Страница 5 из 7
Густой, аппетитный, посыпанный перцем поверх золотистых кусочков хорошо прожаренного лука и разводов расплавленного сыра.
Наши жены священнодействовали над ним полдня.
Рита записывала каждый шаг, пробовала на вкус каждую стадию.
Я знал, что она теперь будет готовить это для меня.
Сейчас женщины уехали по магазинам, сын ушел к приятелю в соседний подъезд, а мы с Сергеем счастливо сидели за столом, пили водку, закусывали королевским супом и блаженствовали, как два бухарских эмира.
Причину своего блаженства я знал; классический французский суп в исполнении наших жен был выше всех похвал.
Но почему так искрился счастьем Колманович, которого этим супом кормили регулярно, я понять не мог.
– Будем, Саня!
– Будем, Серега!
Мы выпили еще.
Счастье плавало вокруг меня, как этот самый суп.
– Мы все большие молодцы.
– Я тоже так думаю.
– И наши жены и мы с тобой.
– И мы с тобой, Саня. Но все-таки жены – больше.
Я повернулся к двери.
Квартира была пуста, но я увидел жену – тоже счастливую в предвкушении того, чем начнет заниматься без мыслей о водосчетчиках и стиральной машине.
И тут же увидел Ирину.
В одном переднике она была, конечно, ужасно хороша.
Я понял, что хочу ее до потери пульса.
– Ну что, Сергей, строим дальнейшие планы?
Странно улыбнувшись, Колманович промолчал.
– Дед с бабкой отдохнули, Колю сплавим нахер в ближайшие выходные.
– Нет, Саня. Сплавлять никого не надо. Ни на хер, ни в другое место.
– А что так?
Я не понимал, что он имеет в виду, ведь мы только что говорили, какие все молодцы.
И говорил он сейчас без капли досады, естественной в такой ситуации.
– Ирка непригодна для сплава.
Сергей улыбался и улыбался, а я так не понимал.
– А в одну сторону будет уже не своп, а блядство.
– Согласен.
Последнее утверждение показалось верным.
Я опять налил водки.
Так вышло, что мы не встречались с того дня, когда Ирина до вечера проходила в черных чулках, надетых специально для меня, и я не ориентировался в ее месячных.
Причина была ясной без слов.
Выпив, Колманович улыбнулся еще раз.
– Ирка беременна.
– Беременна?!
– Да.
Я вспомнил все, что происходило между нами.
Срок, несомненно, был малым, все висело на волоске, Ирине стоило беречься от всего, любые отношения с ней вышли за рамки допустимого.
Это не подлежало сомнениям, поскольку являлось жизненной необходимостью.
Мне хотелось сказать массу слов.
Порадоваться за Ирину, за Сергея и заодно за всех нас.
Сказать, что ради этого стоит жить.
Что мы четверо в самом деле очень большие молодцы и «своп», организованный женой, был устроен не зря.
Но говорить лишнего не стоило.
Я поднял свою рюмку, чокнулся с Сергеем, улыбнулся и просто сказал:
– Поздравляю.
Мальчик с соседнего пляжа
1
Темная сине-зеленая волна с шумом ударила в берег, гоня перед собой гальку в кипящей пене.
В волне появилась Милана.
Белый купальник, сделавшись прозрачным, облепил тело, проявил детали. Особенно хороша была нижняя часть – заманчивые линии зрелой нерожавшей женщины.
Зная это, она любила дразнить окружающих – стояла голая от воды и не спеша отжимала мокрые волосы, давая любоваться собой. Острота была особенной в первые дни приезда.
Сидя в шезлонге первого ряда, Попов физически ощущал, как ее тело разглядывают все, находящиеся поблизости.
Женщины со злобной завистью, мужчины – с почти таким же злобным вожделением.
Он знал, что постояв, как на подиуме, Милана грациозно пройдет по песку и сядет рядом. Повернется спиной, давая ему расстегнуть лифчик. И ни от кого не скрываясь сменит купальник, поскольку не любила быть в мокром на ветру.
Такова была его тридцатипятилетняя жена, не боящаяся никого и принадлежавшая только ему.
