Ксенофоб

— Пожалуйста, Бреннер, пожалуйста! Помогите нам, иначе быть беде!..

III

ВАЛЕР, ИНОМИРЯНИН

Не могу сказать, что слова иномирянина взволновали меня хотя бы в малейшей степени. Плевать я хотел на их проблемы, доннерветтер![6]

Я потянулся к графину. Мне нужен был мой чертов шнапс!

— Уважаемый, повремени, будь любезен. — Хриплый голос второго громилы-телохранителя заставил меня удивленно остановить руку. Дубинку он спрятал, но я все равно не рискнул бы повернуться к такому типу спиной.

— Не понял? — Я раздумывал, начать ли стрелять сразу сквозь карман или немного поговорить. С одной стороны, никто не имеет права мне указывать, но они обратились ко мне вежливо, плюс эти двое — люди Степана Симбирского... а ходить постоянно оглядываясь мне не хотелось.

— Степан лично просит тебя помочь этому... — Хриплый чуть замялся, выбирая выражение, видно было, что он и сам еще не до конца привык к наличию чужаков. — Нашему компаньону. Он щедро отблагодарит тебя за потраченное время!

Меня вновь нанимают уличные бандиты. Позор! Что бы сказал на это молодой десант-риттер Бреннер пятнадцать лет тому назад? Наверное, застрелился бы немедля, дабы не допустить для себя столь удручающего будущего...

— А с каких это пор Степан сотрудничает с чужаками? — спросил я.

— Уважаемый, не ко мне вопрос. Ты не откажи в просьбе, сгоняй с пернатым, куда он скажет. Степан не забудет...

За прошедший год я не вел ни одного стоящего дела, отказывая всем, кто ко мне обращался по старой памяти, и разгребал только бандитские проблемы за их же деньги. Я прервал общение даже с друзьями, стараясь утопить в водке свою боль. И вот сегодня ко мне обратились, я понимаю, что не хочу влезать в эту историю, но...

На Степана и его просьбы мне было плевать, но внезапно захотелось развеяться. Вдруг удастся набить морду паре-тройке чужаков. Слишком я увяз в своем горе, застыл в нем как муха в янтаре.

— Хорошо, — решил я. — Мы прокатимся, и я выслушаю суть проблемы. Но больше ничего не обещаю.

Вокруг уже давно царил обычный кабацкий гул. На нас перестали обращать внимание, а поверженные деловые успели ретироваться.

— Это на расходы на первое время, просили передать. — Хриплый протянул мне плотно свернутые в трубочку купюры. — Мехваген на улице, вот ключи. Мы отчаливаем.

— Стой, — забеспокоился я. — А с пернатым кто возиться будет?

— Извини, уважаемый, — осклабился в хищной улыбке хриплый, — мне приказали доставить его и сдать тебе с рук на руки, а дальше я за него не отвечаю.

Оба здоровяка развернулись и покинули заведение, легко раздвигая плечами не успевших вовремя убраться с дороги посетителей.

Фогель, который за последние минуты не произнес ни слова, а только таращил на меня свои окуляры, так и стоял рядом со столом, равномерно покачиваясь вперед-назад.

Я впервые видел иномирянина этой расы вблизи. Весь мой предыдущий опыт общения с чужаками ограничивался подселенцами и их подвидами. Я даже посетил их мир, поразившись до глубины души его нечеловечностью.

Фогель же отличался от них в лучшую сторону. Главное, он был обычным. Чужим, не похожим на людей — да, но обычным. Издали его можно было бы даже принять за человека. И он не стремился влезть в твое тело и управлять разумом. Он просто был иным.

Я потянулся было к стопке, но тут же с разочарованием отдернул руку. Не время. Слово есть слово. Я стремительно трезвел, и это не добавляло радости.

— С каких это пор Симбирский сотрудничает с такими, как ты? — чуть грубее, чем это требовалось, спросил я.

— У всех свои интересы...

— Ладно, ваши секреты мне не нужны. Что за беда стряслась? Рассказывай!

— Можно не здесь? Много ушей вокруг! Нужно ехать... там все расскажу... тут недалеко!..

