Страница 3 из 28
«Опять я опоздал, — подумал Лепен, — а как хотелось натянуть нос полицейскому, который не знает, что часы на парижских вокзалах, во внутреннем дворе, отстают на 5 минут! Но дело еще не проиграно. В Руане их арестуют, и я узнаю адрес этого Дюпона, и тогда все нити националистического заговора будут у меня в руках!»
Сильный звонок в телефон заставил его вздрогнуть.
— Алло! Сен-Лазар. Господин префект, ваши монашенки арестованы. Прикажете их препроводить к вам?
Лепен не помнил себя от радости. Подойдя к другому телефону, он позвонил:
— Господин министр, — сказал он в трубку, — имею честь доложить, что сегодня, при выселении монашенок в Пасси, был найден и доставлен мне очень важный документ, раскрывающий всю чудовищность клерикального заговора. Сестра главного заговорщика, — сама игуменья, госпожа Дюпон, — мной задержана вместе с тремя главными сообщницами.
— Великолепно, поздравляю вас, господин Лепен. Я бы сам желал допросить их! Вы разрешите?
— К вашим услугам, господин министр. Они будут у меня через маленькую четверть часа.
— Так я сам зайду к вам.
— Я ваш покорный слуга.
Лепен еще веселее зашагал по комнате. Боль в ноге совершенно исчезла. Он уже предвкушал удовольствие видеть довольное лицо министра. Это дело, несомненно, упрочит его положение при нынешнем кабинете… Но вот кто-то подъехал… Министр подымается по лестнице, префект спешит ему навстречу…
— Мой дорогой Лепен, как вы меня обрадовали! Пройдемте к вам в кабинет…
— Ваше превосходительство, я весь, весь к вашим услугам… Но вот, кажется, и эти дамы подъехали… Можно велеть просить их войти?
И на ответный кивок премьера французского кабинета Вальдека-Руссо Лепен поспешил отворить дверь. Перед ним предстали два агента железнодорожной охраны и четыре молоденьких кармелитки с улицы Пасси в белых передничках послушниц.
— Не те! — воскликнул Лепен и в изнеможении опустился на кресло перед раскрывшим рот от изумления министром.
IV
Не все кармелитки уехали с утренним поездом. Четыре новициатки, не более года тому назад вступившие в общину, решились в последнюю минуту остаться в Париже до следующего поезда, чтобы, если возможно, узнать, что случилось с ее преподобием и отчего она опоздала на поезд, который уносил ее сестер в невольную ссылку.
«Может быть, — думали девочки, — сможем быть полезными матери-игуменье?»
Но вот их поезд отошел. Прошел долгий, томительный час, подали с запасного пути новый; нахлынула толпа, среди которой молодые послушницы скоро заметили знакомые им четыре капюшона и узнали в них свое начальство.
— Скорее билеты, — сказали они и побежали навстречу толпе в общую залу.
Насилу пробились. У кассы толпа.
— Четыре билета в Лондон.
— Готово, мадам, но спешите, сейчас поезд отойдет.
Они — на перрон. Поезд почему-то запаздывает, и они свободно бегут мимо вагонов, то и дело вскакивая на ступеньки дамских отделений и посматривая внутрь.
— Нет, не здесь!
И они бегут дальше все шибче и шибче. Оглядываются, — за ними бежит кондуктор, за кондуктором два сторожа, за сторожами и сам начальник станции.
— Стойте, сестры, нас заметили, сядем скорее в первое попавшееся купе, а то мы возбуждаем внимание. При первой же остановке пересядем в вагон к игуменье.
И, второпях заметив открытую дворцу в купе 3-го класса для курящих, все четыре бросились туда; несмотря на то, что там не оказалось ни одного свободного места и что их появление подняло хохот всех там сидевших мужчин с трубками, сигарами и папиросами, они с растерянным видом смотрели во все стороны и не думали уходить, пока один из пассажиров не сказал:
— Садитесь, мадам, садитесь, не стесняйтесь! Мы к вашим услугам.
Тогда они бросились к выходу и попали в распростертые объятия полицейских.
— Вот они, вот они! Теперь давайте свисток: может отходить.
