Магнитная буря

«Энтони Шэдоу Уилсон, владелец туристической фирмы с филиалами по всему миру, купил свой собственный остров…»

Второе имя, конечно, у него «мрак» или «тень», родители любили поэкспериментировать. Меня не интересуют его покупки, у него должно быть пятно. Судя по фото, человек, изображенный на нем – отец Хаша. Хорошо, что интересненького о нем пишет сеть?

Итак:

Энтони Шэдоу Уилсон, родился 4 мая 1984 года, телец, рост 187… Кому это, блин, интересно… Скукота, его любовные похождения, посмотри-ка, все стройняшки, спортсменки, юристки… Парень любит ярких женщин и, судя по всему, не силиконовых дур. Ничего, никакой интересной информации, никаких черных пятен в его биографии. Молодой, перспективный, красивый…

Мой взгляд останавливается на фотографии моих родителей, которая стоит на прикроватной тумбочке. Что если… Закрываю глаза, гордость сейчас борется с независимостью. Что если я все-таки сделаю кое-что для моей семьи, для той правды, которая прячется за семью печатями с момента гибели моих родителей? Сумма на расследование этого дела превышала лимит наших возможностей. Авиакомпания моих родителей давно умерла вместе с ними и кем-то закопана под землей. Настолько жестоко расправиться с ней мог только человек без души. Спасать уже нечего, да и стоит ли. После стольких судебных исков от родственников погибших, обвинений в смерти людей… Я никчемный червь в этом мире, чтобы бороться против титанов.

Открываю закладку «бюро расследований», заполняю заявку, чтобы со мной связались. Суммы, отправленной мне «заносчивой задницей», вполне достаточно, чтобы осуществить мою идею.

Он считает меня подлой и продажной шлюхой. Хорошо, я буду такой, только бы докопаться до истины, кто же стоит за всем этим.

Закрываю ноутбук и со спокойным сердцем отправляюсь в гостиную. Корин сидит у экрана телевизора и смотрит фантастику. Я подсаживаюсь к ней, кладу свою голову на ее плечо, она пахнет по-домашнему, уютом и теплом.

– Я сделала глупость, возможно, дважды, – говорю ей, когда она делает немного тише.

Корин давит мне на плечо, чтобы я легла на ее колени. Пальцами она разглаживает мои волосы по всей длине.

– Эти глупости все твои. Бывают случаи в жизни, выпутаться из которых может помочь только глупость, говорил Франсуа де Ларошфуко. Поэтому не делай поспешных выводов, не торопись. Шаг за шагом ты познаешь истину, – говорит Корин, ее руки застывают на мгновение и снова начинают успокаивающе гладить.

– Я хочу пораньше уехать в Париж, мне надо привыкнуть жить без тебя, – мой голос надломился на последнем слове, и не выплаканные слезы вырвались наружу.

От обиды, нанесенной моей гордости, от глупости, которую я совершила сама, искушая судьбу. Мне просто надо выплакаться, скинуть с души этот камень, разложить все по полочкам, чтобы мои гормоны успокоились, и я снова смогла быть той, какая я есть.

– Это будет тяжело, но не смертельно. Ты же будешь писать мне и звонить, ведь так? – Корин с надеждой смотрит на меня, как будто это возможно – забыть ее.

– Ты ведь моя Корин, как я могу забыть? – я чувствую, сердце женщины забилось быстрее, она поменялась в лице, руки мелко дрожат, и она тянет меня к себе. – Я люблю тебя, – произношу я такие важные слова.

Возможно, я делаю глупость, но мне пора научиться жить самостоятельно, и чем раньше, тем лучше.

Глава 6

Энтони

Я знаю, что женщины приносят неприятности, посмотреть хотя бы на парня, сидящего спиной ко мне, грызущего свои и без того безобразные ногти. Мое мерзкое поведение по отношению к его чувствам, то, как я не сдержал свои животные инстинкты…

Но если бы не мелкая француженка, соблазняющая меня, наверняка, все было бы иначе. Она настоящее искушение для мужчины… Наваждение…

Если бы та, что писала однажды сообщение, поймала бы меня на этой ситуации, самое малое – я бы стал ее врагом номер один. Ведь именно сын пострадал от того, что я зажал девчонку в своей комнате на кровати и практически засадил ей по самые… Но я получил свою порцию гнева. Скула, которую красиво разрисовал кулак моего сына, саднит и опухает с каждой минутой все больше. Удерживаю гелевую подушку у лица, которая приятно холодит.

