Страница 8 из 9
Попав на улицу, мы из последних сил старались не бежать. Но адреналин гнал, и мы все же ускорились.
– И что нам теперь делать? – спросил меня Сокол, когда мы отошли на достаточное расстояние от злосчастного дворика.
– Я думаю, пора воспользоваться помощью фармацевтов.
– Спирт, – понял мой друг. – Гнилая затея, нам не продадут.
– Ой, перестань. Всем продают, а нам нет?
Справедливости ради, надо сказать, что нам пришлось обойти целых три аптеки, пока мы не нашли понимающего аптекаря. Женщина с ядовито-розовыми волосами долго нас изучала, а потом выдала сакраментальное:
– Это называется «Антисептический раствор».
– Вот-вот, – согласился я. – Нам, пожалуйста, восемьдесят пузырьков.
Мне даже показалось, что в глазах продавщицы сверкнуло уважение. Мол, не алконавты, сшибающие десюнчики, пришли, а вполне себе достойные оптовики. Выйдя из аптеки, мы сразу направились в магазин за водой. Купили одну литровую бутылку прекрасной талой воды с северного склона Эльбруса и двадцать полторашек. В том же продуктовом, рядом со стеклянными банками, мы наткнулись на «воронку», что было очень кстати. Набрав жидкостей, гордые и счастливые, что потратили так мало денег и выполнили миссию, мы пошли разводить спирт.
– Ну как? – спросил я Сокола, который решил первым продегустировать напиток.
– А ты знаешь, очень даже. А главное, никого не потравим.
– Надо будет только в реку поставить, прежде чем употреблять.
– Ох, боюсь, мы ее даже до берега донести не успеем.
– Но она же теплая! Реакция там, все дела.
Но мой друг оказался прав. Лишь пять из двадцати бутылок добралось до воды, остальные были расхвачены, как только мы появились на поляне.
Вообще, место было красивое, живописное. На речном берегу, конечно, заиленном и заросшем камышом, начинался пролесок, перемежающийся полянками. На одной из таких полянок мы и расположились. Потихоньку разожгли костер, запели гитары, девчонки стали шустрить с закусками.
– Поможешь мне? – протянув не открывающуюся бутылку кетчупа, обратилась ко мне Ольга, девушка, с которой мы познакомились во время утренней «рыбалки». Очень красивая девушка и, похоже, сразу была неравнодушна к Соколу. Когда мы подошли к месту сбора, она сразу показала свой интерес моему другу и как-то запросто умудрилась узурпировать его внимание. Правда, Сокол тоже был не лопух – при таком количестве девчонок он не собирался кидаться на первую попавшуюся. Тем более что в нашей стайке присутствовали и более яркие представительницы. Надо отдать ей должное, она сразу поняла ситуацию и не стала навязываться. Но и не оставила стратегических планов. Теперь она решила активно заигрывать со мной. Но, по-моему, только чтобы подразнить Сокола. Я был не против, тем более что она мне тоже сразу понравилась, хоть я и старался сильно этого не показывать. Может, потому что не люблю быть запасным вариантом, а может, потому что Ольга была замужем. И все же быть в ее обществе было приятно.
А Сокол клюнул. Он сверлил меня и мою спутницу взглядом, пока мы, весело щебеча, готовили шпикачки. Наконец, оставив в недоумении своих уже поклонниц, он бросился на крепостные стены. Пару тупых шуток, две яркие улыбки, и Ольга, которая и так-то не особенно сопротивлялась осаде, легко сдалась, бросив меня дожаривать маленькие сосиски на вялом огне. Это было немножко обидно. Впрочем, чего я ожидал? Я снял решетку с огня, на кусок хлеба накидал положенную «делящему» долю, налил полстакана разбавленного спирта и пристроился на пенек, недалеко от гитар.