Таким образом бедные послушницы попали к Лепену. Недоразумение выяснилось. Сестер отпустили; перед ними извинились и даже очень поблагодарили за ценное сведение: они своими глазами видели и утверждали под честным словом, что игуменья со старшими сестрами села в дьеппский экспресс. Значит, не все еще потеряно.
Министр завтракал у Лепена. Оба ждали с нескрываемым нетерпением телеграммы об аресте сестер в Руане.
Наконец, в три часа дня пришла давно ожидаемая телеграмма:
«Экспресс в Дьепп пришел. Кармелиток не оказалось. Кондуктор, обошедший вагоны во время хода поезда, утверждает, что никаких монахинь у него в поезде и не было».
Сомневаться в правдивости телеграфного сообщения не приходилось. На этой станции были опытные начальники охраны, лично знакомые самому господину министру. Сомневаться в словах новициаток, что игуменья села в вагон, тоже нельзя было, тем более, что видели подъезжавший с ними фиакр в две лошади, и на это многие обратили внимание. Притом и номер фиакра был известен и оказался записанным в числе прибывших на вокзал Сен-Лазар в 12-м часу. Итак, монашенки могли исчезнуть только из самого поезда, на полном ходу. Эта задача казалась неразрешимой даже самому Лепену, видавшему виды на своем посту начальника парижской полиции.
— Вы мне сообщите новости, когда сами будете их иметь, — сказал Лепену Вальдек и, сухо простившись с ним, отправился восвояси.
«Не поехать ли мне к гадалке?» — подумал Лепен и тотчас же решил привести свой план в исполнение.
К чести господина Лепена, мы должны заметить здесь, что это вовсе не был его обычный способ ловли преступников. Но сегодня, не зная, что делать, и вспомнив исполнившееся предсказание о сломанной ноге, он решил изменить своему всегдашнему методу и обратиться к экстраординарным средствам. И он не раскаялся. Гадалка, известная мадам Елизабет, как только он рассказал ей свое злоключение, воскликнула:
— Мой «ангел» мне сейчас все откроет. — И затем продолжала нараспев: — Вы говорите, что они сели в вагон?
— Да.
— И когда поезд тронулся, их уже не было?
— Да.
— В таком случае, они вышли из поезда до его отхода. Это ясно как день!
Лепена точно озарило: «Да, несомненно, это так! Они перешли на другой поезд. Но на какой?»
Сметливость полицейского в нем тотчас же снова сказалась. Игуменья должна была стремиться как можно скорее перешагнуть границу Франции. Ближайшая — бельгийская. Там и надо ее искать. И он, поблагодарив ясновидящую, поспешил в ближайшее телеграфное отделение.
«Мобеж. Задержите монахинь, следующих в Брюссель из Парижа со скорым поездом».
Телеграмму отправили при нем без замедления.
Он дождался ответа:
«Будет исполнено. Парижский экспресс приходит сюда через час. О результатах сообщим телеграммой».
Успокоенный Лепен возвратился домой. Между тем, дичь, за которой охотился префект полиции, преспокойно пересела на Гар-дю-Норд в поезд на Кале и, прибыв в этот город, беспрепятственно пересела на пароход Кале-Дувр в то самое время, как доведенный до бешенства Лепен читал телеграмму из Мобежа:
«Поезд прибыл, монашенок не оказалось».
В 10 часов вечера поезд высаживал своих пассажиров в Лондоне, на вокзале Виктория, и восемь монахинь, в том числе и подоспевшие послушницы, переночевав в гостинице, направлялись на остров Уайт, где их ожидали гостеприимные английские сестры их ордена, уже беспокоившиеся, так как не находили их в числе ранее прибывших кармелиток.
Итак, Лепен был сбит с толку. Его подчиненные наперерыв подсказывали свои предположения и проекты, но он их не хотел и слушать. И только, когда прибыл к нему Ленотр, его лицо просветлело, и он с затаенной надеждой обратился к нему:
— Что нового, мой дорогой Ленотр?
— Господин префект! Я напал на следы наших беглянок. Они со станции Сен-Лазар переехали на станцию Дю-Норд и оттуда со скорым поездом направились прямо в Лондон.