В 4

Грам

Оскверненный темный клинок первых Вратарей. Пробивает любую известную броню, защитное заклинание или умение Лика. Некогда этим клинком владел сильнейший из Вратарей, но теперь дух этого меча попран и он несет в себе только разрушение и боль.

Интересно, а что может нести оружие кроме разрушения и боли? Печеньки и конфеты? Но хрен с ним. Важно другое – Охотник говорил, что Грам уничтожен. Зачем он меня обманул? Я взял меч в руку и по лицу сама собой расплылась улыбка. Любая броня, защитное заклинание, умение. Учитывая темные Лики, у меня больше нет достойных противников.

– Кроме тебя самого, – сказала Рис.

– Что?

– Ты вслух думаешь. Обычно, если человек начинает разговаривать сам собой, это тревожный звоночек, – хмуро ответила девушка, – ты не заметил самого главного.

Во мне начинала рождаться злость, но я невероятным усилием попытался унять ее. И все время повторял про себя – Рис мне не враг, Рис мне не враг.

– Чего я не заметил?

– Письмо, – показала девушка на тонкий запечатанный конверт, – его не вскрывали, в этом можешь быть уверен.

Несколько секунд я колебался, не в силах прикоснуться к бумаге, но в итоге все же убрал меч и взял конверт. Наверное, не последнюю роль здесь сыграла Рис. Мне нельзя было показывать свою слабость.

– Я пойду, посмотрю, что там с Троугом, – без лишних слов все поняла девушка.

Я же присел на краешек заваленного барахлом мертвецов расправленного дивана и дрожащими руками порвал край конверта. Вытащил сложенный листок и уставился в криво исписанные строчки. Почерк у Охотника был странный, немного детский, что ли. Буквы крупные, кособокие, нарочито печатные. Словно он боялся, что его не поймут.

«Здравствуй, Сергей.

Надеюсь, что все прошло так, как я предполагал. И мое послание читаешь ты, а не Омега. В том, что случилось – нет твоей вины. Это полностью мой выбор. Я знал, на что и во имя чего иду. Данный поступок придал моей жизни давно утраченный смысл.

Но это все уже неважно. Главное, тебя ждут очень трудные дни. И я бы не хотел оказаться на твоем месте. Черные Лики, отрицательная Карма и проклятый меч, который я всеми силами пытался укрыть от тебя – могут сломать любого. Тьме поддаться легче всего, но я верю, что ты выстоишь. Путем невероятных волевых усилий. Не позволяй злобе и ненависти затмевать твой разум. Теперь она будет твоим постоянным спутником, но ты должен научиться контролировать ее, подчинять, гасить вспышки гнева. Помни, что в тебе осталось много светлого.

При первом случае расстанься с мечом. Все, кто проводил с ним долгое время – заканчивали плохо. Однако здесь есть существенное НО – оставь его тому, кто непогрешим. Кто сможет совладать с мечом. Ни в коем случае не отдавай его Вратарям. Им я в последнее время доверяю все меньше. Грядет нечто невероятное и страшное. Оно назревает давно и неотвратимо. И придет именно оттуда. С самого центрального мира из всех, главной обители Вратарей.

Однако не забывай о самом важном – хорулах. Я был очень удивлен, когда узнал правду о них. И знаю, что хорулы ждут тебя. Но путь к ним ты должен найти сам. Надеюсь, это произойдет только тогда, когда ты, Сергей, будешь к этому готов. Иначе, моя жертва и жертва многих будет напрасна.

Кефал, по прозвищу Охотник».

Чернила с последними строчками, где осталось настоящее имя наставника, расплылось грязными кляксами. Слезы текли против моей воли и падали на письмо Охотника. Умершего ради меня и высшей цели. К достижению которой я приближался крохотными шажочками, оставляя после себя выжженную землю.

Моя компашка тихо сидела на кухне, бесцеремонно свалив лут с убитого корла на пол. Залеченный Троуг молча допивал забытое мной пиво, Рис приютилась на табурете подобно бедному родственнику и ничего не делала, а Лапоть аккуратно, чтобы не звякать стеклом, собирал пустые бутылки. Замерли, словно мышки за стеной, почуяв кота. И что интереснее всего, когда услышали шаги, то встревоженно повернули головы. И был в их взглядах испуг, что ли?

