Вернуться или вернуть?

Перину Ивана Григорьевича наконец снесли на конюшню. Я и свою туда же вынес, но Маруська ее быстро прибрала. Кровати и сундуки тоже вынесли пока во двор. Еще ночью мы из сундука Ничипора вынули его личные вещи и выкинули через портал. Серега сообщил всем домочадцам, что Ничипор получил расчет и нанялся к другому купцу, отправившись с ним в Темрюк. Ничипора в доме Ситникова не сильно любили и горевать о потере помощника никто не стал. Правда, мне задали вопрос об открытии лавки для торговли.

— Как только Сергей Павлович закончит свои дела в столице, купим заведение поприличнее, — сообщил я. — У нас будет совместное владение магазином.

Павлина Конкордиевна недоверчиво покосилась на Серегу, но не осмелилась сказать что-то против.

Я же ринулся отмывать комнаты от грязи и трупиков насекомых. Вычищали дом до самого вечера. Сергей ватных одеял принес четыре штуки и постелил их вместо перин на кроватях. Сам он устроился в комнате Ивана Григорьевича. Спать в моей спальне на сундуке Серега больше не хотел. Объемные купеческие подушки тоже перенесли во флигель. Снова женщины хотели что-то сказать против такого "кощунства", но, рассмотрев постельные принадлежности, которыми мы застелили кровати, сразу примолкли. Меня же привычного размера подушки более чем устраивали. И главное, в доме больше ничем не воняло. К вечеру Маруська еще протопила печь, и стало совсем хорошо.

На следующий день Серега продолжил "устанавливать свои порядки".

— Кофию я приучен пить по утрам, — ошарашил он Маруську. — В первый раз покажу сам, а дальше изволь мне заваривать его перед завтраком.

— Так завтрак… — начала Маруська.

— Яичницу с беконом, — перебил Сергей. — Деньги за постой я Николаю Ивановичу выделил.

Вместе с ковшиком для варки кофе Маруське был передан казан и несколько кастрюль из тех, что валялись в доме в другом времени. Деваха от обилия такой шикарной посуды обомлела и кинулась выполнять поручение.

— К кофе сервиз нужен другой, — заметил я Сереге чуть позже.

— Буржуй, — усмехнулся он. — Пей из того, что дали.

После завтрака я велел деду запрягать бричку. На вокзал за билетами мы не собирались идти пешком. Серега еще раз уточнил, точно ли он нигде не влезет в грязь, и нацепил щегольские ботинки. Где только купил такие? А уж когда он надел пальто, фетровую шляпу и выудил из баула трость, дар речи и я потерял. Потом опомнился и попенял Сергею, что он мне обуви нормальной не купил. Моя старая велика на три размера.

— Куплю, когда вернусь, — заверил Серега и велел "подавать экипаж".

Кажется, все, кто наблюдал, как Серега загружался в бричку, решили, что все это время здесь жил инкогнито какой-то "ревизор". По крайней мере, финальную сцену этого бессмертного произведения народ воспроизвел очень достоверно. Я в своей купеческой одежонке, в картузе и сапогах смотрелся на фоне Сергея мальчиком на побегушках.

Дед Лукашка тоже долго пялился, не веря, что в бричку сел тот же самый парень, который предыдущим днем ползал по полу, отмывая углы. И чтобы совсем "добить" своих и соседей в придачу, Серега вынул из портфеля перчатки, надел их и со словами: "Трогай, голубчик" похлопал деда по спине.

Часть 9

На вокзал мы отправились, только чтобы узнать по поводу билетов. Но и вероятность того, что можно будет сразу уехать, не исключали. Сложилось всё как нельзя удачно. И билеты в первый класс (шестнадцать рублей!) имелись в наличии, и до отправления оставалось еще полтора часа. Я не поленился опросить служащих и узнал насчет питания в пути. Выяснил, что обедать можно в ресторанах на больших станциях. Только желательно заранее известить по телеграфу, что такой-то господин изволит откушать. Можно в пути и просто продуктов перехватить, но я решил не рисковать. Сереге и так будет некомфортно ехать. Жаль, что я не мог составить ему компанию — портал в другой мир держал меня при доме. Но лучше избавить Сергея от дополнительных проблем. Так что, потратив еще полтора рубля, я отбил несколько телеграмм по пути следования поезда.

