Страница 55 из 70
Он глядел.
Она продолжала:
— Полагаю, может, раз твой брат поверил твоему слову. Поклянись мне, и я освобожу тебя. Лучше сидеть тут или воевать?
Голод мелькнул на его лице и пропал.
— Воевать, — выдохнул он.
Она подавила волнение, заставила себя спокойно сказать:
— Война Мамая и Дмитрия, — сказала она. — Ты должен знать. Из — за тебя серебро пропало.
Он пожал плечами.
— Я лишь сыплю хлеб на воду и смотрю, что всплывет его съесть.
— Что ж, войны не избежать. У Дмитрия не было выбора. А ты, любитель сражений, можешь нам помочь. Ты поклянешься мне и придешь ночью? — она встала и отошла. — Или предпочтешь остаться тут? Может, достоинство не позволяет тебе служить девице.
Он долго хохотал, а потом сказал:
— За тысячу жизней людей я никому не служил, — он разглядывал ее. — И это разозлит моего брата, — Вася прикусила губу. — Клянусь… Василиса Петровна, — он поднял связанное запястье ко рту и вдруг впился в ладонь на стыке указательного и большого пальцев. Выступила кровь с запахом серы. Он протянул ладонь с толстыми пальцами.
— Что твоя кровь делает с теми, кто не мертв? — спросила она.
— Карачун рассказал? — сказал он. — Она дает жизнь, дикая. Разве я не поклялся не вредить тебе?
Вася замешкалась, а потом сжала его ладонь, ее кровь липла к его коже, его кровь обжигала. Вася ощутила вспышку неприятной энергии, сжигающей ее усталость.
Она отдернула руку и сказала:
— Если нарушишь клятву, вернешься к этому дереву, связанный золотой уздечкой по рукам, ногам и горлу. А я выколю тебе второй глаз, чтобы ты жил во тьме.
— Ты была таким милым ребенком, когда я встретил тебя у этого дерева, — отметил Медведь. — Что случилось? — его голос был насмешливым, но Вася ощущала его напряжение, пока убирала золотые путы.
— Что случилось? Любовь, предательство и время, — сказала Вася. — Что случается со всеми, кто начинает понимать тебя, Медведь? Это жизнь, — она скользила ладонями по золоту, расстегивала пряжки. Она задумалась на миг, как Кощей сделал уздечку. Может, где — то там был ответ, тайны магии, позволяющей не только разводить огни и видеть чертей.
Может, однажды она познает их в далеких странах под дикими небесами.
Золото быстро упало. Медведь не спешил двигаться, разминал ладони с потрясением, которое не мог скрыть. Она встала на ноги. Золото разделились на две части: поводья и оголовье уздечки. Вася обвила ими свои запястья: ужасный выкуп князя сиял.
Медведь встал рядом с ней. Его спина была прямой, глаз сиял.
— Идем, госпожа? — сказал он отчасти с насмешкой. — Куда отправимся?
— К моему брату, — мрачно сказала Вася. — Пока полночь, он еще жив. Но сперва…
Она повернулась, искала во тьме:
— Полуночница, — сказала она.
Она не сомневалась в догадке, и та на самом деле вышла на поляну. Большие копыта Ворона хрустели папоротником за ее спиной.
— Ты предала меня, — сказала Вася.
— Но ты все — таки поняла, — сказала Полуночница. — Твоей задачей не было отличить добро от зла. Ты должна объединить нас. Мы — один народ.
Вася пошла вперед.
— Могла бы и сказать. Они пытали моего брата.
— Такое не скажешь, — отозвалась Полуночница. — Такое можно лишь понять.
Ее прабабушка говорила так же. Вася ощущала взгляд Медведя. Он издал смешок, когда она без слов сняла золотую веревку с руки, взмахнула ею и поймала Полуночницу за горло. Та пыталась вырваться, но не могла, пойманная силой золота. Она издала приглушенный звук и замерла с большими глазами.
Вася сказала:
— Я не люблю предательств, Полуночница. Ты не пожалела меня после костра, не пожалела моего брата. Может, стоит привязать тебя к дереву.
Черный конь встал на дыбы, вопя. Вася не двигалась, хоть большие копыта оказались возле ее лица.
— Я заберу ее с собой, Ворон, если ты убьешь меня.
Конь притих, и Вася заставила себя держаться. Полуночница смотрела на нее с искренним страхом.