– Как ты? – точно смущаясь своего вопроса, спросила Рис.

– Нормально. Телефон мой никто не видел?

– Вот он, – протянула девушка, – ты сам попросил ответить Юле. Так и получилось.

Я взял мобильник и зашел в мессенджер, через который обычно переписывался с девушкой. Забавно, но ближайшие несколько дней наше общение не прерывалось. Никаких сюсюканий и люблю-трамвай-куплю, но вполне теплые разговоры. На все чтение ушло минут двадцать, после чего я удивленно посмотрел на Рис.

– Я типа в командировке, а ты все это время за меня эсемесилась?

– Ну ты же сам не был в состоянии этим заниматься. Исчезни надолго, начались бы вопросы. Сказала, что связь ужасная, ничего не слышно. А вот интернет есть.

– И она поверила?

– Поверила. Тем более после того ужина с ней и твоими родителями поработал один Видящий. Так она пару дней вообще о тебе почти не вспоминала. Родители тоже. Один звонок от матери, взял Троуг, сказал, что простыл.

Я повертел телефон в руках, поджав губы. Учитывая поведение Рис за ужином, не представляю, что она испытывала, когда отвечала Юльке. И ведь за все время общения не отпустила ни одной колкости – я читал. Даже как-то все подходящие слова из головы вылетели. Единственное, что смог выдавить: «Спасибо».

– Да ладно, чего ты, мы же одна банда, – поднялся на ноги Троуг, оторвавшись от самого важного – пива.

Корл подошел ко мне и крепко обнял. От его дружеских проявлений чувств меня замутило еще больше, а голова грозила разлететься на части как новогодняя хлопушка. Однако отстраняться от Троуга я не стал. Тут и Рис из-за гиганта осторожно похлопала меня по плечу.

– Вместе мы со всем справимся.

В довершение всего мою ногу обхватило что-то маленькое и невероятно мохнатое. Будь у меня собака, подумал бы, что той пора на случку, а так догадался, что домовой тоже проявляет свою любовь. Ну или не знаю, как там у них называется. Мне стало как-то неудобно и даже неловко. В нашей семье не принято было выражать свои чувства открыто. А тут…

– Где Лиций? – решил я поменять вектор всеобщего внимания.

Слава богам всех миров, сработало. Троуг перестал меня тискать, да и Лапоть то ли от стеснения, то ли еще от чего «схлопнулся» и зашуршал уже в комнате, убирая постель. Корл же почесал голову и, вроде как извиняясь, ответил:

– Сказал, что ему нет никакого смысла сторожить тебя, раз нас и так двое. Поэтому он пока займется инвестициями. Пришел первый этот…

– Транш от жира бехолдера, – помогла ему Рис.

– И много?

– Больше, чем я думала.

– Хватит полгода безбедно пить, – кивнул Троуг

– Сколько я здесь?

– Пятый день пошел, – ответила Рис.

– Я примерно так и думал. Ладно, собирайтесь, я сейчас приведу себя в порядок и двинем в общину. Мне надо кое с кем поговорить.

Ничего, у меня, конечно, не получилось. Нет, через тридцать минут я и правда стоял помытый, пахнущий вкусным мылом и в чистой одежде. Однако живительную силу воды я переоценил, и последствия пятидневного запоя не собирались никуда улетучиваться. Мне вдруг пришла в голову одна философская мысль. Что похмелье – это вполне обоснованное наказание за то, что тебе недавно было хорошо. Своего рода метод сохранение баланса во Вселенной.

Когда мы загружались в вызванную к подъезду машину, таксист оглядел нас с некоторой опаской. Я его понимал, странная компания. Здоровенный амбал, эффектная девушка и дрыщ. Причем от последнего разит так, что хоть святых выноси. А судя по иконкам на бардачке – они здесь были.

Едва мы тронулись, водила тут же открыл окно, чтобы самому не захмелеть. Неудивительно, что вечно легко одетая Рис поежилась. Всем известно, что в России два времени года – «май месяц» и «не май месяц». Сейчас был второй вариант. Поэтому не удивительно, что девушка, сидевшая прямо за таксистом сделала замечание.

– Извините, а можно окошко закрыть?

– Дышать нечем, – ответил водила.