Страница 8 из 12
В августе 1852 г. вице-адмирал Е.В. Путятин на частном пароходе выехал в Англию по делам, связанным с подготовкой экспедиции. Во всеподданнейшем отчёте впоследствии он писал: «Первою моею заботою, по прибытию туда (в Англию – В.Л., Г.Д.), было приискание и приобретение винтовой шхуны, которая назначалась в экспедицию для рассылок и других надобностей, что вполне увенчалось желаемым успехом. Новая, имевшая все нужные для дальнего плавания качества шхуна в 30 сил, названная «Восток», на покупку которой было ассигновано около 50 тысяч рублей, была приобретена в Бристоле за 3375 фун. стерл., а с преобразованием её в военное судно она обошлась в 538- ф., что составит на наши деньги 33547 р. 66 к. Командиром шхуны, по представлению моему, назначен был прибывший на фрегат «Паллада» лейтенант Римский Корсаков[75].
Для совершенного уравнения фрегата «Паллада» с военными иностранными судами того же ранга я счёл нужным, с разрешения морского начальства, поставить на фрегат четыре бомбовых 68-фунтовые орудия, которые и были приобретены мною, равно как и 60 штуцеров, взятых у двух лучших английских мастеров, Ланкастера и Вильксона. Образцы сих штуцеров тогда же были представлены в С.-Петербург. Сверх того, на моей обязанности лежало озаботиться в Лондоне покупкою вещей, назначенных в подарок японцам, в дополнение к отпущенным из России на сей предмет вещам.
31-го октября прибыл в Портсмут фрегат «Паллада», вышедший из Кронштадта 7-го числа того же месяца. На нём кроме командира флигель-адъютанта Унковского было 22 человек офицеров и 439 нижних чинов, из коих предназначались на шхуну 6 офицеров и 37 нижних чинов; сверх того прибыли также: архимандрит Александро-Невской лавры Аввакум, хорошо знающий китайский язык, и два чиновника Министерства иностранных дел и финансов; один назначен был для исправления должности переводчика китайского и маньчжурского языков, а другой – для должности секретаря при мне»[76].
Вот список офицеров и чиновников фрегата «Паллада», участвовавших в дипломатической миссии 1852-1854 гг.
Командир, флигель-адъютант капитан-лейтенант Унковский.
Капитан-лейтенант Посьет.
Лейтенанты: Бутаков, Шихманов, барон Крюндер, Савич, Белавенец, Шварц.
Мичманы: Болтин, Зеленой, Колокольцев.
Корпуса флотских штурманов: штаб-капитаны Халезов и Попов.
Корпуса морской артиллерии капитан Лосев.
Гвардейского экипажа, ластовой полуроты подпоручик Истомин.
Штаб-лекарь Арефьев.
Коллежские асессоры Гошкевич и Гончаров.
Цейхвахтер Плюшкин.
Юнкер флота Лазарев.
Гардемарины: Пещуров, Гамов, Линден, князь Урусов.
Корпуса флотских штурманов кондуктор Казаков.
Архимандрит Аввакум.
Илл. 14. Офицеры фрегата «Паллада». В центре, шестой слева Е.В. Путятин, четвёртый слева И.С. Унковский, пятый слева И.А. Гончаров. В верхнем ряду, первый справа П.А. Зеленой, второй справа А.А. Болтин. С дагерротипа 1852 г.
В Портсмуте фрегату «Паллада» потребовался ремонт. Судно, строго говоря, уже было немолодым и для дальнего плавания не годилось. Выйти в плавание удалось лишь 6 января 1853 г. Так как время было упущено, чтобы идти через мыс Горн, решено было идти в Японию через Индийский океан вокруг мыса Доброй Надежды. Ровный, умеренный ветер сопровождал фрегат до самой южной оконечности Африки. «Паллада» в среднем проходила по 185 миль в сутки и через 78 дней вошла в бухту Симонстаун. Здесь экспедиция провела целый месяц, выполняя работы по подготовке к длительному переходу через Индийский океан. Корпус «Паллады» дал течь, и его пришлось снова конопатить как изнутри, так и снаружи.
