Страница 15 из 18
Незваный гость сделал шаг вперед, завороженно уставился на портрет и пробормотал:
– Если это она – понимаю Краснова!
Выложенные в Сеть случайные снимки не передавали и десятой части обаяния и шарма Варвары Бернацкой.
Обойдя все три комнаты и обшарив комоды, тумбочки и шкафы, альбома с фотографиями Южин не нашел, документов и компьютера тоже. Личные вещи хозяйки отвечали самому изысканному вкусу и стоили уйму бабла. Стопки тонкого белья на полках, костюмы, блузки и платья на вешалках, шуба, обувь – все дорогое, из фирменных бутиков, а не с распродажи.
– Красиво жить не запретишь…
Шкатулка для драгоценностей была полна бижутерии, правда тоже фирменной. Изделия из золота барышня, похоже, хранила в банковской ячейке. Наверняка у нее есть ценные ювелирные украшения, которые опасно держать дома.
Южин удивился отсутствию сигнализации и домашнего сейфа, хотя последнего он мог просто не найти. Дверные замки тоже показались ему недостаточно надежными, ведь он справился с ними без особого труда. То ли хозяева чересчур самоуверенны, то ли слишком беспечны.
Сыщик почти закончил осмотр, когда услышал подозрительный скрип в прихожей.
«Черт! Я забыл запереть входную дверь!»
Он лихорадочно искал, куда бы спрятаться, юркнул в одежный шкаф, как застигнутый законным мужем любовник, и потушил фонарь.
«Кого это принесла нелегкая?»
В щель между дверцами ничего не разглядишь. Разве что визитер включит свет и покажет себя. Однако тот поступил по примеру Южина и включил фонарик.
Сыщику пришлось принимать радикальные меры. Он подпустил конкурента поближе, выскочил из укрытия и почти вслепую ловкой подсечкой свалил того на пол…
Ренат отвез Ларису на Площадь Искусств к театру, а сам отправился на Гороховую. Тень Достоевского, казалось, сопровождала его. Писатель любил изображать надрыв и внутреннюю трагедию, которыми буквально пропитаны петербургские камни. Когда-то на Гороховой снимал квартиру писатель-мистик Гоголь.
С набережной Фонтанки тянуло сыростью, темное небо моросило дождем. Ренат оставил машину на парковке и отправился по улице пешком. С обеих сторон возвышались типичные для центра доходные дома и усадьбы зажиточных горожан, построенные еще в девятнадцатом веке. Впереди виднелся во мгле подсвеченный шпиль Адмиралтейства, сзади открывалась перспектива на здание Театра юных зрителей. Прохожих было мало. Ни деревьев, ни зелени. Зловещие огни фонарей и черный асфальт создавали гнетущую атмосферу.
Ренат встряхнулся, сбрасывая наваждение, и заметил, что почти добрался до дома номер 64. Больше столетия тому назад морозным зимним вечером «святой черт» Распутин вышел отсюда в свой последний путь во дворец князя Юсупова на Мойке, где был жестоко убит заговорщиками.
Ренат остановился перед пятиэтажным зданием с мрачным фасадом и полукруглым эркером посередине, прямо над аркой, ведущей во двор-колодец. В некоторых окнах горел свет. Эркер заканчивался наверху небольшой башенкой. Ренат поднял голову и вздрогнул от неожиданности, встретившись взглядом с каменной медузой Горгоной. Она смотрела прямо ему в душу, словно замораживая все живое и доброе…
Ренат ощутил бегущий по спине холодок и оглянулся. Тень Достоевского манила его за собой.
– Куда ты меня зовешь?
– Иди и не спрашивай…
Ренат с ужасом увидел, что никакой это не Достоевский, а крепкий, неряшливо одетый мужчина с тяжелым взглядом исподлобья. Он спутал писателя со «старцем» из-за бороды!..
– Григорий… ты?
– Иди за мной! – приказал Распутин. – Пошевеливайся! Не то опоздаешь…
Ренат молча повиновался. «Старец» шагал впереди, размахивая руками. Его брюки были заправлены в сапоги, а рубаха подпоясана широким ремнем.
