Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 9 из 10

– Прояви сочувствие, Вариан, – сказал Фраю его друг Серж. – Знал бы ты меня в мои двадцать.

– Если Мэри Джейн обуяла nostalgie de la boue[14], это ее проблемы, – ответил Фрай. – Но мы не можем рисковать, позволяя ему ошиваться поблизости.

Фрай понимал, что надо поскорей уйти от Парсонса, но юноша что-то пробормотал, и каким-то образом Фрай не двинулся с места. Парсонс жадно глядел на буклет, который он держал в руке. Настоящий знаток может пересечь океан, чтобы купить предмет искусства. И даже война его не остановит.

– Вам Пегги про нас рассказала?

– Кто такая Пегги? – спросил Парсонс. – Я хочу поговорить с вами про… нее.

И он указал пальцем на одно из имен на обложке.

Фрай проследил за его жестом.

– Итель Кохун?

– Да уж, такое имя забыть трудно.

– Вообще-то я ее не знаю, – сказал Фрай. – Я про нее не слышал. И у меня уж точно нет ее работ на продажу…

– А вот я про нее слышал, – возразил Парсонс. – И в жизни не ожидал увидеть здесь ее имя – да и любые другие знакомые имена. Вот почему я хочу с вами поговорить.

«Не обсуждайте ничего с теми, кого вы не знаете. Гестаповцы наблюдают, в городе люди из комиссии Кундта[15]». Но что-то было в голосе Парсонса…

Кафе «Пеликан» было набито битком. Беженцы, интеллигенция, толика марсельских отбросов.

– Что вы знаете о сюрреализме?

Джек Парсонс почесал подбородок.

– Искусство, верно? Немногое. Она этим занимается? Я знаю про Кохун, э-э, в другом контексте. Послушайте, мистер Фрай. – Он подался вперед. – Меня не должно здесь быть. Я направляюсь в Прагу.

– Вы не сможете добраться до Праги, – возразил Фрай. – Я до сих пор не понимаю, как вы вообще добрались сюда.

– Я просто… шел своим путем. И мне нужно его продолжить. Я должен кое-что сделать. Эта чертова война. Как вы и сказали: в правильном контексте можно заставить слова делать все, что угодно.

«Я такое говорил?»

– Я всего лишь клерк…

– Полноте. Я знаю, что вы руководите этим комитетом. Чрезвычайным комитетом спасения. – Фрай быстро огляделся по сторонам, но Парсонса это не встревожило. – Там, в очереди, все об этом говорили. Я знаю, у вас есть место в пригороде и вы присматриваете за людьми, художниками, пытаетесь их вытащить…

– Тише, пожалуйста.

– Говорю начистоту, – забормотал Парсонс. – Мне надо в Прагу, потому что если я туда доберусь, то, по-моему, смогу заставить кое-какие слова сделать то, чего они обычно не делают. Но теперь все твердят, что я не сумею туда попасть. Вот стою я такой растерянный – и тут вижу вас, вижу этот журнал в вашем портфеле. Вот почему я за вами побежал. Потому что я не верю в совпадения.

Фрай улыбнулся.

– Один мой друг согласился бы с вами. Он называет такое «объективной случайностью».

– Хм, да? Видите ли, эта женщина на обложке вашего журнала связана именно с тем, что я пытаюсь сделать. Итель Кохун. – В его устах имя казалось колокольным звоном. – Какая между вами связь?

– Один из моих друзей знает ее. Вообще-то тот самый, кто разделяет вашу точку зрения относительно совпадений. Кажется, она навещала его в прошлом году, в Париже. Это он сделал брошюру. Кохун вроде бы художница и писательница. Я еще даже не прочитал это.

– Как зовут вашего друга? – спросил Парсонс. – Кто сделал это?

Фраю стоило больших усилий не ответить.

– Как вы познакомились с работами Кохун? – спросил он вместо этого.

– Мой, скажем так, наставник ее знал. И очень высоко о ней отзывался. Вот почему я так взбудоражен. Вот что мне интересно. Как я уже сказал, есть кое-что, чем я хотел бы заняться в Праге. Теперь я застрял тут. Но что, если это нормально? Человек, которого я очень уважаю, испытывает весьма большое уважение к Кохун. Так что, если она одна из этих сюр-реа-лис-тов, возможно, у них те же идеи, что и у него. И у меня. Так что, возможно, мне следует поговорить с ними. С вашими приятелями.

– Моего знакомого, который знает ее, зовут Андре, – сказал Фрай после долгого молчания.

– А моего – Алистер.

– Андре Бретон.

– Алистер Кроули.

