Страница 19 из 25
– Мировые лидеры признали тебя, – продолжал Модельер, увлекая Счастливчика туда, где с площадки открывалось кудрявое, золотисто-изумрудное кольцо бульваров, особняки, дворцы, Тверская, чешуйчатые от далекого блеска, Пушкинская площадь с бронзовым памятником и кубическим домом «Известий» и дальше, из крыш, кварталов, водяных отражений, розовых дымов и фиолетовых туманов льдисто возносилась Останкинская башня, вонзая в облака свой прозрачный луч. – Лидеры мира не устояли пред твоим обаянием и превосходством. Надменный Американец, чопорный Англичанин, гордый Немец, язвительный Француз, лукавый Японец, осторожный Китаец – все приняли тебя как вселенского лидера, кому готовы передать свои полномочия. Делегируют тебя в Цари мира, венчают на царство, нарекают Москву столицей всея Земли. Такого величия Россия не достигала ни в какой период своей истории. Ни при Иване Грозном, ни при Екатерине Великой, ни при Иосифе Сталине. Ты превосходишь их всех. Ты стал Царем мира без войн, без атомных бомб и авианосцев, без жестоких диктатур и насилий, но лишь благодаря своей божественной кротости, исходя из воли Творца, следуя мистическому предназначению России. Мы переносим центр Земли в Москву, в Четвертый Рим, как было предсказано соловецким мучеником, погибшим от рук большевистских убийц. Меняем координатную сетку планеты, как мечтал об этом святой Патриарх Тихон, выстраивая Новый Иерусалим…
От этих слов Счастливчик почувствовал прилив радостной силы. Словно мышцы его укрупнились, рельефно напряглись под одеждой. В груди стало просторно и ярко. Взор стал видеть далеко. Каждое малое, отливавшее солнцем оконце, каждый блик пробегавшего автомобиля скрывали в себе чью-то жизнь, чью-то неповторимую судьбу, которая славила его, любила и доверяла. И он, могучий повелитель, был готов использовать свою абсолютную власть на благо родной земли.
– Через месяц состоится твое венчание, – теперь оба они смотрели на Кремль, где, окруженные розовыми зубцами и башнями, зеленели холмы, темнели синие пирамидальные ели, под желтыми, полуоблетевшими деревьями скопились золотые лужицы опавшей листвы. Соборы парадно и гордо сверкали. На Иване Великом, под куполом, блестела черно-золотая надпись. Счастливчик, не умея ее прочитать, тем не менее знал, что она таинственно соотносится с их разговором. – Я сам разрабатываю ритуал небывалого действа, которому хочу придать вид вселенской мистерии. Лучшие дизайнеры, художники и режиссеры планеты готовят в Москве мистерию. Сюда приедут все лидеры мира, привезут земли своих долин, гор и пустынь, святыни своих народов. Все религии мира освятят твое восхождение. На Воробьевых горах будет установлен Колосс Московский, создаваемый нашим известнейшим скульптором, с использованием новейших космических материалов и компьютерных технологий. В хрустальной голове гигантской скульптуры будет установлен трон, куда ты вознесешься в лучах своей славы. Богослужение с участием иерархов всех мировых религий освятит твое помазание. В нашем празднике сольются хеллоуин и элевсинские таинства, «весна священная» и африканские культы вуду. По площадям и проспектам Москвы сводным парадом пройдут объединенные армии мира. Мы устроим салют, направив в ночное московское небо пролетающую мимо земли комету, наполнив ночь над Москва-рекой алмазными люстрами Космоса, оросим Москву звездным дождем. Такого праздника еще не видело человечество. Двадцать первый век будет наречен Веком Счастливчика…
Эти слова вызвали у Счастливчика священный восторг, словно кто-то поднял его на могучей длани над Землей, показав земные царства, возлюбившие его народы, славящих его земных царей. От крыши «Ударника», высоко, через реку, в сторону Арбата и Министерства обороны, был натянут стальной трос, который казался солнечной паутинкой. По нему шел канатоходец в костюме скомороха, в колпаке с бубенцом, балансируя с помощью шеста. Казалось, он ступает по воздуху, пропадая на миг среди лучей и солнечных бликов. Это был охранник из подразделения «Блюдущие вместе», оснащенный боевым лазером, которым с высоты прожигал капоты подозрительных автомобилей. Те останавливались с расплавленными двигателями, и выбегавшие в недоумении водители оказывались во власти работников ГАИ. Подобным образом канатоходец только что остановил джип «Чероки», принадлежавший главарю солнцевской группировки. Постовой вежливо отдал честь профессорского вида мужчине и требовал у него тысячу долларов штрафа.
