Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 3 из 11



– Нет! – Отказ прозвучал чуть резче, чем следовало бы. Почувствовав это, Ардов попытался смягчить интонацию: – Вы правы, Анастасия Аркадьевна, это выглядит странно. Но именно в Европе, на чужбине, я осознал всю важность служения Отечеству. Всем сердцем я хочу помогать людям – в самом эпицентре людского горя и страдания.

Анастасия Аркадьевна внимательно посмотрела на Ардова, пытаясь определить его душевное состояние. Кажется, он и вправду поправился. Хотя цвет лица не назвать здоровым. Да и в руках имеется едва приметная дрожь.

– Чувствую себя великолепно, – поторопился заверить Ардов. – Воды Бадена творят поистине чудеса! Я бодр как никогда.

– А врачи? Что говорит доктор Лунц? Как он отнесся к вашему отъезду?

Появление крестника в городе стало для княгини полной неожиданностью. Он отсутствовал в столице четыре года, три месяца и семь дней. Cразу после похорон родителей Ардова добрый друг семьи княгиня Баратова отправила его в Баденскую клинику, где он вскоре пошел на поправку, но оставался под наблюдением все это время. Чтобы не умереть от скуки, Ардов поступил в университет в Цюрихе, который окончил буквально за день до того, как получил известие из Петербурга: следователь, занимавшийся делом отца, попал под карету и скончался. Решение о возвращении созрело мгновенно.

– Для нас это большая неожиданность, Илья Алексеевич, – стараясь не выдать волнения, произнесла Анастасия Аркадьевна, когда вчера утром Ардов появился в особняке на Английской набережной, в гостиной которого ее сиятельство завтракала в обществе сына. Завидев Ардова, Шура Баратов бросился душить в объятиях бывшего однокурсника. Илья терпеть не мог эту возню, но знал, что избежать ее невозможно – просьбы бесполезны.

– Зачем, Илья, зачем ты вернулся? – лопотал недалекий, но добрый наследник княжеского рода. После университета он пошел по стопам покойного отца и поступил на службу в Министерство иностранных дел. – Что ты забыл в нашей Богом забытой дыре? Ты променял свободный воздух Европы на наши затхлые сквозняки?

– Александр, по меньшей мере это непатриотично, – сделала замечание княгиня. Она уже успела дать знак лакею поставить еще один прибор.

– Как же сквозняк может быть затхлым? – не удержался от замечания Ардов. – Сквозняк, напротив, разбивает стоялый воздух.

– Оставь Илью Алексеевича в покое, он и так устал с дороги.

Высвободившись, Ардов подошел к княгине и приложился к протянутой руке. Та притянула к себе голову любимого крестника и поцеловала в лоб.

– Мы очень, очень рады… – ей стоило трудов сдерживать слезы. – Где вы остановились? Не желаете ли расположиться у нас?

Княгиня понимала, что в дом, где произошло то страшное убийство, Илья не вернется никогда.

– Благодарю, – ответил Ардов, устраиваясь за столом. – Я снял себе комнату на первое время. На Садовой.

– Что ж, прекрасно. Но дайте слово, что ужинать вы будете только у нас… – Подумав мгновение, Анастасия Аркадьевна прибавила: – А также завтракать и обедать…

– Испытательный срок! – выкрикнул пристав, прервав воспоминания Ардова. Господин майор схватил со стола книжку, которая служила подставкой для подстаканника. На обложке сквозь чайные разводы проступало название «Инструкціи чинамъ Санктъ-Петербургской сыскной полиціи». Троекрутов нашел нужную страницу и принялся декламировать:

– Претендент, желающий поступить на службу, должен безвозмездно пробыть на испытании при полицейском участке… – Он поднял палец, чтобы выделить слово «испытании». – И если испытуемый не сумеет доказать свою способность, то на службу не принимается и не вправе требовать вознаграждения.

Пристав удовлетворенно захлопнул книжку и, подойдя к двери, крикнул фон Штайндлеру, чтобы тот принес последнее дело. Настроение у Троекрутова явно улучшилось.

– Без испытания никак не могу, – похлопывая себя по пузу, принялся он ходить вокруг Ардова. – Инструкция, сами понимаете. Это не моя воля, это, можно сказать, требование закона… Коему все мы должны быть всецело подвластны…

В руки Троекрутова опустилась папка, принесенная фон Штайндлером.

