Страница 69 из 126
Провел пальцем по коже, шершавая, бугристая и от нее шло едва уловимое тепло. Недолго думая, стал одеваться. Свои лохмотья решил оставить здесь. Пусть сами решат: выбрасывать или пустить на тряпки.
Начало неплохое, сейчас бы еще поесть и выпить.
Одевшись и заплетя длинные волосы в косичку, вышел в коридор. В коридоре, перетаптываясь с ноги на ногу, его ждал уже знакомый лакей.
- Иди, быстро поешь, и тебя уже ждут, - недовольно оглядывая его с ног до головы, просипел он.
Судя по неодобрительным и завистливым взглядам, которыми его встретила местная прислуга, он определенно поймал удачу за хвост. Драконий хвост. Или драконью удачу. Или…Его прервал запах горячей еды.
Вернувшись в столовую для слуг, он обнаружил стол прибранным и вытертым. На крае стола стояла большая тарелка с мясной похлебкой, на разделочной доске лежал огромный кусок пирога с зайчатиной, рядом примостился вместительный кувшин с местной настойкой из кислых ягод с сахаром. Воздав должное таланту повара, а это и, правда, был мастер – готовил простые, но очень вкусные блюда домашней кухни, он поблагодарил и пошел навстречу судьбе. Нет, не так, навстречу Судьбе.
Да, так людям и кажется, что стоит поесть и помыться, то капризы Судьбы преодолеть будет легче, поэтому многие, если не большинство, так и поступают: едят и моются, на этом преодоление заканчивается. Как правило, скоро выясняется, что этого явно недостаточно, но не так просто съехать с наезженной колеи, особенно если речь идет о набитом желудке и чистой заднице.
Выйдя из половины, предназначенной для отдыха персонала гостиницы, они оказались в большом холле – гостиной, здесь всем постояльцам предлагали нехитрые развлечения: карты, музицирование, общение. Неудивительно, что гостиная пустовала.
Пройдя ее насквозь, поднялись по широкой лестнице, устланной ковровой дорожкой на второй этаж. И почти сразу остановились перед лакированной дверью с цифрами 1306.
Постучав, лакей подождал и открыл дверь. Полумрак. Джуно ударил в нос запах сигарет и дорогих духов.
Лакей почтительно поклонился:
- Госпожа, вы просили…., - тут лакей замялся, не зная, что сказать, - полулежавшая на софе в дальнем углу женщина его выручила, протянув руку с блестящими монетками. Лакей подобострастно изогнулся в поклоне, подошел за чаевыми и быстро удалился.
Джуно остался стоять у входа в комнату.
- Присядешь или тебе удобно стоя?
- Что удобно, миледи? – Джуно только много лет спустя приноровился, вернее, он себя убеждал в этом, к ее манере речи: говорить недоговаривая.
- Разговаривать, конечно.
Женский голос звучал удивительно: низкий, должно быть от курения, с рычащими нотками, обволакивал и подчинял. Мягко, но властно. Вернее, предлагал подчиниться. Многие охотно соглашались.
Джуно оглядел большую и богато уставленную комнату. Он бы сказал, забитую дорогой мебелью.
- Соглашусь, полная безвкусица.
Джуно выбрал маленькое креслице с изогнутыми ножками, стоящее напротив мягкой софы, на которой лежала эльфийка.
Худая, больная, тем не менее, она не вызвала в нем жалости, скорее, желание защищать и накормить.
- Спасибо за заботу, но я не голодна. - Она выпустила струю дыма, и посмотрела на него. В ее голосе не было благодарности, лишь едкая насмешка и холод.
- Не знал, что мои мысли так просто прочесть.
- Все написано у тебя на лице, просто неприлично быть таким эмоциональным.
Джуно взяла досада.
- Грустить об этом будешь позже, не сейчас и не при мне. Я этого не люблю. Давай к делу. Мне нужен слуга, сама я, в силу сложившихся обстоятельств, не в состоянии выполнять ранее привычные для меня дела, поэтому предлагаю это тебе.
- И что я должен буду делать?
- Все.
***
Джуно, справедливо рассудив, что таких предложений ему, в теле бездомного бродяги, коих миллионы в Ран-Тарре, никто больше не сделает, согласился.
Все, в ее понимании, значило абсолютно и даже больше. Много больше. Удручающе больше: лакей, кучер, телохранитель, секретарь и прочее… Обязанности ширились и множились, и до него быстро дошло, что ему не хватает не только знаний тела, но и его, личных, умений не всегда бывает достаточно.
А ведь он неплохо собирал информацию из окружающей среды – она приходила в дорожной пыли, с каплями дождя, в шуме грозы или ветра, но лучше всего он мог управляться с тлеющими углями. Многого, к сожалению, позволить себе не мог. Человеческая оболочка хрупка и слаба, как весенняя бабочка-однодневка, не выдержит его способностей. Тело приходилось беречь, иначе, жизнь тела быстро закончится, а ему придется вернуться в дээйлир, в пустоту.