Страница 3 из 6
– Вот смотрите, – нападал на судей ярл, указывая на свой панцирь, который он держал уже в руках, – у меня на броне одиннадцать ударов. Всё правильно, я их пропустил. Но пять из них были мне нанесены уже после того, как счёт стал 10:6. Вы должны были остановить единоборство, чтобы назвать победителем меня. Я потому и пропустил подряд пять ударов, так как считал бой законченным уже.
– Нет, Хельги, – спокойным и ровным голосом возражал ему главный судья, – нас три арбитра и все мы единодушны в своём решении по каждому засчитанному удару. У нас нет расхождений. А это значит, что итог вашего боя справедлив.
– Тогда давайте посчитаем мои удары на латах берсерка.
– Я не берсерк, – без каких-либо эмоций в голосе возразил Вальдир.
Хельги ухмыльнулся:
– Давайте тогда посчитаем количество вмятин на латах «неберсерка».
Хельги после каждого поединка менял броню на новую. А латы Вальдира к концу этого дня больше напоминали рябь на озере в ветреный день. А щит в следующем противостоянии явно был готов развалиться сам.
– Ты и завтра в этих смешных штанах и ржавых латах будешь выступать? – продолжался надсмехаться над херсиром Хельги. – Твоя кляча ещё от старости не сдохла? Я видел, когда ты нам попался навстречу возле Эрны, как из неё сыпался песок.
Судьи были опытными и прекрасно понимали, чем закончится такая тональность перепалки бойцов. Один из них тут же вежливо оттеснил Вальдира.
И всё-таки, после небольшого совещания судьи провозгласили победителем поединков на мечах херсира.
Ликованию трибун, заполненных простым народом, не было предела. Даже в самой Уппсале люди высыпали на улицу, чтобы узнать, что случилось. Большинство зрителей болело за этого смелого парня, одетого в потрепанные латы поверх шкуры росомахи и кожаные штаны, толщина которых придавала херсиру схожесть с медведем. Болельщики между собой его так и прозвали: Росомаха Кожаные Штаны.
Вальдиру торжественно вручили подарок и деньги. Он сразу побежал к трибуне конунга, чтобы подарить его дочери кинжал. Тора, возбуждённая и счастливая, подумала, что он бежит к ней и встала, протянув ему навстречу свои красивые руки. Но херсир, казалось, её и не заметил. Он остановился, осмотрел трибуну, немного погрустнел и ушёл с подарком в противоположном направлении.
К нему тут же подбежал монах:
– Сир, поздравляю! Отличный итог, отличный день, отличная работа! Может, отметим это дело в питейном заведении? Нас уже ждут болевшие за тебя купцы.
– Нет, Барри. Я домой. Завтра уже конные соревнования. Вот тебе сто пятьдесят брактеатов. Сможешь на них купить два комплекта брони?
– Спрашиваешь? После твоих побед, у нас теперь во всём Уппланде самая большая скидка и отсрочка на оплату.
Глава 3
Вернувшийся в усадьбу конунга Хельги продолжал беситься и отыгрываться на всех, кто попадался на его пути. Свою лошадь он хлестал до кровавого пота. Принимавшему поводок слуге специально вскользь съездил локтём по носу так, что кровь у того полилась рекой. Попадавшаяся на его пути от конюшни к дому челядь, опасливо отбегала в разные стороны от тропы. Он продолжал рвать и метать и в своей комнате, разбрасывая вещи и круша мебель:
– Альвар! Альвар! Куда тебя черные гномы загнали?
Личный слуга, хорошо знавший приступы буйства хозяина, робко высунул голову из приоткрытой двери:
– Слушаю тебя, мой господин.
– Позови Тору и Хрёрека. Прямо сейчас, немедленно. Где Бели? Бели, налей мне вина!
Он плюхнулся на кровать прямо в сапогах и распластался на ней, разбросав свои конечности в разные стороны. Но, не пролежав в такой позе и минуты, нервно вскочил и стал ходить из угла в угол, громко при этом говоря:
– Твари! Стану конунгом, сгною всех. Всех! Всех! Вы у меня в бочках поплывёте. И не в пустых, а в заполненных дерьмом. И не где-нибудь здесь по озеру. А по большому морю! Туда, где в пропасть сливаются все воды, текущие вдоль берегов Норвегии на север. Они, видите ли, единодушны в своём решении! Вот вместе и поплывёте в одной бочке. А это пугало в штанах! Его я уничтожу. Ещё не знаю, как, но очень изощрённо!
