Страница 54 из 126
- В ледышку?
- Скорее в того, кто все превращает в ледышку.
- В ледяного ящера?
- Это точно был не ящер.
- И что дальше?
- А что дальше? Сам лед уже не растает, будем хранить там мясо и продукты, Карт предложил замораживать и овощи, потом, когда нужно – размораживать.
- Ты же меня понял.
- Понял, они с ней говорили, но о чем, я не знаю, не успел спросить.
- Мне сообщи.
- Непременно.
- Тогда, до завтра. Пойду, проверю, как Колди занимается организацией поездки.
- Хорошая мысль.
Оставшись один, Рэм задул свечи, погасил светильники, открыл печные заслонки и прикрыл окно. Вышел из Малой гостиной на Крепостную стену и вдохнул ночного воздуха. После жаркого и душного помещения свежесть ночи была упоительна.
Он о многом хотел поговорить с Эррнгрид и многое спросить, его интересовало все: где была, чем занималась, почему так долго не было, почему решила вернуться, думала ли о нем (хотя, нет, лучше это не спрашивать), пора ли возвращать монету или можно еще подержать ее у себя… Но стоило ее увидеть, как все вылетало из головы. Все казалось неважным, несущественным, не стоящим внимания.
Хотелось быть с ней рядом, смотреть на нее – на ее холодность и отстраненность, искать там проявления душевного тепла и эмпатии. И радоваться этим редким моментам как ребенок, нашедший цветную бусину в песке. Собирать их, перебирать, рассматривать. Потому что своих бусин у него не осталось.
Он сам не понял, почему пошел в сторону Северной Башни.
Несмотря на позднее время, замок жил ночной жизнью – где-то что-то гремело, грохотало, постукивало, побрякивало, шевелилось, шелестело – одним словом, отряхивалось, поднимаясь с колен. Это просто дается живым существам – упал, встал, отряхнулся, пошел. Но Аккелон не был живым существом, на то, чтобы встать, отряхнуться и пойти, ему нужно время. Много времени.
Неприятное предчувствие кольнуло его сердце, словно кто-то кричал, но он не слышал и ускорил шаг. Пробегая пыльными и неосвещенными коридорами, полуоткрытыми галереями он удивлялся тому, как Дора тут живет. Он стал редко сюда заглядывать, хотя по долгу службы и как наместник, он обязан был проверять ход восстановительных работ, но с появлением Доры все поменялось. Она взяла патронаж над этой частью Аккелона и необходимость в проверках отпала. А зря, ой, как зря! Сейчас он понимал, что нельзя было оставлять Дору здесь одну, нельзя было пускать на самотек такой важный процесс реконструкции… или регенерации?
Северная часть была малообжитой. Комнат и помещений было предостаточно и в Центральной части, а уж насколько они были приятнее. Там жили эльфы, наполняя своим теплом и своим светом залы и комнаты, вдыхая свою жизнь в безжизненное тело Аккелона, возвращая его к жизни своей суетой и своими нуждами, отогревая дыханием и желаниями.
Здесь же стараний одной Доры было мало. Коридоры не заканчивались, а растягивались и растягивались, его бег несколько замедлился, но не сильно. Дыхание стало ровным, тело разогрелось, так он был готов бежать еще очень долго. Готов физически, но не морально. Что-то случилось, и он это чувствовал. Вбегая в еще один коридор, он остановился. Коридор вытянулся в прямую линию без окон и дверей и все удлинялся, и удлинялся.
- Аккелон, дружище, с удовольствием с тобой поиграю в головоломки, но в другой раз, сейчас очень спешу.
Коридор затопила тишина, исчезло время, все запахи и звуки, он словно бы оказался в большой объемной сфере, где не было ничего, ощущение было настолько сильным, что казалось и он сейчас растворится, обратится в пустоту, ноль. Потом его резко толкнули, и он оказался у витой лестницы с металлическими перилами, ведущей вверх. На нижней ступеньке кто-то лежал и ворочался, пытаясь подняться. Рэнни!
Она застонала, и Рэм бросился к ней. Коридор вспыхнул светильниками со звездным светом, отгоняя тьму – тьма, скалясь, заползла в углы и щели, растеклась невесомой лужей в воздухе и замерла.
- Эррнгрид, Вы слышите меня? – Рэм несильно, но ощутимо встряхнул ее за плечи. Рэнни стонала, но не приходила в себя. Ей снился сон. Она шевелила губами, но ничего разобрать было нельзя. Он поднял ее, усадил на ступеньку и отчетливо произнес:
- Эррнгрид, я не знаю, где Вы, но я знаю, что Вы заблудились. Идите на мой голос. Слушайте меня и идите на мой голос.
Рэнни забормотала, но ее сердцебиение стало ровным, она его поняла!
- Идите на мой голос, я веду Вас и выведу отсюда. Просто слушайте меня, это все, что Вам сейчас нужно.
Голос Рамидара внушал уверенность, он не был громким, но был сильным и звучным. Таким голосом можно поэму в шторм читать. Через какое-то время Рэнни открыла глаза, взгляд был вполне осмысленным.
- Что это была за жуть?
«Вот как ей объяснишь?»
- Вот как-нибудь.