Страница 7 из 9
Дорогой Валерий, я почти написал «книгу лирики» – «Любовь и Смерть». Это канцоны и сонеты, посвященные ушедшей. Мне хотелось опубликовать эти 37 (по плану) стихотворений отдельной книжкой, с прибавлением прежних стихов, посвященных в разное время Л. Д. Зиновьевой-Аннибал. Знаю, что появление этой книжки теперь вас не «устраивало» бы: об этом мы уже говорили. С другой стороны, эта, четвертая, книга лирики необходима для архитектонической стройности тома «Cor Ardens». Ее вмещение в том позволяет всю книгу назвать уместно «Cor Ardens» и удивительно гармонирует с прекрасной обложкой Сомова. М.Ф. Ликиардопуло известил меня, что «Cor Ardens» выйдет очень скоро. Итак, если «Соr Ardens» выйдет к декабрю и возможно вместить в конце «Любовь и Смерть» (нужны страниц 25), – то я ничего не предпринимаю для издания новых стихов отдельной книжкой. Если же «Cor Ardens» появится не скоро, то для меня составляет нравственную потребность издать новые стихи тотчас же, хотя бы в небольшом числе экземпляров, чтобы отметить годовщину ухода той, имени которой они посвящены. В журнале или частями печатать их нельзя. Будь добр, ответь.
Сборник «Cor Ardens»
Вячеслава Иванова. Часть 2.
Любовь и смерть. Rozarium. 1912 год
Фронтиспис к сборнику стихов Вячеслава Иванова «Cor Ardens». 1907 год
Обнимаю тебя сердечно; душою с тобой; жду свидания нетерпеливо; не забывай меня и пиши часто; извести, пожалуйста, о безотлагательном тотчас.
Прости, если что мое в «Франческе» показалось тебе своевольным; я очень спешил. Поздравляю с окончанием великолепного «Огненного ангела».
Вячеслав Иванов – Валерию Брюсову
Ночью на 1 февраля 1909 года[32], Москва
Валерий Брюсов – Вячеславу Иванову
18 января 1910 года, Москва
Дорогой Вячеслав!
Ты несказанно обрадовал меня своим письмом. Несмотря на то, что мы разделены с тобой всеми внешностями нашей жизни и последние годы встречаемся крайне редко, – я чувствую тебя близким и бесконечно себе дорогим. Скажу даже, что ты мне самый близкий изо всех, ныне живущих существ. Не знаю, как такие слова отзываются в твоей душе, но все же хочу их тебе сказать.
Мне было очень понятно все, что ты написал мне о «крайнем равнодушии, оковывавшем тебя». Это чувство я пережил сам и отчасти еще переживаю до сих пор. Между прочим, под его влиянием бежал я за границу, где провел больше трех месяцев. За эти дни я почти ничего не делал, во всяком случае не делал, не писал ничего важного. Да и теперь, вернувшись в Москву, к своим книгам, к своим бумагам, я с явным насилием принуждаю себя жить и работать.
Этому внутреннему неустройству соответствует вполне неустройство внешнее. Я говорю о нашей, русской литературной жизни. Сколько я могу судить, в ней господствует полный распад. Былые союзы и кружки все разложились. Былые руководящие идеи изжиты, – новых нет. Но в то время, как мы, которые, так сказать, в своей груди выносили идеи недавнего прошлого, с правом говорим себе и другим: «мы хотим иного», – кругом толпа новоприбывших незнакомцев, ничего не переживших, ничего не выносивших, пляшет каннибальский танец над прежними нашими идеалами и плюет на них. И это отвратительно.
Сергей Малютин. Портрет Валерия Брюсова. 1913 год. Государственный литературный музей, Москва
Ты знаешь, что я никогда не был врагом молодости, молодежи. Не я ли первый приветствовал Белого? и Блока? позднее Городецкого? и Гумилева? и совсем недавно графа А. Толстого? Но я хочу или иметь возможность учиться у молодежи, или чтобы она училась у меня, у нас. Третьего я не признаю. Или принеси что-то новое, или иди через нами поставленную триумфальную арку. Когда же как новое откровение предлагают мне идеи, нами пятнадцать лет тому назад отвергнутые и опровергнутые, я оставляю за собою право смеяться.
В Петербурге у вас я не вижу никаких радующих предзнаменований. Может быть, я ошибаюсь, судя издалека. Мне кажется, что союз «Аполлона»[35] – вполне внешний. Его идея – привешена извне, а не возникла из глубины того сообщества, которое окружает журнал. «Академия» – учреждение очень приятное, заслуживающее всякой поддержки, полезное, но ведь оно имеет смысл только при существовании истинной жизни.
Иначе ее роль – сохранять, и бессмысленно сохранять, традиции и формы, чтобы передать их более счастливым поколениям.
Еще хуже обстоит дело у нас в Москве. «Весы» умирают не только физически, – они умерли и духовно. Вокруг них нет никого, кроме шакалов, догладывающих оставшиеся кости (разумею Ликиардопуло и кое-кого еще). «Музагет» себя откровенно объявляет эклектиком. Это лучшее, что он может сделать. Только самая широкая, общекультурная платформа способна сейчас еще объединить более или менее широкие силы. Впрочем, я лично в «Музагете» почти не участвую. Для такого нетрудного дела, какое он затеял, не стоит трудиться.
Я думаю, что в этой общественной дезорганизации достаточно повинны и мы, т. е. мы с тобой. Ибо больше обвинить некого, за полной духовной безответственностью Блока, за почти преступной зыбкостью Белого и за горестным падением Бальмонта (с которым я провел несколько недель в Париже). Что должно делать мне, я ищу, я стараюсь понять и надеюсь услышать от тебя. Но тебе прежде всего, усилием воли, надо стряхнуть с себя твое равнодушие. Сейчас время, когда тебе нельзя, когда ты не имеешь права – молчать. Последние годы, ушедший в совершенно не читаемое нигде и никем «Золотое руно», ты как бы не существовал в русской литературе. Единственное твое дело было – сборник «По звездам». Это очень много, это дело едва ли не великое, но для наших дней даже великого мало. Надо больше. Ты должен писать, ты должен говорить, ты должен учить. И прежде всего ты должен воскреснуть как поэт. «Cor Ardens» более чем необходимая для нас книга. Отсрочка каждого дня ее появления – есть твое преступление перед русской литературой и, следовательно, перед русским обществом, перед всей Россией.
32
Открытка. Сонет, составляющий первую часть, принадлежит Брюсову. Сонет написан 11 июля 1908 г. под заглавием «Ликорн» и вошел в сборник «Все напевы». Однако в тексте Иванова присутствуют разночтения, преимущественно в рифмах. Возможно, Брюсов предложил Иванову «угадать» рифмы своего сонета.
33
Ликорн – мифическое существо, единорог с телом лошади.
34
Норны – богини судьбы в скандинавской мифологии.
35
1909–1917 – литературно-художественный журнал, редактором «Аполлона» был С. К. Маковский.