Страница 16 из 48
— У меня слов нет. Бедный парень.
— Бедная я! Прислал ко мне мальчика по вызову! Как до этого додуматься можно было?
— Примерно так же, как и до мысли стукнуть проповедника по голове бутылкой, чтобы безнаказанно развратничать в царстве Безымянного. А меня уже утомили твои приставания.
— О да, бедолага, — очень хотелось разреветься, но Тиль держалась.
— Нет, конечно не бедолага, — он погладил Тиль по плечу. — Прости за эту историю. Очень глупо с моей стороны, обещаю, больше такое не повторится. Но, честно, не понимаю причин твоего интереса.
Тиль не нашлась, что ответить. Не понимает он, как же!
— Ладно, давай спать. Завтра все обсудим.
Алистер встал и попытался уйти, но Тиль поймала его за руку. Если он сейчас уйдет, ей снова предстоит мучиться всю ночь и день. Сколько можно? Она больше не выдержит!
— Не уходи, пожалуйста. Мне, правда, нужно твое внимание.
Зачем она это сказала? Все бесполезно. Его не уговорить. Надо будет и вправду найти таблетки, вдруг помогут.
Алистер же смотрел на нее и ничего не отвечал. Почему он молчит? Закончились слова для отказов?
— Хорошо, иди в спальню, я ненадолго в душ — и вернусь.
Он поцеловал Тиль в лоб и вышел из дома.
Она несколько минут пометалась по комнате, затем заставила себя сесть на диван. Даже перед своим первым разом она волновалась меньше. Но это же Ал! Наверняка он снова придумал какую-нибудь глупость, чтобы избавиться от Тиль.
Вот она сейчас разденется, ляжет на кровать, а святоша скажет: «Фуу, Тиль, это же негигиенично! Надень трусы, если хочешь спать в моей постели!».
Или же войдет в комнату, неспешно, пуговица за пуговицей расстегнет рубашку, уберет ее в шкаф, снимет брюки, сложит их по швам, отправит вслед за рубашкой, снимет носки, скатает их в рулончик, отнесет в корзину для грязного белья. Вернется, достанет флакон с дезинфицирующим средством, потом начнет брызгать себя, Тиль, простыни…
Нет, ну не настолько же он зануда!
Но правильнее всего было бы отказать ему. Дождаться, пока Ал не захочет ее и отказать. Пусть бы уговаривал Тиль, пытался соблазнить, умолял о близости так же, как она умоляла его. И танцевал, обмазывался сливками, хотя нет, лучше обливался пивом, растирая жидкость по своей мускулистой груди.
А Тиль бы сидела в кресле с недоступным видом и жевала орешки. И Алистеру бы пришлось бы ползти к ней на четвереньках, зажимая в зубах розу….
Что за глупости лезут в голову! Пиво, розы, танцы, это все последствия общения с Нэдом. Алистер никогда так не поступит.
Конечно, не поступит. Он скорее сбежит. Тиль подскочила на месте от внезапной догадки. Святоша не придет. Он снова сбежал, как делал и раньше. Да что же с ней не так, что мужчина отказывает в сексе? А ведь все вокруг врали и называли ее красивой. Но Тиль-то всегда знала, насколько она уродлива. Недостаточно пышные губы, не тот разрез глаз, курносый нос, а уж про фигуру вообще вспоминать не стоит. Правильно, что она уже несколько лет копит на тотальную переделку тела. Папа же наотрез отказывался давать на это деньги.
Только не плакать, только не плакать! Лучше уж выспаться как следует. Тиль легла, натянула на себя плед и отвернулась к спинке дивана.
Через пару минут дверь открылась и Ал тихонько подошел к Тиль, сел рядом и погладил ее по голове, убирая волосы с шеи. Он с ней обращается, как с ребенком! Наверное, даже не воспринимает, как женщину. Импотент!
Алистер лег рядом, прижал к себе Тиль и поцеловал ее щеку, затем заднюю поверхность шеи, плечо, ключицу. С каждым поцелуем он будто бы случайно все сильнее разворачивал Тиль к себе лицом.
Как же приятно. Тиль охотно повернулась, обняла Ала и потянулась к нему для поцелуя. Удивительно, но он не оттолкнул и не стал читать нотаций, и что особенно странно — это действительно был Алистер. Стоило их губам соприкоснуться, как Тиль начала сомневаться, что он действительно хотел посвятить себя церкви, слишком уж уверенно и хорошо Ал целовался.