Глава третья

1950

– Тибо, – позвала молодая разведчица. – Мне сообщили, где тебя искать. Мне сказали, что ты теперь здесь всем заправляешь. – Девушка выглядела обессиленной и перемазанной в грязи, но не раненой, и она улыбалась от осознания того, что ей удалось преодолеть опасные районы, чтобы разыскать его.

Тибо не услышал и не увидел, как она появилась возле двери погреба, в котором он работал, пока разведчица не позвала его по имени – достаточно мягко, чтобы не потревожить товарищей этажом выше. Завидев ее, он схватился за оружие, но девушка поцокала языком и покачала головой со свойским и высокомерным видом.

– Я из «Руки с пером», – продолжила она, и Тибо поверил. Поверил, потому что это в каком-то смысле было канонично, как новое прочтение старого стиха: она сумела попасть к его двери, будучи никем не замеченной. Он опустил винтовку.

Разведчица опять заговорила, не повышая голоса:

– Я проделала долгий путь по рю де Мартир, от восемнадцатого арондисмана, с Монмартра. Между восьмым и вами слишком много всякого дерьма. Я рада, что нашла тебя.

– Я ничем тут не заправляю.

– Хм. Сдается мне, это не так. В любом случае они хотели, чтобы я поговорила с тобой.

– Они?

– Они знали, где тебя искать. Они – мы – в общем, нужно, чтобы ты присоединился к нам. К нашему плану.

Она выражалась расплывчато, с трудом скрывая волнение. Где-то у самой границы центральной части Парижа, контролируемой нацистами, собирались товарищи.

Тибо провел пальцем по карте в кармане.

– Да ладно, – сказал он, – я-то зачем им понадобился?

Когда в конце концов он сказал разведчице, что собирается защищать девятый арондисман, на ее лице отразилось потрясение.

Тибо сворачивает и разворачивает кнут, который отнял у нациста. Скручивает, плотно завертывая вокруг самого себя, чтобы получилась дубинка. Ею он хлопает по ладони.

– Такое не должно было случиться, – они не могут управлять манифами. Их вообще не должно здесь быть. Никто не заходит в глубь леса! – Он резко опускает взгляд на пижаму, которую носит поверх одежды и о которой Сэм ничего не говорит. Ему нужно собраться с мыслями. – В этих беспорядочных дебрях, – продолжает он, – обитают легендарные существа, прячутся в самой чаще.

– Деснос, – говорит Сэм. – И это не предупреждение. Это причина, по которой я туда отправилась.

– И оно того стоило? Удалось поглядеть на легендарных существ? – Своим вопросом, в котором слышны язвительные нотки, Тибо хочет поддеть новую знакомую, но она улыбается и показывает ему камеру.

В пустых классах полуразрушенного лицея Бюффон нет ничего, кроме пыли и птичьих трупов. Тибо направляет винтовку на Сэм. Она не пугается. Она опускает свои сумки на землю, как багаж на железнодорожной платформе.

– Послушай, американка. – Тибо пытается говорить грубо. – Я парижанин. Я из «Руки с пером». – «Лжец, – думает он. – Меня вообще не должно здесь быть». – Я сражался с демонами, манифами, нацистами, коллаборационистами и убивал их всех. – В его кармане – марсельская карта, секретная фишка бунтовщиков. – Почему они гнались за тобой? Я уже сказал, что думаю. Мне не случалось видеть ни таких волко-столиков, ни манифов, которые подчиняются нацистам.

– Нет? А как насчет «аэроживописи»?

Он моргает.

– Это почти не считается. – Настоящих фашистских манифов, вроде тех стремительных футуристических «самолетов», по-прежнему очень мало. – И они не подчиняются ни фашистам, ни кому-то еще, они просто… носятся туда-сюда.

– Фовисты? – спрашивает Сэм. – Ничтожная старая звезда?

На протяжении недолгого времени пастыри искусства из числа вишистов-кураторов «Молодой Франции» пытались приручить пестрых задавак, сошедших с полотен Дерена, а также рассеянный и меланхоличный сгусток серого света, соткавшийся из строк, написанных ярой поклонницей режима Виши[16]. Однако существа не поддавались контролю и не позволяли обвести себя вокруг пальца. Тибо уже давно ничего не слышал о грубо выписанных и ярких фовистских фигурах, но звезда, как предполагалось, все еще бродила по улицам ночами, излучая недоумение.

14

Nostalgie de la boue – букв. «ностальгия по грязи» (фр.). Идиома, обозначающая стремление к деградации и моральному разложению.

15

Комиссия Кундта – подразделение гестапо, возглавляемое Эрнстом Кундтом, которое вело в оккупированной Франции поиски немецких «врагов государства» и политических беженцев, попавших в лагеря для интернированных, и занималось их отправкой обратно в Германию.

16

Речь о Гертруде Стайн.