Не принадлежаЩая, а именно принадлежаВшая – в прошедшем времени. В прошедшем и только прошедшем, он это понимал сильнее с каждым днем.
Показав себя всему пляжу, Милана повернулась идти, но дорогу преградил какой-то невысокий парнишка. Она склонилась, тот говорил, сопровождая слова жестами. Кругом ходили люди, шумели и брызгались дети – жена оглянулась, отчего-то смутилась, лицо ее вспыхнуло сильнее, чем от соли и горячего ветра.
Он о чем-то просил, хотя было непонятно, что может просить мальчик у незнакомой тетки.
Сотовый телефон, чтобы позвонить родителям, немного денег? Это казалось абсурдом, под Миланиным купальником не могло спрятаться десятикопеечной монетки.
Показать дорогу на соседний пляж или в соседний отель? Но для этого не требовалось много слов, да и жена не вела бы себя столь странно.
Попов поднялся, настал момент выяснить проблему.
Но спорщики сами шли к нему.
2
– Сядь пока.
Жена кивнула в сторону шезлонгу.
– А ты Саша, иди сюда…
На ее лице играла краска не то смущения, не то чувства, Попову неизвестного.
ПахнУв морем, она приникла к его уху, зашептала:
– Представляешь себе, что просит у меня… у нас… этот парень?
– Что?
Она казалась почти радостной и это радовало.
– Он…
Покраснев еще сильней, жена прыснула. И даже закашлялась, спрятала лицо в ладонях. Он терпеливо ждал, догадавшись, что просьба мальчика нешуточна, но даже отдаленно не представляя сути.
– Саш, Саш!
От усилия сдерживать смех из ее глаз потекли слезы.
– Представляешь, мальчишка просит нас с тобой… как бы сказать… перепихнуться. И предлагает за это заплатить.
– Не понял.
Попов был оглушен набором слов, которые не соединялись между собой.
– Поясни.
– Поясняю.
Милана слегка успокоилась.
– Он говорит, что заплатит нам за то, чтобы мы совершили при нем супружеское соединение.
– И… только?
– И только. А тебе мало?
– Да нет, не мало.
Услышанное казалось абсурдом.
– Зачем ему это надо?
– Хочет посмотреть, как происходит главное дело всей жизни. Все толково, кстати, объяснил. Умный мальчик.
– Да уж. И даже чересчур. Ну и что? Ты его, надеюсь, послала к ебеням? Или… судя по тому, что он за тобой увязался, не послала?
Жена промолчала.
– Так?
– Саш.
Смех зазвучал растерянно.
– Конечно, надо было его послать и впридачу надрать уши за приставание с неприличными просьбами. Но… Я не знаю, что произошло.
Она повела плечами, пока еще белыми.
– Я не поняла, как ввязалась в разговор. И, кажется, успела что-то пообещать.
– Зачем тебе это?
– Не знаю. Как-то так получилось.
– Ну и ну…
Попов покачал головой.
Просьба мальчика была столь дикой, что выпадала из разряда требующих реакции. И он понимал жену, огорошенную наглостью в сочетании с юным возрастом.
– Так что ты ему обещала?
– Да в общем ничего. Сказала – просьба серьезная, надо посоветоваться с мужем.
– Это верная мысль.
Он помолчал.
– Но чего хочешь ты сама?
– Сама…
Темно-зеленые Миланины глаза глядели в сторону.
– Саша, со мной творится нечто странное. Умом я понимаю, что все полная дичь. Но вот этим местом…
– Этим?
Переодеть насквозь просвечивающие трусики она не успела, вопрос был понятен.
– Ага, этим.
– Так что этим?
– Этим кажется, что ничего особенного. Что для меня… для нас с тобой будет прикольно потрахаться на глазах у мальчишки. От нас ничего не убудет, а ему… удовольствие.
Попов вспомнил себя в том возрасте. Представить, что он обратился с подобной просьбой, было немыслимо, да и взрослые иначе относились к процессу. Мальчишкам оставалось блуждание в потемках, отрывочные знания и разглядывание картинок с пловчихами или фигуристками.