— Ладно, выйдем на свежий воздух. Заодно поглядим, что за транспорт нам предоставили.

Я накинул куртку, переложив в ее карман револьвер из пиджака, и захватил со стула кепку.

На улице нас никто не ждал. Люди Симбирского давно скрылись из виду, а обычных прохожих вокруг не наблюдалось.

Шел легкий снег, тускло поблескивающий в свете редких газовых фонарей. Я поплотнее запахнул куртку. Зима в этом году наступила рано, но первые крепкие морозы только-только грозились ударить, хотя на дворе уже стояла середина декабря, и горожане давно готовились к Рождеству.

У сугроба с краю мостовой приткнулся «Мавританец» — небольшой, но весьма мощный мехваген, пользующийся популярностью у людей понимающих в силу своей адекватной цены и хороших ходовых качеств. Скромно, но со вкусом.

Я отпер двери и уселся на водительское место. Фогель изогнулся невообразимым образом и втиснулся в салон с пассажирской стороны. Признаться, я думал, он не поместится внутри — слишком длинный и нескладный. Но иномирянин удивил меня. Он влез, сложившись чуть не вдвое.

Мотор послушно заревел, как только я повернул ключ. Мехваген готов был сорваться с места в любой момент.

Я вдруг понял, что за прошедший год соскучился по настоящей работе. Я настолько погрузился в свое горе, что даже выкинул с моста в реку переговорник. Только алкоголь и публичные дома — вот что меня спасало все это время. А если кто-то считает, что проститутки — это не выход, то я мог бы привести множество примеров, когда жрицы любви вытаскивали буквально с того света мужчин, потерявших смысл жизни. Желтобилетные честно отрабатывали свои деньги, даря страждущим не только радости физической близости, но и утешая их духовно. Простое человеческое участие, которое в нужный момент вытащило из петли многих.

— Ну что, здесь поговорим или отъедем чуть в сторону, пернатый? — Несмотря ни на что церемониться с фогелем я не собирался. Много чести!..

— Посольство, пожалуйста, давайте поедем в наше посольство...

Я удивился, но тронул мехваген с места. Для обычных горожан посольства были закрыты. Помимо энергокупола их охраняли и привычными методами. Солдаты несли круглосуточное дежурство, охраняя периметр и пресекая любые попытки посторонних проникнуть на территории посольств. Я был уверен, что и внутри самих посольств имеется множество секретов для нежелательных гостей.

Тот факт, что люди Симбирского явились в качестве сопровождающих фогеля, говорил о многом — иномиряне начали активно ассимилироваться, искать контакты с местными, наводить мосты... Вполне вероятно, что и посольские двери открывались гораздо чаще, чем мне представлялось.

Зимний морозец прогнал всяческие остатки моего опьянения, и мне вдруг стало стыдно за свой весьма непрезентабельный внешний вид: немыт, нечесан, оброс, как басурманин, да с тяжелым водочно-чесночным перегаром, сшибающим с ног любого неподготовленного человека за несколько шагов, — я мало походил на некогда преуспевающего сыщика по найму, скорее на бездомного, опустившегося на самое социальное дно.

— Послушай, пернатый, — я чуть сбросил скорость, — у нас есть немного времени? Хочу, понимаешь ли, привести себя в порядок перед столь важным визитом...

— У нас есть час! — кивнул фогель и вдруг добавил: — Валер.

— Что? — не понял я.

— Меня зовут Валер.

— Валер? А меня называй Кирилл Бенедиктович или господин Бреннер. Договорились, пернатый?

Фогель промолчал, никак не выказывая своего отношения к моему панибратскому тону. Я специально провоцировал его, стараясь определить границы допустимого.

Через некоторое время мы добрались до «Приюта скитальца». Я сказал Валеру обождать в мехвагене, ни в коем случае его не покидая. Сам же поднялся в комнату, наскоро умылся холодной водой, сполоснул рот модным освежающим средством против дурного запаха, которое одолжил портье, потом причесался и сменил одежду. С бритьем и стрижкой пришлось повременить, но даже водных процедур и чистого белья хватило, чтобы я вновь почувствовал себя человеком.

6

От нем. Do