В Москве же Сереге придется всем заниматься самому: снять гостиницу, купить себе неприметные вещи попроще и потеплее и как-то потом начать поиски клада дворянина Байкова. Согласно информации из интернета, этот достопочтенный господин, поссорившись с наследниками, продал имение, перевел ценные бумаги в золотые монеты и драгоценности, да и спрятал.

Обнаружили клад с письмом-завещанием только в середине пятидесятых годов двадцатого века. Господин Байков отчего-то был уверен, что оставил достаточно "подсказок", и наследники хоть с трудом, но найдут клад. Вернее, найдет самый сообразительный. Увы, таких в роду Байкова не окажется. А у Сереги теперь был шанс добраться до укромного места в общественном парке. Конечно, в Москве уже мог быть снег и это затруднит поиски, но и ждать до весны Серега не хотел. Его никак не устраивали наши жалкие продажи в лавке. Кстати, лавку я собирался предложить тому Саркисяну, которого отец Николая так не любил.

Посадив Серегу на поезд, я велел деду Лукашке править сразу к дому Саркисяна. То, что купец будет на месте, я не рассчитывал, но у меня уже было заготовлено письмо с предложением обсудить продажу лавки и места в торговом ряду.

Забегая вперед скажу, что выручил я за товар в лавке и саму "сараюшку" триста двадцать рублей. Торговались мы с Саркисяном долго. Мужчина был уверен, что надул мальца, который без папенькиного надзора сразу прекратил торговлю. Примерно на сто-сто пятьдесят рублей он точно обманул. Но у меня были другие планы, вместо того чтобы трястись над этим имуществом.

Зато сразу освободилось время. Я смог пройтись по Красной, пообщаться с приказчиками магазинов, выдавая себя за доверенного господина Иванова Сергея Павловича. Мол, сей достойный муж скоро вернется и желает приобрести недвижимость, желательно с магазином. Попутно я сбыл рулоны с тканями. Хорошо продал, по сорок рублей каждый.

Жаль, что магазинов на продажу не нашлось. Зато мне удалось узнать о выставленном на торги доме одного из разорившихся дворян. Дом располагался не на Красной, а на Екатерининской, что тоже было неплохо. Это одна из самых чистых и благоустроенных улиц этого города. Выяснив адрес Авдеевых, я сходил посмотреть на дом. Кирпичный первый этаж и деревянная надстройка были типичными строениями для этого времени. Каретная, конюшня тоже прилагались к владению. Оставалось только дождаться Сергея, чтобы решить вопрос с покупкой дома.

Изнервничался я, ожидая Серегу, так, что аппетит пропал. На восьмой день я только что по потолку не бегал от беспокойства. Тут еще заявился купец, которому я показывал напольную и настенную плитку. Честно говоря, я про него и забыл. А тут он мне попался под горячую руку. Рявкнул так, что у купца чуть картуз с головы не сдуло.

На следующий день купец снова пришел с поклоном обсудить товар и цену. Аналога в этом времени не было. Вернее, керамическую плитку знали, но она была ручной работы и очень дорогой. Моя выглядела если не дороже, то необычно. Крупный формат, идеальный размер. В общем, вместе с цементом и затиркой сторговал всё за пятьсот рублей.

Сделка не прошла мимо Павлины Конкордиевны. Так-то она знала, что "привозили" и складывали в подвал товар, который ей не показывали. Женщина и не догадывалась, что настолько дорогой. А Лукьян Кузьмич торговался так громко и самозабвенно, что вся прислуга оказалась в курсе порядка цен. Потом, когда во двор загнали подводы, Маруська так и норовила заглянуть, что в тех картонных упаковках так дорого стоит. Но тут уже помощники купца бдили и отгоняли зрителей. Плитка была со всеми предосторожностями перестелена соломой и увезена, а я остался с огромной суммой на руках. И главное, в банк положить деньги не мог. Официально у меня опекун имеется и до двадцати одного года я деньгами не могу распоряжаться.

Сделка с Лукьяном Кузьмичом меня немного отвлекла. Потому полной неожиданностью стало, когда у ворот остановился извозчик и из кибитки выгрузился Серега.

Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.