Было хорошо: вкусные шпикачки, спирт, согревающий желудок, старые песни «Чижа». Я уже даже перестал злиться на Сокола, который, похоже, успел устать от трофея и пытался «сплавить» Ольгу Кириллу. Что примечательно – не мне, видимо, так победа была бы неполной. Странный он, этот Сокол. Вроде не такой уж и собственник, а поди ж ты, не любит, когда кто-то покушается на его территорию. Самое печальное для меня было то, что и Сашу он таковой считал. Я не мог забыть эту девушку, вроде мы и не общались особо, лишь один вечер, и то – на ходу. Но каждый раз, вспоминая о ней, что-то екало у меня в груди.
– Привет! – прервала мое уединение прекрасная юная дева.
И это я не просто так красиво описал, девушка была явно в образе: какое-то замысловатое длинное платье с вышивкой, браслеты, повязка на голове с кольцами. Только весь этот фольклор портили пирсинг на лице и зеленые волосы. Хотя в целом девушка была очень даже ничего.
– Угостишь элем? – спросила она, взглядом показывая на мой бокал.
– Угощу, – легко согласился я, – только вряд ли это можно назвать элем, по крепости это, скорее, джин.
– Ну что делать? – не стала спорить юная дева.
Я церемонно налил в ее пластиковый стакан лично приготовленной бадяги из пластиковой же бутылки и поднял тост:
– За знакомство? Роман.
– Сандра, – представилась дева. – Это эльфийское имя.
– Очень красивое, – проникнувшись, сказал я. – За тебя.
– За знакомство надо пить на брудершафт, – неожиданно заявила девушка-эльф и сама закинула руку за мою кисть.
– Прекрасная традиция, – согласился я и тут же осушил свой бокал (ну, не бокал – стаканчик).
Сандра тоже выпила, лихо так, и сама потянулась ко мне. Вот не думал, что так быстро смогу овладеть эльфийским языком, но факт. Культуру своего языка я тоже хотел продемонстрировать, но тут же вскрикнул от боли.
– Ты чего? – отпрянул я, чувствуя вкус крови.
– Думаешь, я такая доступная? – спросила меня коварная дева.
– И в мыслях не было. Просто мне показалось, что у нас есть что-то общее, близкое. Да еще такой вечер, луна, костры, и ты так невероятно прекрасна, трудно было устоять.
Про луну я вообще ляпнул наугад, по-моему, на небе вообще было облачно. Но моя речь попала в десятку. По глазам девушки было видно, что мои слова растопили эльфийское сердце. Она мягко улыбнулась чуть хмельной улыбкой и придвинулась ко мне.
– У тебя резинки есть? – томно спросила она мне в ушко.
– Конечно, – севшим от волнения и дыма костра голосом ответил я. – Я же джентльмен.
– Пошли.
Сандра нежно, но уверенно взяла меня за руку и повела «в деревья», подальше от праздничной поляны. В голове пронеслось: «И в лес ягненка уволок». Правда, ягненком, как это ни странно, чувствовал себя я. А где-то за спиной у костра нестройными голосами орали: «Такие дела, брат, – любовь». На секунду я вспомнил о Саше, о том, как я ее провожал и как в ту ночь она нежно прикоснулась к моей щеке губами. Но это была секунда, ровно столько понадобилось Сандре, чтобы легким движением скинуть платье. А дальше мыслей больше не было. Впрочем, одна была – как должно быть удобно эльфийкам ходить без белья.
Глава 6
«– Ты занимаешься чем-то? – спросил Шмель, поглаживая ушибленные ребра.
– Нет, – ответил Андрей, мысленно прикидывая свои шансы проскочить в подъезд, не попав в лапы самого страшного девятиклассника школы.
– Да ты не бойся, – понял состояние Андрея Шмель. – Давай присядем, поговорим.
Андрей нерешительно приземлил свою пятую точку на холодную скамейку, рядом же примостился Шмель.