Тиль же от его прикосновений теряла остатки самоконтроля. Любой жест или слово Алистера она восприняла бы как приказ. Все что угодно, лишь бы господин был доволен и не прекращал свои ласки. Чувствовать себя абсолютно беспомощной было так страшно и одновременно так сладко. Ведь это же ее святоша, он не обидит и не сделает больно.
Но Алистер ничего не просил и не приказывал. Он неспешно раздевал Тиль, продолжая целовать. Она же изнывала от нетерпения, ерзая на месте и стремясь прижаться к нему поближе. Тиль обхватила бедра Ала, и потерлась о него, с некоторым злорадством отмечая, что не одна она хочет продолжения. Ал же с удовольствием подался ей навстречу, одновременно лаская грудь Тиль. Это было уже невозможно терпеть! Он как будто нарочно ее пытает, чувствует, насколько плохо Тиль и пытает. Она тихо застонала и выгнулась от предвкушения удовольствия.
— Пожалуйста, — прошептала Тиль, вцепившись в плечи Ала.
— В тебе нет ни капли терпения, Матильда Блумфилд.
— Ни единой, — согласилась она и сама стащила с себя остатки одежды. — Завтра отчитаешь меня, сейчас — просто люби.
Он хмыкнул и еще несколько бесконечно долгих минут дразнил Тиль, как будто бы нарочно водя ее по самой грани оргазма. Но затем резко вошел и замер, позволив волне освобождения накрыть Тиль.
Тиль снова шла по царству Безымянного. Уже привычные монстры подпихивали ее в спину, не давая сбежать. Вдоль дороги расположились молчаливые люди-зомби, таращившиеся на Тиль своими пустыми глазами. Место самого Безымянного пустовало, неподалеку, склонившись друг к другу, сидели трое жриц и что-то шили. Неровные отблески факелов скакали по их телам, высвечивая сильные мышцы и темные татуировки. За пределами круга света мир тонул в темноте и вязком тумане, и казалось, что лишь эта небольшая поляна реальна. Все остальное — одна большая иллюзия.
Тиль ущипнула себя, но проснуться не вышло. Как она могла здесь оказаться? Ведь засыпала она рядом с Алистером, на его продавленном скрипучем диване. Святоша бы не дал ей натворить глупостей.
— Вьот и оньа! — одна из жриц отвлеклась от своей работы и встала, указывая пальцем на Тиль. Остальные тоже оживились и поспешили к ней, все еще сжимая в руках жутковатые кривые иглы и клубки толстых нитей с торчавшими волокнами.
Тиль же заметила, что на подстилке остался ее вольт. Через крохотные ручки куклы проходили такие же нити. Так вот чем занимались эти жрицы! И почему вольт у них?
— Ночью вольт принадлежит мне, — Тиль резко обернулась и увидела Безымянного. — А теперь, после того, как ты напитала его энергией, ваша связь с вольтом окрепнет. Дай моим жрицам вшить тебе нити…
— Нет! — она спрятала руки за спину и попятилась назад. Но сразу же вернулась на прежнее место и замерла, не в силах пошевелиться. Жрицы взяли ее за кисти и воткнули в них свои жутковатые иглы.
Тиль завопила и проснулась на диване в доме Алистера. Его самого рядом не было, даже разбросанная по полу одежда исчезла, словно бы все случившееся просто приснилось Тиль. А что если так оно и было? По крайней мере сейчас и секс с Алистером и прогулка по царству Безымянного казались Тиль одинаково реальными. Она даже посмотрела на свои руки, все ладони были сплошняком покрыты небольшими красными точками, похожими на следы от проколов. Зато на теле красовалась ночная рубашка, а ведь она точно помнила, что снимала ее.
— Ал! Алистер!
Не проснется. Нужно самой идти к нему.
Тиль вскочила и побежала наверх. Алистер снова крепко спал, как будто не слышал шаги Тиль.
— Ал, Ал, проснись же! — наученная горьким опытом, Тиль тормошила его за ногу.
— Тильда, отправляйся спать, — он перевернулся набок и подтянул ноги к груди.
Тиль же, онемев от ужаса, послушно зашагала вниз. Он ведь даже не приказывал, всего лишь произнес пожелание, а она, как послушная кукла, дошла до дивана, легла и укрылась пледом. Значит, привязка к вольту стала сильнее. А если дальше будет только хуже?