— Медведь поклялся мне в верности, и ты так сделай, Полуночница. Ты больше не предашь меня.
Полуночница глядела на нее с ужасом и невольным восхищением.
— Теперь ты — истинная наследница Бабы Яги, — сказала она. — Когда закончишь с делами людей, приходи к озеру. Ведьма будет ждать в полночь.
— Я еще не закончила, — мрачно сказала Вася. — Я собираюсь спасти брата. Ты поклянешься мне, Полуночница, и поможешь мне.
— Я поклялась твоей прабабушке.
— А я, как ты сказала, ее наследница.
Они смотрели друг на друга в битве силы воли. Полуночница первой отвела взгляд.
— Тогда я клянусь.
— В чем ты клянешься?
— Служить тебе и слушаться тебя. И больше никогда не предавать.
Вася рывком освободила Полуночницу от золотой веревки.
— Я клянусь питать тебя, — сказала она. — Кровью и памятью. Мы не можем и дальше воевать между собой.
Медведь бодро сказал сзади:
— Думаю, это мне понравится.
30
Враг моего врага
Саша смутно осознавал происходящее, когда сбросил Челубея с седла. Он почти не думал, делая это. Просто был меч и уязвимое горло его сестры, и он ненавидел татарина так, как еще никого в жизни не ненавидел. Ненавидел его жестокость, ум и мягкие вопросы.
И когда татарин поравнялся с ними, Саша увидел шанс и не мешкал. Но он был ранен, а Челубей — силен. Удар по челюсти вызвал искры перед его глазами, а потом Челубей закричал над головой Саши, подгоняя других людей. Саша поднялся на колени, увидел сестру на лошади, разворачивающуюся к нему.
«Вася, — пытался кричать он. — Беги».
И мир потемнел. Когда он пришел в себя, он все еще лежал на земле. Челубей стоял над ним.
— Она ушла, — услышал Саша голос. — Исчезла, — он выдохнул с облегчением, а Челубей подошел и ударил его по ребрам. Треснула кость, Саша согнулся, не хватало дыхания, чтобы кричать.
— Думаю, — сказал Челубей, — после веселья этой ночи генерал не будет возражать насчет твоей смерти от моих пыток. Поднимите его на ноги.
Но мужчины не смотрели на Сашу. Они пятились с ужасом на лицах.
* * *
Обратная дорога в Полуночи была короткой. Кровь Васи звала ее брата, и Пожара была не против нестись галопом по лесу на огромной скорости. Ворон несся рядом с ними. Черный конь был быстрее смертных лошадей, но все еще с трудом успевал за золотой лошадью.
Вася тихо горевала, хоть ей и нравилась сила лошади под ней. Жар — птица все равно не была ей близка, и грация Пожары снова напоминала Васе о ее потере.
Медведь следовал за лошадями в тишине. Он убрал облик человека и бежал большим теневым зверем, его питала ее кровь. Они мчались, и он нюхал воздух, едва сдерживал радостный оскал.
— Надеешься на убийства? — сказала Вася.
— Нет, — сказал Медведь. — Мне нет дела до мертвых. Для меня важны страдания живых.
— Нам нужно спасти моего брата, — сказала резко Вася. — Не вызывать страдания людей. Ты уже собрался нарушить клятву, Медведь?
Две части золотой уздечки зловеще замерцали на ее запястьях. Он мрачно посмотрел туда и сказал с рычанием:
— Я обещал.
— Впереди, — сказала Полуночница, и Вася прищурилась во тьме. Огонь вспыхнул в ночи перед ними, ветер принес запах людей и лошадей.
Вася отклонилась, и Пожара с неохотой замедлилась. Ее ноздри раздувались, ей не нравился запах людей.
— Я оставила брата на северной стороне лагеря, недалеко от ручья, — сказала Вася Полуночнице. — Он еще там?
В ответ Полуночница соскользнула с коня, коснулась легкой рукой шеи жеребца и зашептала. Ворон встал на дыбы, грива развевалась как перья, и ворон полетел в ночь.
— Соловей так никогда не делал, — сказала Вася, глядя, как изменившийся конь улетает.
— Не менял облик? Он был слишком юным, — сказала Полуночница. — Еще жеребенком. Юные с трудом меняют облик. Он научился бы управлять собой, если…
— Если бы успел, — сухо закончила Вася. Медведь взглянул на нее с тенью улыбки, словно ощущал боль.