– Что это за ерунда, которую ты мне дал? – указываю на подушечку. – В доме закончился обычный лед?

– Скажи спасибо, что я вообще принес тебе ее. Мог бы вполне еще пару раз ударить, для равновесия, – бубнит Хаш.

– Я не знал, что она девственница, – слова вырываются из меня прежде, чем я успеваю сообразить, все еще смотрю на свои пальцы, не так давно лишившие невинности девчонку.

– Ну, тогда спросил бы, что же ты так скромно? То есть, полезть в вагину тебя не смутило, – я морщусь от этого слова. – Что? Это нормальное выражение, если ты все еще помнишь физиологию. И тебе надо было вспомнить о том, что это моя подружка.

– Уровень дерзости в этом доме зашкаливает. А ты полон сюрпризов. Мог бы уже давно трахнуть девчонку, вместо того чтобы махать ей перед моим носом, словно красной тряпкой.

Хаш недоверчиво смотрит на меня и качает головой, его поражают мои слова. А мне надоело вести беседу с этим заносчивым щенком. Я виноват, согласен. Но моё лицо болит, в то время как он сидит и выпендривается передо мной. И это меня жутко злит.

– Она была моей подружкой, – говорит он и поворачивается ко мне в крутящемся кресле. – Ты не мог держать дистанцию, да? Такой отцовский поступок. Трахни мою подружку, попробуй для меня, как в дешевом порнофильме о доминантах, так?

– Заткнись, пожалуйста, я тебе уже говорил, все вышло само собой. И иногда надо выбирать девчонку, которая будет держать себя в руках, – ох, ну я это зря, в любом случае она не виновата.

Меня уже бесит это переливание из пустого в порожнее.

– Что же ты не побежал за ней, раз она так важна для тебя? – говорю ему, почти скрипя зубами.

– Извини, папа, не оправдал твоих ожиданий, – ерничает пацан. – Почему ты не побежал? – дерзкий паразит, сейчас бы устроить ему, но я не чувствую его отчаяния, не настолько она его интересовала.

Снова беру со стола свой телефон, чтобы не дать по шее этому мальчишке, смотрю на сообщение его матери. Это всегда останавливало меня от карательных действий. Почему этот балбес не спал с девчонкой? Ведь у них была возможность за это время, и не раз. И я отчетливо слышал возню прошлой ночью. Им повезло, что я не колотил в дверь каждый раз, когда она громко стонала. Я вымотан этой ночной симфонией, подслушиванием и ночным бдением. Меня вообще, по большому счету, она не должна интересовать.

– Я могу уехать из страны, – откладываю телефон на столик, стоящий передо мной, и сажусь удобнее на диване, широко расставив ноги, делаю вид, что меня не цепляет этот разговор. Тон, с которым он произнес это предложение, отличается от того, с каким начал. Совсем как в детстве, он обдумал и пришел к выводам.

– И чем же вы, мистер, будете заниматься? Без образования, имея за спиной только пару кубков и толпы визжащих девчонок, – последнее напоминает мне о тоненьком голосе Беатрис и ее стонах подо мной. – Хаш, это будет ошибкой.

Сын смотрит мне в лицо, его глаза горят гневом и ненавистью, но неуверенность выдают розовеющие как в детстве скулы. Он встает и начинает расхаживать из стороны в сторону, при этом теребит свои светлые волосы на макушке. Я же старательно маскирую истинные чувства, не хочу, чтобы он покидал свой родной дом. Это должен сделать я, а не Хаш.

– Пап, извини за это, – сопит он и показывает на моё лицо. – Что, если бы ты разочаровался во мне, как и я в тебе? Что, если бы у меня тоже был секрет, который тебе показался бы жутким? А я полон сюрпризов…

Сердце болезненно сжимается, когда укол действует точно в цель. Что бы сделал я на его месте? Наверное, это моё влияние, что он решился предложить мне подобное.