«Прекрасный колорит неба, – писал во всеподданнейшем отчёте Е.В. Путятин, – свежий воздух и ясные, тихие, один на другой похожие дни и великолепные ночи – всё это поддерживало в офицерах и нижних чинах бодрость, весёлое состояние духа и охоту к дальнейшему пути.
В воскресные и праздничные дни на фрегате постоянно происходила божественная служба, как здесь, так и далее во всех местах нашего путешествия от Англии до Японии включительно…
В свободное от службы время офицеры постоянно занимались чтением и переводами разных сочинений по части путешествий, преимущественно же лоций и других, относящихся до морского дела книг, и вообще с великим прилежанием и любознательностью спешили обогатить запасом сведений для дальнейшего пути, а гардемарины, сверх обязанностей службы, делали астрономические наблюдения, имея отличные, купленные в Англии, секстанты, и занимались при содействии офицеров и других участвовавших в экспедиции лиц предметами, входящими в курс, преподаваемый в Морском корпусе. Благодаря щедрости правительства, экспедиция была богато снабжена всеми учёными пособиями: отличными астрономическими и другими инструментами и книгами по всей части знаний. Кроме книг, отпущенных Морских ведомством, моей и общей офицерской библиотеки, офицеры и другие лица запаслись сочинениями, которые каждый считал для себя нужными. Команда, по обыкновению, ежедневно упражнялась в ученье пушками и абордажным оружием»[77].
12 апреля «Паллада» покинула Симонстаун и направилась к Зондскому проливу. Отойдя всего 200 миль, фрегат попал в жесточайший шторм. Тогда же подтвердилась неблагонадёжность фрегата. Он потёк всеми палубами и стронулись с места многие крепления. Е.В. Путятин решил послать в Петербург курьером лейтенанта Бутакова с просьбой выслать на смену «Палладе» новый фрегат «Диану», спущенный на воду в Архангельске в мае 1852 г.
Илл. 15. Фрегат «Паллада». Художник Е. Войшвилло.
Снова сильнейший шторм испытал «Палладу» 9 июля у острова Батан на границе Филиппинского и Южно-Китайского морей. Он хорошо описан в очерке А.А. Болтина, опубликованном в «Морском сборнике»[78]. В верхней части судна обнаружилась сильная течь, две помпы постоянно откачивали воду. Обнаружились и другие неполадки. 26 июля «Паллада» вошла в порт Ллойд на острове Пиль. В этом порту собралась вся эскадра Е.В. Путятина: шхуна «Восток», корвет «Оливуца», транспорт «Князь Меншиков». Здесь были исправлены повреждения на «Палладе», и 4 августа отряд Путятина покинул порт Ллойд, а через 6 дней суда бросили якорь уже в Японии в порту Нагасаки.
Илл. 16. Бухта Нагасаки в середине XIX века.
Ещё за несколько миль до Нагасакского порта навстречу русской эскадре были высланы чиновники, и с этого момента началось многомесячное общение с японскими представителями. Как писал во Всеподданнейшем отчёте Е.В. Путятин: «С этого начались и не прекращались наши живые ежедневные сношения с Японцами, причём они употребляли всю изворотливость и хитрость, свойственные их характеру, чтобы удержать за собой старинные права и обычаи, установленные ими в сношениях с иностранцами… В дальнейших сношениях они потеряли надежды разными проволочками и затруднениями, которые старались делать на каждом шагу (например, в отведении места на берегу), отбить у нас охоту обращаться к ним с какими-либо требованиями и по-прежнему желали оставаться чуждыми миру. Они полагали, что, утомив наше терпение, успеют заставить нас отказаться совсем от намерения завязать с ними дела, или по крайней мере отложить последние на неопределённое время»[79].
13 августа Е.В. Путятин вручил японским чиновникам письмо канцлера К.В. Нессельроде губернатору Нагасаки Осава Ситецу Бунго-но-ками. Губернатор отказался принять письмо для Верховного совета, но послал нарочного в столицу. Незадолго до этого Верховный совет принял письмо от командира американской экспедиции М.К. Перри[80], поэтому отказать России в подобной же просьбе японцы уже не могли.