Едва взглянув на название дела, пристав протянул ее Илье Алексеевичу.

– Прошу!

– Что это?

Троекрутов обернулся к помощнику.

– Кража в шляпном салоне мадам Дефонтель, – доложил фон Штайндлер.

Ардов тут же углубился в изучение документов, которых было пока что два: заявление потерпевшей и страница с протоколом опроса.

– Сроку у вас – три дня! – произнес пристав. – Если не справитесь – не обессудьте: на это место придет другой, более расторопный чиновник.

Ардов оторвался от папки:

– Три дня? Отчего ж не один?

– За один, боюсь, не поспеете, – гоготнул пристав.

Кажется, молодой человек даже не заметил издевательской интонации. Он лишь кивнул на стену за спиной Троекрутова, где висела огромная выцветшая карта Санкт-Петербурга.

– У вас карта семьдесят первого года.

Чины полиции с удивлением обернулись на карту.

– Нет Литейного моста, телефонной станции, железных дорог, – продолжил Ардов. – В новом издании Ильина уже указаны.

С этими словами Илья Алексеевич покинул кабинет.



– Малахольный он какой-то… – едва ли не с сожалением произнес Троекрутов.

– Да-с… – согласился старший помощник. – По всему видать, не все с ним ладно.

Помолчав, пристав воскликнул:

– Да не могу я его так вот сразу – взашей! Его обер-полицмейстер прислал!

– Очень, очень мудрое решение, Евсей Макарыч, – успокоительным тоном произнес фон Штайндлер. – Дело за три дня! Провалит с треском. Даже господин обер-полицмейстер не подкопается! Законы у нас никто еще не отменял.

Троекрутов, неуверенно вздохнув, подошел к двери и позвал Спасского.

– Слушаю, ваше высокоблагородие! – вытянулся перед начальником розовощекий письмоводитель.

– Спасский, почему у нас карта семьдесят первого года?

Юноша с недоумением уставился на карту.

– Ни мостов, ни железных дорог! – продолжил начальник участка. – Ей лет больше, чем тебе от роду!

– Прикажете заменить? – осторожно предположил письмоводитель.

Глава 2

Шляпный салон

– Пусто!

Мадам Дефонтель открыла крышку инкрустированной перламутром шкатулки и всхлипнула.

– Да, действительно, – отозвался Ардов.

Он огляделся. Салон был уставлен десятками разноцветных шляп на болванках, украшенных чучелами птиц, бабочек, лягушек и самыми разнообразными цветами удивительно натурального вида.

– Может, сами куда-то переложили? – осторожно предположил он.

– Шутите?

– Простите. Когда вы обнаружили пропажу?

Вообще-то время было указано в протоколе опроса, который лежал в папке «Дѣло», но Ардов никак не мог придумать, с чего начать разговор.

– Сегодня и обнаружила! Хотела показать господину Чептокральскому и…

Мадам Дефонтель уже давно была готова расплакаться и сейчас почувствовала, что момент настал. Впрочем, слезы никак не впечатлили начинающего сыщика.

– Где обычно хранилась шкатулка?

– Да вот здесь и хранилась, – продолжая всхлипывать, женщина указала на столик перед зеркалом. – Всем было известно. Кто бы мог подумать! Ведь приличные же люди…

– Как вы думаете, почему похититель не забрал шкатулку вместе с булавками?

Вопрос застал шляпницу врасплох. Она прекратила рыдать и, кажется, впервые обратила взгляд на присланного из участка сыскного агента.

– Слушайте, а вы вообще уже находили что-нибудь? Ну, я имею в виду, вы давно служите в полиции?

– Нет, сегодня – первый день.

Женщина едва не задохнулась.

– А вы уверены, что…

– Конечно, уверен!

Ардов изо всех сил пытался сохранить невозмутимость, хотя от голоса мадам Дефонтель во рту образовался привкус тины. Звуки из ее рта выбивались какими-то булькающими пузырями, словно в желудке у шляпницы кипел маленький сероводородный источник наподобие горячих озер в швейцарском Вальсе, куда доктор Лунц регулярно отправлял Ардова из Цюриха на успокоительные ванны. Заведя руки за спину, Ардов украдкой достал из кожаной наручи под манжетой малюсенькую колбочку с крохотными белыми пилюльками.