Страница 8 из 67
— Значит, ты мне не поможешь? — Сказал он, и нервно почесал затылок. — Придётся мне…раздвоится что ли. Пока даже не знаю, как и поступить.
Данила внимательно минуту за ним наблюдал, а затем сказал. — Хорошо, если ты мне всё расскажешь, то я…помогу, чем смогу.
— Меня твоя история убедила, и я теперь тоже стал опасаться этой сумасбродной девушки. — Сказал Тимофей и…рассказал Даниле всю историю с вчерашнего падения с дерева с кучу земли до звонка Ветерка о том, что она намеревается проучить дельца Хромова Тимофея.
Данила слушал его то с удивлением, то с нескрываемой усмешкой, а то и вставлять саркастические шуточки. В конце концов, он встал, засунул руки в карману брюк и уставился на друга.
— Да, и угораздило же тебя вляпаться в такую историю. Хорошо ещё, что Элла ничего о вас не подозревает, а то… — он кивнул на документы, лежащие на столе Тимофея, — не было бы этого контракта. Вот, что я думаю, Тим, ты иди на эту встречу с твоим ветром сам и…расставь все точки над «и», а то запутаешься ещё больше в это игре с рыжей девочкой. И поверь мне, что в этой игре…она тебя переиграет. Она же рыжая!
Тим смотрел на друга с недоумением.
— Я просил тебя помочь, Дан, а не поучать меня. Тебе же ничего особенного делать не надо. Ты даже её не увидишь. Но ты. встал в позу и «упёрся рогами в рыжую преграду». Дан, поможешь или нет, этого договора всё равно не будет, и дело тут не в Ветерке, дело в Элле. Она для меня, как рыжая бестия для тебя. — Тимофей замолчал, потому что не рассказал другу, что Ветерок учится за Эллу в университете и скоро получит диплом на её имя. — Пойми, друг, — я не собираюсь становиться послушным зятьком в руках всемогущего тестя Сомова. Понял?
— Но ты вчера для Эллы даже сюрприз готовил — цветы на дереве, но под тобой сломался сучок и ты, упав на землю, вдруг передумал?
— Нет, не поэтому, а потому, что…встретил Ветерок. Она задела мою душу. Чем, не пойму… Вот и хочу разобраться.
— А если поймёшь, и тебе не понравится, то вновь посмотришь на Эллу? — Упрямо спросил Данила.
— Ну и настырный же ты, Дан. Ничего пока сказать не могу… Время покажет, а пока мне надо поискать себе замену на эту полночь.
— Не ищи, Тим. Я согласен тебе помочь, вернее, раскрыть глаза на всех рыжих в этом мире. Где и когда встречаемся? Что с собой брать и где найти это дерево в саду мэра? Я в темноте плохо вижу, у меня «куриная слепота».
Тим рассмеялся. — Ты раскрываешься для меня всё с большей стороны, Дан. Сначала ненависть к рыжим, теперь «куриная слепота».
— Это болезнь глаз, незнайка. Я просто плохо ориентируюсь в темноте, в сумерках. Ладно, давай заново рассказывай, что мне делать…
— Марь Иванна, — обратилась Ветерок к женщине, стоящей у плиты, — не знаете, почему наша Элла такая нервная? Я вернулась из университета, думала, что она после посещения салона будет весёлой и доброй, а она, как мегера, на меня накинулась. Я даже рассказать не смогла, что было в университете. А ведь у нас скоро преддипломная практика.
— Не знаю, что с ней, девочка. Она сама не своя ещё с утра, после встречи с тем красавцем. Кажется Хромов Тимофей — его зовут. Да, красив парень, как статуя. С него только статуи лепить этих…пловцов, и выставлять в парках отдыха. Помнится я ещё в молодости посещала такие парки и видела эти скульптуры, но… — она горестно вздохнула, — им до этого парня далеко. У него фигура Аполлона, а походка, как у пантеры, мягкая, плавная… Не идёт, а прямо плывёт по земле…
— А за ним хвост тянется, как у…дракона, и глаза его горят красным огнём. — Закончила её слова Ветерок и запустила в рот блинчик с тарелки. — Уж не влюбились ли вы в этого дельца? Не советую, Марь Иванна. Он любого сожрёт и даже не подавится.
Женщина с ужасом посмотрела на девушку и…перевернула на сковороде блинчик.