– Однако, чем ближе царство добра, тем активнее силы зла, – теперь они смотрели на гостиницу «Россия» с гирляндами флагов, на грозный трезубец Котельнической набережной, на Новоспасский монастырь, чьи синие купола были усыпаны серебряными звездами, на длинную прорезь Пролетарского проспекта, убегавшего к Коломенскому, Калужской, к далеким березнякам Домодедова, где воздух был нежно-алюминиевый от летящих самолетов. – На пути исполнения твоих грандиозных замыслов существует препятствие. Пользуясь твоим милосердием, спекулируя на твоей доверчивости, Мэр и Плинтус готовят твое свержение. Страшатся предстоящей вселенской мистерии. В заговор вовлечены послушные им депутаты Думы, которые препятствуют прохождению закона «О снижении русского населения до пятидесяти миллионов человек». К ним примкнули несколько губернаторов, недовольных твоей политикой упрочения вертикали власти. Им симпатизирует строптивый олигарх, не желающий жертвовать деньги на проведение нашего вселенского торжества. Они окружили себя продажными журналистами, распускающими о тебе грязные слухи. Наняли лживых политологов, прогнозирующих снижение твоего рейтинга. Связались с одиозными мировыми структурами. Пользуются влиянием в военных округах. Они спонсируют радикальные движения бритоголовых фашистов и «Красные ватаги» революционных бомбистов, готовя беспорядки в Москве накануне твоего помазания. Они всячески поддерживают обветшалые мифы о «красных» и «белых», подрывают наше новое мировоззрение, снижают победный пафос обновленной русской идеи. Мы должны устранить угрозу. Уничтожить заговор. Физически, как мерзких тлетворных насекомых, истребить Мэра и Плинтуса. Иначе нам обоим, а также нашей милой ненаглядной России, почти уже ставшей владычицей мира, наступит конец…
– Ты их хочешь убить? – изумился Счастливчик.
– Иного выхода нет, – твердо произнес Модельер. Выставил ногу вперед, сложил на груди руки, обретая сходство с римским патрицием.
– Я никогда не пойду на это, – Счастливчик возмущался сделанным ему предложением, омрачившим недавний восторг. – Перед лицом просвещенной Европы я отказался от смертной казни.
– Никто и не говорит о судебном разбирательстве и смертном приговоре. Они просто исчезнут, как будто и не рождались.
– Это против моих этических принципов. Я дал слово народу, что больше никто, по воле власти, не умрет насильственной смертью.
– Тогда умрешь ты, – жестоко сказал Модельер, отступая на шаг от Счастливчика.
Счастливчику показалось, что прозрачная, соединяющая их трубочка оборвалась. Он тут же ощутил удушье, словно его кровяным тельцам не хватало кислорода, началось витаминное голодание, скопившиеся в крови шлаки стали закупоривать сосуды, и в мозгу стали звучать погребальные удары колокола.
– Ты хочешь дождаться беспорядков в Москве? Повторения стрелецких мятежей, когда безумные толпы начнут громить Кремль, искать тебя в кабинетах и приемных залах, чтобы схватить и посадить на кол? Или повесить на кремлевских зубцах? Или утопить в Москва-реке? Или зарядить в Царь-пушку и выстрелить? Разве так поступают великие державники? Твой предшественник, когда нависла угроза его начинаниям, сжег из танков Парламент, расстрелял из пулеметов детей и женщин, а потом спалил трупы в крематории, а пепел съел, размешав его с медом. Власть – великое бремя, и она требует жертвы. Недавно ты поступил как великий правитель, пожертвовав подводной лодкой «Москва». Неужели ты не решишься раздавить двух злобных негодяев, желающих смерти тебе и погубления великому мировому проекту, с которым связано величие Родины?