Хозяйка дорог

Нет уж! Лучше один раз увидеть, как бы там плохо ему ни было, чем мучиться неизвестностью и выдумывать себе разные ужасы. Да и не верю я здесь никому. Как-то очень вовремя оба Медведевых оказались вне игры.

— Знаешь, — пока мы неспешно шли во дворец, можно было и немного поболтать, — я что-то никак не пойму, зачем нужны Заставы, если каждый лиходей или нечисть может из любой точки пробраться в наш мир?

— Эх, Змея, — Марьяна тяжело вздохнула, один из дружинников неодобрительно покосился в мою сторону, — нету у тебя образования! Запоминай и не позорься больше, не приведи Леший где еще такую глупость сболтнешь.

Она нравоучительно подняла палец вверх, я же приготовилась слушать. Ну, не знаю, и не знаю. Могу поспорить, они здесь тоже с СанПиНом не знакомы.

— Значица, есть три вида дорог: обычные, лиходейские и те, по которым ходит нечисть. Обычных мало. Особенно тех, что в ваш мир идут, и на входе-выходе с каждой стороны стоит Застава. По таким дорогам может любой ходить. Затем — лиходейские, они зыбкие и переменчивые, видят их только лиходеи, и они же используют. Но даже единственного попутчика взять с собой не могут. Ну и последние, что для нечисти — они только в пределах одного мира и чаще — завязаны на какую-то среду: водоемы, лес али воздух. Их легко можно ворожейскими кругами перекрывать, но нечисти много, как и лихозверья, так что вреда от их визитов тоже немерено. А сейчас у нечисти есть своя Хозяйка, которая над всеми дорогами власть имеет. Захочет, спрячет кусок мира от посторонних, захочет — проложит новую дорогу.

Прямо в мой мир. Потому как в этом нечисти ловить нечего. Вспомнить того же Змея: сколько он здесь девушек найти мог? На Заставе Гора их трое, и ни одна себя в обиду не даст. А у нас? За полчаса можно целый гарем собрать. И никто отбиться не сможет.

Ох, кажется, пришло время вам, Лилия Александровна, все же примерить супергеройское трико. Но для начала нужно избавиться от этой штуки в голове.

Господи, страшно-то как. Нет же во мне ничего геройского, да и слабо верится в могущество здешней медицины. А что, если вместо возврата способностей, превращусь в беспомощного инвалида? Но даже если все пройдет благополучно, после операции тоже не ромашки нюхать придется. А я плохо представляю себя в роли борца с нечистью.

Так. Вдох-выдох. Не думать о плохом.

Навстречу нам выбежал совсем молоденький паренек, подозрительно похожий на князя, только выражение лица еще не такое суровое.

— Марька, князь приказал девицу сразу в лечебницу вести.

Мне захотелось упереться ногами и никуда не ходить. Но Марьяна потащила дальше, как буксир. Да и есть ли у меня другой выход? Закатить истерику? Наброситься на князя, если тот решит порадовать меня личной аудиенцией? Попытаться сбежать?

Все это глупо и по-детски. Нужно держаться и верить в лучшее.

***

Изнутри лечебница совсем не напоминала наши поликлиники: тихо, уютно, почти по-домашнему. Вышитые занавески на окнах, резные лавки, устланные лоскутными покрывалами и вязаными пледами. Кое-где на стенах красовались картины. Хорошее место, чтобы выздоравливать. Или умирать.

Эта мысль заставила пальцы заледенеть, а сердце — пропустить удар. Ну правда, какая у них здесь медицина? А операции на головном мозге и у нас не всегда успешно проводят.

Так что радуйтесь жизни, Лилия Александровна, пока есть такая возможность. Страх сковывал, но я продолжала шагать вперед. Надо будет потребовать у князя орден «За мужество» или другую награду. Главное, чтобы не посмертно.

Навстречу нам выскочили несколько мужчин и женщин в привычных хирургических костюмах. Они отстранили Марьяну и повели меня в какую-то палату.

Одна из медсестер поглаживала меня по руке и успокаивала. Другая, больше похожая на врача, — в деталях описывала предстоящую операцию. Вслушиваться не хотелось совершенно: большая часть слов была мне непонятна, а знакомые вроде: «вскрыть черепную коробку» — вызывали приступы паники.