– У меня к тебе претензий нет, – сказал спокойно гроза района. – Конечно, я тебя просто недооценил, и если бы мы сейчас схлестнулись, у тебя бы не было шансов. Понимаешь?
– Конечно. – Андрей понимал, что в этом «понимаешь» было зашифровано. Он «понимал», а значит, признавал случайность своей победы и соответственно более высокое положение Шмеля в иерархии.
– Но удар у тебя отличный, – сказал Шмель и снова потер ушибленные ребра. – Наверно, еще неделю будут болеть. А я ведь их набивал.
– Извини.
– За что ты извиняешься? Ты честно победил. Если бы мы не учились в одном классе и если бы я тебя не знал, то просто бы признал, что ты сильнее. Хотя, может, и сильнее. Только стержня у тебя нет и злости. Понимаешь? Чтобы по-настоящему драться, злость нужна. А у тебя ее нет.
– Я вообще не очень люблю драки, – сказал Андрей.
– А кто их любит? Получать по морде нравится только дегенератам, а бить слабых – садистам. Дело же не в драке как таковой. Дело в уважении. Часто тебе даже кулаки развязывать не надо, другой уже чувствует, что ты сильнее. Потому что уверенность есть, что можешь вломить. И страха нет, что получишь. Только не говори мне, что ты из тех, которые начинают ныть про то, что словами можно все решить. Не все можно решить словами. Вот не все. И ментами не все. А чтобы ходить по этим улицам, чтобы жить спокойно, чтобы девчонку не бояться домой проводить – нужна эта уверенность и спокойствие. Ты меня, конечно, извини, но пока ты меня не двинул, я думал, ты обоссышься от страха, так у тебя колени тряслись.
– Это от стресса, – решил зачем-то оправдаться Андрей, хотя понимал, что Шмель прав – ему было очень страшно.
– С другой стороны, – продолжил рассуждать Шмель, – ты из той породы людей, которые во время страха не прячутся, а пытаются действовать. Ты испугался, но ты ударил. Это очень хорошее качество.
– Спасибо. – Андрею было приятно, что его так высоко оценил главный боец школы.
– Себе спасибо скажи, – рыкнул Шмель. – Я тут причем? Но я хочу тебе кое-что предложить, за что ты действительно мне потом спасибо скажешь.
– Что?
– Ты же понимаешь, что мне теперь придется заново выстраивать главенство в школе. Кто-нибудь наверняка снова захочет проверить меня на прочность, после того как ты меня вырубил. Как бы и хрен с ним, не страшно. Но авторитет мой ты подпортил.
– Я не хотел…
– Еще бы ты хотел, – усмехнулся Шмель. – Но я тут пока тебя ждал, такую штуку придумал. Сперва, конечно, я хотел тебя наказать, да так, чтобы потом вся школа знала, чем грозят такие попытки сопротивления. Но потом передумал. Это неинтересно, да и потом совсем меня извергом начнут считать. Все-таки есть разница между уважением и ненавистью, а я совсем не хочу, чтобы меня ненавидели. Да и в школе проблемы не нужны. Знаешь нашего участкового – Брылю?
– Нет.
– Во-от, а я знаю. И родители мои его тоже хорошо знают. А я бы хотел, чтобы они его навсегда забыли, понимаешь?
– Думаю, да.
– И поэтому мы с тобой побратаемся. Как тебе идея?
– Это как – «побратаемся»? – не понял Андрей. – Типа, как друзья?
– Типа того, – кивнул Шмель. – Я думаю, это отличный ход. Во-первых, это многих собьет с толку. Все будут думать, почему так получилось: то ли ты такой крутой, то ли что-то предложил мне на откуп. В этом случае желающих со мной драться поубавится. Да и тебя никто трогать не будет, а значит, не будет нарушен паритет.
– Почему меня никто не будет трогать? – не понял Андрей. – Не то чтобы я против, просто хочется понять.