– Тебе сюда…
Распутин свернул в проходной двор и пропал, а Ренат обнаружил, что находится у дома, где жила Варя. Кодовый замок оказался неисправным, и он беспрепятственно попал внутрь гулкого парадного. Поднимаясь по лестнице, он все еще видел перед собой страшные гипнотизирующие очи Горгоны…
Раздался хлопок, топот, какой-то черный вихрь налетел на него, чуть не сбил с ног и промчался мимо. Ренат был как во сне и не сразу сообразил, что происходит.
– Растяпа! – захохотал Распутин. – Тебе только ворон ловить!
– Ты опять здесь?
– Некогда болтать. Беги за ней, недоумок!
Ренат еще не очнулся от чар медузы, но слова «старца» возымели действие. Он кинулся следом за черным вихрем и выскочил на улицу…
Глава 11
Южин задыхался и стонал от нестерпимой боли в глазах. Надо срочно выбираться из чужой квартиры, а он ни черта не видит. По щекам текут слезы, нос заложен, в горле першит.
Конкурент оказался не промах и, сбитый подсечкой на пол, не растерялся, а лежа брызнул нападающему в лицо из газового баллончика. Сыщик не успел сообразить что к чему, как ослеп от жгучей струи, выпущенной противником. Впрочем, в комнате и без того стояла кромешная тьма. Фонарик конкурента потух, а свой он сам выключил.
Южин кое-как доковылял до ванной, плюнул на осторожность, зажег свет и начал промывать глаза. Из его уст сыпались ругательства, но это мало помогало. Он плескал и плескал водой в лицо, проклиная себя за оплошность. Надо было сразу вырубить противника конкретным ударом, а не тупо сбивать с ног.
Наконец, сыщику чуть-чуть полегчало. Вытершись полотенцем, он сел на край ванны и задумался. Догонять конкурента бесполезно, оставаться в квартире опасно. Не вызовет ли тот полицию?
Когда боль приутихла, а сознание прояснилось, Южин сделал обескураживающий вывод. Его противником была… женщина! Газовый баллончик – не мужской способ самозащиты. И вел себя «конкурент» не по-мужски. Завопить писклявым голосом, когда падаешь, могла только женщина.
– Еще и баба! – взбесился он, потирая глаза. – Ну, я мудак!
Он вспомнил запах ее духов, который тут же перебил газ из баллончика. Этот аромат был ему знаком.
– Блин… Где я его слышал?
Чертыхаясь, он торопливо протер дверные ручки и прочие предметы, к которым прикасался, выключил свет и затворил за собой дверь квартиры…
Тем временем Ренат безуспешно искал «черный вихрь», который словно растворился в лабиринте проходных дворов. Дождь перестал, ветер стих. Двое хамоватых подростков попросили у него денег на пиво, и он сначала отказал, но потом вернулся и спросил:
– Не пробегал ли тут человек в черном?
– Ты че, дядя, какой еще человек? Тут одни вурдалаки бегают…
– С вами все ясно, – разозлился Ренат. – Травку курить меньше надо. В вашем возрасте это вредно.
– Оставь их в покое, – посоветовал Распутин, который не отставал от него ни на шаг. – Ты сам виноват, что упустил пташку. Такого кота кормить себе в убыток.
– Я не кот, – огрызнулся Ренат.
– И то верно, – согласился «старец». – Ты – карась, проглотивший наживку.
– Вот заладил: то кот, то карась… С бодуна, что ли, мерещится?
Подростки злорадно захохотали, показывая на него пальцами:
– Гы-гы-гы-гы… Ты, дядя, тоже траву курил? С кем говоришь-то?
Распутин стоял, прислонившись спиной к облупленной стене, и ехидно посмеивался. Подростки его не видели, как, впрочем, и Ренат не видел бегающих вурдалаков. Он достал из кармана денежную купюру и протянул пацанам.
– Черт с вами, берите на пиво.
– Гляди-ка, раскошелился… гы-гы-гы-гы…
Один из подростков почесал выбритый затылок, повернулся в сторону прохода между домами и обронил:
– Вурдалак вон туда побежал… у него крылья, как у летучей мыши…
– Не боишься, дядя? – скривился второй. – Вурдалаков лучше не трогать, а не то кровь выпьют…
– И не закусят! – загоготал бритый. – Они днем спят в гробах, а вечером выходят на промысел. Таких, как ты, ищут, чтобы подкормиться.
– Истинная правда, – отозвался Распутин. Он сложил руки на груди и, не мигая, воззрился на Рената. – Что, мил человек, кишка тонка вурдалака догнать и осиновый кол ему в грудь вбить?