— Ветерок, а с чего ты так на него ополчилась? Ты же с ним даже не встречалась, а я вот его видела, как тебя. Глаза у него не красные, а карие, как угли, а волосы — шатен. Наша красавица от него без ума. Она полчаса рассказывала о нём отцу по телефону, когда этот парень ушёл. Всё восхищалась им и уговаривала отца им помочь. Ой, — женщина повернулась лицом к Ветерку, — может, не уговорила, поэтому такая и злая. Если, что не по ней, так «гром и молнии» метает…
— Словно дракониха. — Опять закончила её слова Ветерок. — Значит они пара! Оба огнедышащие. Вот пусть и спалят друг друга, а я… — она съела ещё блинчик и встала из-за стола, — я убегаю. Мне надо купить себе деловой костюмчик. Всё-таки иду в приличную фирму на практику. Надо соответствовать.
— Конечно, девочка. Хватит уж ходить в джинсах, да шортах, да ещё в своих свитерах, вытянутых так, словно они с чужого плеча. — Сказала ария Ивановна, перекладывая блинчик со сковороды на тарелку. — Ещё купи себе платочки и шарфики красивые, а к ним эти, как они называются….? — Она немного подумала и сказала. — Аксессуары. Я видела по телеку, что именно они делаю девушку девушкой.
Ветерок рассмеялась. — Конечно, именно они это и делают. И зачем нам только голова дана, да мозги в ней? Наверное, что бы шляпки носить? А, Марь Иванна, может мне ещё и шпяпку купить…модную, с широкими полями? Буду вся такая… — Она вдруг погрустнела и добавила. — Красавица с красным пятном во всю щёку… Ну, нет. Куплю два костюма, обувь к ним, обойдусь без аксессуаров. А вот крем-пудру для лица надо купить обязательно, а то я своим пятном всех своих работодателей перепугаю.
— Эх, девонька, — сказала женщина. — Твоей судьбе всё равно на это пятно. Она ведёт тебя своей дорогой. Иди, пока нет препятствий. Пользуйся тем, что само идёт тебе в руки и не бери чужого… Тогда всё будет хорошо. А я пойду кормить нашу красавицу, может, что и узнаю о её настроении. Потом тебе расскажу…
Ветерок подошла к закрытой металлической калитке сада дома Мэра и дёрнула её за ручку. Дверь не тронулась с места.
— Интересно, где Тимур? — Тихо проговорила она и присмотрелась к ночному саду за забором, освещённому старинными фонарями. — Сказал, что встретит меня у калитки, а его нет. Ой, только бы он не был пьяным, хотя он ещё молодой, что бы много пить… Да я и не знаю, пьёт он или нет. Да, что я вообще о нём знаю. Помню лишь голос его, вот и всё… — Она ещё раз толкнула калитку и вдруг она приоткрылась.
Ветерок вошла в сад и быстро побежала по аллеи сада к знакомому дереву. Садовника она встретила у дерева. Он медленно перекапывал свою земляную кучу и даже не услышал, как она подошла.
— Тимур, это ты? — Произнесла она не громким голосом, спрятавшись за дерево.
Садовник выпрямился и осмотрелся. — Ветерок, ты что ли? — Прохрипел он.
— Я. Ты же хотел встретить меня у калитки в 11 вечера.
Она вышла из-за дерева и хотела подойти, но он остановил её движением руки.
— Не подходи. Здесь земля очень мягкая, запнёшься, упадёшь и будешь грязной, как я. Я над ней тружусь…над этой кучей весь вечер, а она всё не уменьшается.
Ветерок осмотрела садовника. Он опять был весь перепачкан землёй, но теперь на нём была ещё надета и бейсболка, тоже почти грязная.
— Вижу, что трудишься, и, как видно, уже несколько раз в эту кучу падал. Тимур, а ты случайно…не пьяный?
Тим положил обе руки на черенок лопаты, усмехнулся и ответил. — Нет. Ты забыла? У меня нога болит, а земля… мягкая. Иногда встанешь не так и…упадёшь.
— Ой, извини, меня! — Воскликнула она. — Я совсем об этом позабыла. С утра, конечно, помнила, а потом…
— Что у тебя случилось потом? Наверное, со своим принцем встречалась, и…опять смотрела на него издали? — Тим старался говорить с хрипотцой в голосе.
— Ну, вот ещё, у меня дел и без него предостаточно. — Ветерок махнула куда-то рукой в сторону. — Давай сядем на скамейку, поговорим, скоро этот щёголь должен прийти с деньгами, а нам ещё надо придумать, как телефон к нему в руки упадёт с дерева.
— А я уже всё придумал. — Прохрипел Тим, бросая лопату. Он сделал шаг и тут же вновь чуть не упал на землю. — Совсем забываю, что нога болит… Ты, Ветерок, не волнуйся. Иди к скамейке. А я немного от земли очищусь и подойду…