– Ну как, – стал объяснять Шмель, – мы побратаемся. И теперь кто на тебя пойдет, значит, пойдет на меня. Но ты только учти, что наоборот это тоже работает.
– Да разве ж я тебе могу помочь, – немного успокоился Андрей. – Ты сам любого в этой школе положить можешь.
– Да вот не любого, – сморщился Шмель и снова потер ребра. – Есть тут один с одиннадцатого «Б» – Гриша, может, слышал о таком?
– Гриша! – В груди у Андрея сразу похолодело. Велика радость вырваться из западни, устроенной Шмелем, чтобы попасть под каток, которого все зовут Гриша.
Павел Гринев был не просто старшеклассником с хорошо развитой мускулатурой, он был призером по рукопашному бою на районных соревнованиях. В свое время он тоже хорошо прошелся по старшакам, отстаивая свое превосходство в школе. И отстоял его, да так прочно, что с начала десятого класса ни с кем больше не дрался. Поговаривали, правда, что Гриша уже не тот, и под выпускной неплохо было бы ему навалять за старые обиды. Но смелых пока не находилось, до Шмеля. Новенький альфач просто не видел, какие чудеса творил рослый Гриша на старом крыльце школы – месте всех школьных баталий. Он походя ломал носы, выбивал зубы, а одному несчастному из десятого «А» даже умудрился сломать ногу, просто на нее наступив. Это был любимый боец школы, и когда у него закончились противники, драки стали проходить очень грустно и совсем не интересно, что, конечно, сильно поубавило количество зрителей этих боев. Ну кому захочется смотреть, как дерутся Сопля и Кролик? Скука смертная. Все ждали, когда школе объявит войну соседний лицей – были предпосылки. Но лицей неожиданно объявил себя колледжем и драться с «какими-то школьниками» считал ниже своего достоинства. И так бы и скис бойцовский дух среднего учебного заведения, если бы не появился Шмель. Он снова вернул интерес к учебному заведению, практически каждый день устраивая новое шоу. А носов и зубов в его исполнении летало не меньше, чем у Гриши. К тому же по школе пошел передел и поединки приобретали серийность. Пары соперников вынуждены были ждать своей очереди, подгоняя и обозляя текущих бойцов, чтобы быстрее занять импровизированный ринг. Учителя не могли нарадоваться посещаемости их уроков, хоть и смущал внешний вид отдельных мальчишек. А трудовик, завсегдатай уединенного досуга с бутылкой, даже приходил посмотреть со всеми, радовался удачным боям и часто подмигивал, чтобы его не спалили.
– Что я могу сделать с Гришей? – Голос Андрея предательски дал петуха.
– Да не ссы, – усмехнулся Шмель. – Гриша уже не тот боец, что был раньше, уж ты поверь. В нем злости не осталось. Он теперь весь в будущем – репетиторы, курсы, папочку носить стал, туфельки лакированные.
– И тем не менее, – заметил Андрей, – ты не смог ничего с ним сделать.
– Не смог, – согласился Шмель. – Но он был готов к нашей встрече. К тому же, чего уж, он взрослее, сильнее, знает больше. У меня практически не было шансов. Другое дело – ты.
– Я?
– Да. – Шмель по-дружески положил руку на плечо Андрея. – Ты наше секретное оружие. Он не будет ожидать от тебя прыти, как и я не ожидал. А только мы знаем, какой хороший у тебя удар, другие это вряд ли поняли. Конечно, тебе надо еще потренироваться бить по живой мишени, ударь ты чуть левее, и я бы вообще не встал. Но это мы исправим.
– Подожди-подожди, – подскочил с лавки Андрей, – ты что, хочешь, чтобы я с Гришей дрался?
– Не ты, – ответил Шмель и тоже поднялся, – а мы. Нам нужен только эффект неожиданности. Рубанешь его, как давеча меня, и отойдешь в сторонку. А пока этот амбал будет очухиваться, я его и уработаю. Уж ты поверь, ему мало не покажется.