебя и не узнаю.

Водитель глядит на нее с едва заметной усмешкой, и Бэла поправляет себя:

– Ну, вообще-то, борода у тебя приметная, и усищи. Но вот если сбреешь, то никто тебя не узнает. Я-то уж точно. Будь спокоен.

Бэла, явно довольная собой, наконец успокаивается. Водитель издает какой-то звук, то ли кашель, то ли смешок:

– А во-вторых?

– Что?

– Во-первых, у тебя очень плохое зрение...

– А во-вторых, и слух кажется не того.

По лицу водителя заметно, что, несмотря на огромную усталость, он находит Бэлу забавной.

Бэла снова обращается к зеркальцу. Теперь она болтает расслабленно, скорее, сама с собой:

– У меня, знаешь, вообще, чутье на людей. Дар. Я с любым могу общий язык найти. Вот, как мы с тобой. Отлично ведь договорились? Да, сначала ты мне не понравился, признаю. Но я сразу поняла. Ты мужик что надо. Ты понимаешь, что по чем. Я это сразу заметила. Я, вообще, всё замечаю.

– У тебя кровь, – водитель показывает на висок.

Действительно, на виске Бэлы у линии волос виднеется свежая ссадина. Видимо, припомнив, откуда взялась ссадина, Бэла мимолётно смущается, но тут же переводит разговор на другое:

– А кстати, куда мы едем? У меня такое чувство, что мы заблудились. Я округу неплохо знаю. Но где мы, вообще? Что-то я ничего не узнаю!

– Может, тебе поспать?

Бэлу опять понесло:

– Ты, знаешь, считается, что девушкам нравятся загадочные парни. Ну, такие таинственные, с тёмным прошлым. Так вот, они только в книжках и фильмах нравятся. Отвлеченно, так сказать. А по жизни, вся эта загадочность никому на фиг не сдалась. Ты уж мне поверь. Я тебе как девушка откровенно говорю. На самом деле, знаешь какие девушкам парни нужны? Нет? На-дёж-ные! Девушкам опора нужна, а не всякие там таинственные финтифлюшки...

Последние слова Бэла договаривает уже без энтузиазма, как будто обдумывая что-то другое:

– А, вообще, ты прав. Мне лучше поспать. После такого стресса нервной системе нужно восстановиться. У нас, конечно, всякие заварушки бывали. Но как-то привычка не выработалась пока. Меня до сих пор потряхивает. Пойду, прилягу.

Но едва исчезнув, Бэла возвращается:

– Я радио включу. Ты не против? Под музычку и ехать приятней, и засыпать.