Страница 44 из 126
- И кто это такой красивый к нам прише-еел?
Вэйраш было дернулся, но Рэнни не далась.
«- Погоди, не время. Послушаем, что он скажет.
- Он Исступленный, в нем две или три сущности – сильные кхааграш. Они почти полностью сожрали его душу и разум, ищут нового носителя. Хочешь, чтобы они поселились и в тебе?
- Ты не дашь, ты – жадный».
Вэйраш чем-то хрустнул, мысленной сосулей, что ли?
- Да это сама несравненная роунгарри! Такая вкусная, такая аппетитная, а мы такие голодные, - старик изменил свой голос и забасил, слова сменились бессвязными бормотаниями и улюлюканьем, слюна стекла с подбородка и капнула на пол. Старик забегал по полу, затем вскочил на противоположную входу стену, уцепившись острыми, неизвестно когда отросшими когтями, вывернул голову назад, хрустнули позвонки. И вдруг замер. Замолчал, разглядывая Эррнгрид, а потом снова изменил голос и тихо зашипел:
- Ты же видела ее? Видела. Мы придем, нас будет много, за вами, за тобой, за твоими детьми – хорошие мальчики, хоть и со странностями, за, всеми, кто мог бы тебе стать дорог… - И резко оттолкнувшись от стены, совершил невозможный кульбит – прыгнул на решетку. Решетка прогнулась, но не далась, старик, побегав по кругу, снова забрался на стену и, по-птичьи склонив набок голову, ухмыльнулся:
- Смелая. Гляди, не испугалась. Посмотрел бы на тебя, когда тебя пожрут мои собратья, у нас еще никогда не было роунгарра…
Тело старика обмякло, стекло со стены на пол как жидкая квашня, словно в нем никогда не было позвоночника и костей.
На Рэнни что-то быстро надвигалось. Она это поняла по мертвящей тишине вокруг. Время снова застыло. Она слышала, как дверь сзади нее открывается, но как она медленно открывается, никогда не думала, что дверь можно так открывать – что за скорость такая – полдюйма в минуту?!
Рэнни закричала, вэйраш бросился вперед, но было поздно – ее сдавило со всех сторон и расплющило, не осталось ни одной твердой косточки, все перемололо в гигантской мясорубке и прижало прессом. Последней мыслью было, что и она стечет жидкой квашней, нет, ледяной квашней, и застынет на полу белой лужей, или застынет, стекая.
***
За окном накрапывал дождик. Капли стучали по подоконнику таким приятным ненавязчивым стуком. Пахло… ммм… чем там пахнет в дождь? Отрицательными катионами.
На этой мысли Рэнни окончательно пришла в себя. Она в своей кровати, накрытая тридцатью тремя одеялами. Даже шевелиться тяжело.
Слева на столике стояли вчерашние розы, а вот уровень воды уменьшился. Она это хорошо запомнила. Она испарилась, или воду кто-то поменял? Если поменял, то почему не постриг стебель? Странно как-то, к чему такая возня с водой, если стебель надо постригать, в первую очередь, из-за пузырька воздуха, который не дает поступать воде…
- Ну и мысли у тебя, Грид!
Только одна эльфийка называла ее таким сокращенным именем. Только одна. Дора нависла над ней с ложкой в одной руке и стаканом – в другой. В стакане плохо пахло.
- О чем только ни думает приходящий в себя эльф после первой атаки Исступленных!
- Там кто-то умер? – Рэнни с облегчением поняла, что она может еще и говорить, не только мыслить.
- Где? – Дора не поняла.
- У тебя в стакане?
Дора усмехнулась.
- Пей, это придаст тебе сил.
- Правда? А я думаю, отнимет их вконец.
Дора вдруг стала серьезной.
- Грид, я не стала бы просто так вливать тебе отраву. Если я говорю надо, значит, надо. Это выведет те токсины, которыми тебя отравляет твой кхаари.
- Моя кровь способна переработать либо яд, либо эльфийское противоядие, но не то и другое вместе, - Рэнни не сдавалась.
Дора вместо этого поднесла стакан ко рту:
- Либо ты выпьешь сама, либо я тебе ее волью в рот. Силой.
Настала очередь Рэнни ухмыляться:
- Да неужели?
Вместо ответа Дора открыла дверь в гостиную и крикнула:
- Рэм!
Рэнни попыталась приподняться на локтях, но не вышло. Доброжелательный и внешне невозмутимый как всегда Рэм подошел и навис над ней:
- Как Вы себя чувствуете?
- Вполне…
- Ясно, надо выпить.
- Если пахнет дерьмом, и на вид как дерьмо, то, скорее всего, – это дерьмо. Для этого не нужно его пить, чтобы в этом удостовериться.
Рамидар присел рядом с кроватью на стул.
- Эррнгрид, Вы не оставляете нам выбора, - он мягко начал. - Надеюсь, Вы меня простите. Когда-нибудь.