А еще они мне голову обрили. Гады. Наверное, нелогично горевать над волосами перед лицом возможной смерти, но поделать с собой ничего не могу.

После всех манипуляций мне выдали белоснежную больничную рубашку в мелкий цветочек и отвели в операционную.

Через пару минут туда зашел одетый в белый халат князь и встал напротив меня. Врачи бросали на него недобрые взгляды, но выгнать так никто и не решился.

— Лилия, истинно огненная девка! Восхищаюсь твоей доблестью: не отказала нам в помощи! Здоровье свое под удар поставила! — правитель широко улыбнулся и крепко, до хруста в ребрах, обнял меня.

— А что, у меня был выбор? Марьяна об этом не говорила.

Я отстранилась и скрестила руки на груди.

— И если еще есть шанс отказаться от всего этого…

— Ну, полно.

Князь перебил меня и не дал слезть с кушетки. Не то чтобы я на полном серьезе собиралась уйти, но его слова о доблести выглядят, как издевка. Захотелось ответить в таком же тоне.

— Не ведомо тебе, где этот подкидыш, Алеша, отирается? Слухи ходят, что ты к нему от Гора переметнулась. Недостойный выбор, присмотрелась бы еще к кому, у нас здесь уйма порядочных молодцов.

— Если выживу — обязательно.

Какие же они здесь сплетники! За ручку кого-нибудь возьми — и сразу же все Тридевятое царство об этом судачит.

— Алешу я вчера днем последний раз видела. Он сказал, что у Гора неприятности, после чего ушел.

— Врал, шельмец. Сам же все это и подстроил!

Князь возмущенно стукнул кулаком по столику с медицинскими инструментами. Отчего один из лотков подскочил и перевернулся, а лежащие в нем железные закорючки и пинцеты разлетелись во все стороны. Я же нервно сглотнула. Через несколько минут все эти штуковины могут оказаться в моей голове. Пускай врачи и не хотят навредить, но как же страшно.

— Княже! — возмутился один из врачей. — Нам пациентку к операции готовить нужно, сам же просил как можно быстрее.

— Все, все, ухожу! А Алешке не верь, нечисть — она нечисть и есть, — князь подошел и похлопал меня по плечу. — Не по роду ему было боярином стать, вот и затаил на Гора обиду, искал способ извести брата. А вчера и случай представился. Недаром же лиходей сразу после битвы исчез.

После чего князь развернулся и направился к выходу. Врачи же снова начали суетиться, пододвигая свои жутковатые инструменты поближе к операционному столу

— Постойте! — я ухватила князя за рукав, — я же после всего этого не сразу на ноги встану. Все равно не смогу вам быстро помочь.

— Не волнуйся понапрасну. Там в коридоре трое ворожейников ждут, как только операция закончится, они тебя мигом на ноги поставят. А потом мы покажем нечисти, кто властвует над царством Тридевятым!

Он торжествующе сжал кулак и нехорошо ухмыльнулся. Не знаю, как нечисть, но меня проняло настолько, что рука сама собой разжалась и отпустила княжеский рукав. А еще захотелось спрятаться под операционный стол и не вылезать.

Кажется, самое время прийти кому-нибудь героическому, раскидать нечисть, стукнуть князя и унести меня в закат.

Но жизнь — штука суровая, в ней не место чудесам. Поэтому гадкий князь чмокнул меня в щеку и вышел, а врачи и медсестры почти силком уложили на стол и утыкали капельницами и прочими приборами. Затем пришел анестезиолог, закрыл мое лицо маской, и мир исчез.

***

Первым, что я почувствовала, была головная боль. Адская, раздирающая на части. Хотелось плакать и умолять, чтобы все это немедленно прекратили. Но сил не было.

Я слышала, что в палате кто-то суетится: вот он (или она?) достал из упаковки шприц, разломал ампулу, шумно втянул ее содержимое внутрь шприца, уронил его, выругался, — ага! голос все же женский, — подобрал с пола и…

Кое-как я разлепила глаза. Лилия Белокопытова не позволит так сильно пренебрегать чистотой медицинских инструментов, особенно — если эти инструменты будут проникать в ее тело.

Надо мной нависла Ярослава, прокалывающая шприцом трубку капельницы. Что-то не припомню ее среди медсестер.