На этих его словах в комнату вошли Тора и Хрёрек.
Хельги сразу обратился к ним:
– Хрёрек, Тора! Вы знаете, как я вас люблю! Мы одна семья и должны друг другу помогать. Я всегда был вам за отца и мать. У нас было трудное детство. Но мы выдержали и отстояли наше право владеть Селундом. Теперь в будущее мы должны смотреть. Я не буду скрывать, – при этих словах он стал говорить значительно тише, – я стать конунгом хочу. Но для чего я этого хочу? Для себя? Нет! Для удовлетворения своего самолюбия? Нет! Для того, чтобы купаться в золоте? Опять нет! Быть богатым – это не главное. Всё что я хочу – это чтобы этим государством правили ваши дети. Чтобы вы сами стали конунга семьёй. И не побоюсь высокопарности – я это хочу сделать ради моего народа! Жители Селунда стонут под ярмом свеев много лет. Теперь они должны стать главным народом в этом государстве. И я этого добьюсь!
Тора во время его высокопарной речи прилегла на кровать и явно витала где-то в облаках, не слушая брата.
– Тора, – Хельги увидел, что она его не слушает, – ты всё о мужиках мечтаешь?! Ну, почему? Почему все семейные дела я должен на себе тащить один? А вы дружно сели мне на шею и ножки свесили.
– Братец, я давно знаю, всё, что ты скажешь и всё, что ты хочешь. К чему это многословие?
– У-у-у! – взъярился ярл. – Вот так всегда!
– Только не психуй. Всё, что ты скажешь – я непременно сделаю.
– И я! – Хрёрек хлопнул брата по плечу и сел рядом с возлежащей на кровати Торой.
– Хорошо. Мне нужен ваш совет и помощь. Я в тупике. Эта маленькая рысь, я говорю о дочери Ивара, невзлюбила меня, несмотря на все мои старания, доброту и ласку.
– Ты же хотел у конунга просить её руки? В чём тут проблема? Воля отца священна, а её отец, как ты говорил раньше, многим тебе обязан и не сможет отказать.
– Нет, Тора. Этот старый облезлый вепрь уже практически мне отказал. Я столько для него сделал! Не раз в бою его спасал. И вот вам благодарность! – Хельги пафосно потряс руками, обращаясь к небесам.
– И что теперь ты хочешь предпринять? – нахмурил брови Хрёрек.
– Он, Ивар, отдал решение этого вопроса на откуп дочери. Мол, как она решит, так и будет.
– О! Как здорово, – Тора даже привстала со своего ложа. – О таком мечтают все девушки на свете. Теперь я понимаю твоё отчаяние.
– Да! Молодец, что понимаешь. Но что мне делать, чтобы заставить её сказать мне «да»?
– Трудная задача, – Тора встала на ноги и обошла вокруг Хельги, попутно проводя кончиками своих длинных пальцев по его плечам, – влюбить в себя ту, которая запала на другого.
– На другого? – для Хельги это была новость. – На кого?
– Ты удивишься очень. Но этот «другой» сидит на твоей кровати.
Хрёрек вскочил и приложил руку к груди:
– Я? На меня?
– Как в старой доброй саге. Любовный треугольник. Братья, да вы теперь соперники в любви! – она рассмеялась.
– Не может быть? – Хельги уставился на брата. – Я на груди змею взлелеял? Хрёрек, как ты мог мне в спину нож вонзить? И притворяясь агнецом, его в этой ране повернуть?
– Тора! Что ты несёшь? Я ни сном, ни духом! Я даже её взглядом не касался!
– Зато она глаза все проглядела! Так и пялилась на тебя весь день. Так переживала, так переживала! Кричала: «Давай, мой Хрёрек, побеждай!» Не спутаю я причину её румянца, бледности и мокроты ресниц ни с чем другим. Она по уши в тебя влюбилась. Вцепилась сердцем так, что семь нянек не оттащат.
– Вот в чём причина! А я всё думаю, почему я так для неё не мил? Теперь на свои места всё встало. Я так переживал, что в чём-то провалился и сделал что-нибудь не так, раз ко мне у неё такое отвращение. А отвращения вовсе нет. Есть любовь к другому. Есть в этой плохой новости щепотка доброй вести. Ещё не всё потеряно.
Хельги, закусив палец, стал ходить взад и вперёд.