Демон Горы

Ян Василий

Демон Горы

Василий Григорьевич ЯН

"ДЕМОН ГОРЫ"

Мне пришлось быть участником геолого-археологической экспедиции и путешествовать по Персии, как тогда назывался Иран. Моим спутником был молодой американский ученый-геолог, позднее ставший большой знаменитостью и профессором Гарвардского университета, а тогда бывший молодым румяным юношей с наивной улыбкой, в высоких охотничьих сапогах и меховой куртке. Это был человек железной воли и аккуратен, как патентованный хронометр. Одна из его особенностей была в том, что он никогда не расставался с Библией и записной книжкой, в которую, не зная устали, заносил все свои наблюдения даже в самых трудных обстоятельствах. Библия у него была тоже замечательная: в мягком кожаном переплете, напечатанная таким мелким шрифтом, что вся помещалась в боковом кармане его куртки.

Мы видели в Персии немало удивительного, например, город, разрушенный землетрясением накануне нашего приезда; или в Сеистане другой город, расположенный посреди болотистого озера, по которому можно было ездить только на плотах из связок камыша в виде сигар. Этот городок был брошен жителями в древние времена по невыясненным причинам, и единственной его обитательницей была лисица, метавшаяся по переулкам и снова выбегавшая нам навстречу.

"Демона горы" я встретил в Северной Персии на горе, которая называлась Кяфир-Кала, что означает "Крепость язычников". Гора была высокая среди каменистой долины. Про нее говорили, что в древние времена там жил страшный разбойник, державший в терроре и покорности целый округ. На вершине горы находились развалины крепости, будто бы полной сокровищ. Добраться до нее казалось невозможным, так как обрывистые склоны горы были словно отшлифованные, и нужно было найти тайную тропинку, которая, несомненно, пролегала над пропастью.

Мы решили добраться до вершины, чего бы это нам ни стоило. Но наши спутники, джигиты-туркмены, отказались лезть на гору: проводник-перс их напугал, сказав, что здесь уже погибло несколько ференги и неосторожных охотников: "Гору охраняет страшный дух и сбрасывает дерзких вниз, на острые камни".

Наиболее безопасно на Кяфир-Калу можно было подниматься с той стороны, где громоздились каменные глыбы. Но тогда бы пришлось взбираться долго, мучительно карабкаясь с одной огромной глыбы на другую. Второй путь, более короткий, хотя опасный и рискованный, едва намечался по гладкому скату, угрожая возможностью соскользнуть в пропасть на глубину нескольких сот метров. Американец выбрал кратчайший путь. Он смело полез первый, цепляясь за еле заметные выступы и осторожно ставя свои тяжелые сапоги. Ему повезло. После долгих усилий он оказался на самой вершине скалы, где и уселся над обрывом, раскрыв Библию, и следил за всеми моими движениями, подавая советы.

Приходилось быть очень осторожным, однако я верил, что смелому всегда поможет добрая старушка удача; меня также подстрекала брошенная как-то раньше фраза моего заокеанского друга: "Мы, американцы, конечно, культурнее вас, а все русские еще наполовину дикие азиаты. Вы еще долго будете идти в хвосте за нами". Дело шло хорошо - до вершины мне оставалось ползти на животе всего метра четыре, и я уже видел над собой, близко, толстые подметки моего американца.

Но здесь произошла первая авария. Я взял слишком влево и впереди не замечал больше ни одного выступа. Серая скала казалась безнадежно гладкой. Я стал подвигаться вправо, прижимаясь грудью к скале, и у меня выскользнул привешенный к поясу кинжал с белой ручкой из слоновой кости. Кинжал так и остался лежать на откосе. Что делать? Ползти обратно за кинжалом или подниматься вверх к заветной цели?

Тут у меня соскользнула нога с уступа, на котором я стоял. Руками ухватиться было не за что, и я медленно, но неуклонно стал сползать к краю обрыва. Вихрем завертелись мысли: "Если я буду скользить и дальше, то через пару метров мне конец".

А день был ясный, небо синее, безмятежное. Ужас усиливался. Бросив искоса взгляд влево и вниз, я увидел наших коней, маленьких, как мурашки, и возле них джигитов-туркмен в полосатых халатах.

"Не может быть, чтобы я сейчас умер! - пролетали мысли. - Со мной моя незаконченная записная книжка с планом романа, я слышу тиканье часов на руке. Вся моя жизнь промелькнула в одно мгновенье. Классическая гимназия, уроки латинского и греческого языка. Преподаватель французского языка латыш Каужен с седой козлиной бородкой... Университет и лекции профессора Зелинского. Моя зачетная работа о псковских говорах. Ресторан в Лондоне с замечательным бифштексом... Стройная девушка под васильковой вуалью на вокзале... Это не реально, что я на скале, над пропастью! Это сон! Мне нужно энергично встать, тогда я проснусь и окажусь в своей комнате, в постели... Я хотел оттолкнуться от скалы, встать на колени и тогда... В это мгновенье я сползал, крестом раскинув руки и ноги, и с лихорадочной быстротой думал: "Конечно, в этой горе живет могучий, злобный дух... Надо добиться его милости... Надо ему поднести подарок, как делали все язычники, поднимавшиеся на эту гору..."

И я шептал, а может быть, кричал: "Горный дух! Я дарю тебе этот кинжал дамасской стали. На ручке из слоновой кости у него вырезан дракон!"

И тут я почувствовал, что моя левая нога остановилась на небольшом выступе скалы. Спокойствие и хладнокровие сразу ко мне вернулись: "Я буду стоять здесь хоть целую вечность, и это не сон". Я взглянул на американца; он с изменившимся лицом кричал мне:

- Я спущусь ниже, ухватитесь за мои ноги!

- Все в порядке! - ответил я уже веселым голосом. - Сейчас я буду у вас.

- Слушайте, что я нашел в Библии! - воскликнул радостно американец. Прямо сказано про вас: "Она лежала, разметав руки и ноги на скрещении четырех дорог..." Ну, дальше там что-то неподходящее... - смутился мой друг.

Я снова взглянул влево и вниз и едва поверил своим глазам. Сон продолжался. Из-за грани скалы показалась смуглая, сильно обросшая волосами рука, затем высунулась голова с иссиня-черными кудрями, лицо, потемневшее от загара и грязи, с всклокоченной бородой, и, наконец, голая, в лохмотьях фигура осторожно и ловко поднялась на скат, быстро схватила потерянный мною кинжал, с глухим рычанием сползла обратно и скрылась.

"Дух услышал меня и помог", - подумал я и никогда не двигался так осторожно и медленно, как эти последние метры моего подъема. Вскоре я сидел рядом с моим спутником.

Мы осмотрели вершину скалы. Американец зарисовал план найденных строений, нашел кое-какие ценные обломки... Обратно мы спускались по другому склону, прыгая с глыбы на глыбу и рискуя переломать себе ноги, но не шею.

В ближайшем персидском селении мы расспросили местных жителей про таинственного "демона" с Кяфир-Калы.

- Мы хорошо его знаем. Это полусумасшедший дервиш Мамед-Али, ставший скитальцем после того, как великий аллах разгневался на город Нухур и все его дома при сильном землетрясении провалились в разверзшуюся землю. Тогда погибли и не были найдены дети и жена Мамеда-Али. Он пришел на гору Кяфир-Кала, долго на ней молился и затем поселился в маленькой пещере, находящейся на верху отвесной стороны скалы. Он умеет пробираться в эту пещеру по опасной, ему одному известной тропе над пропастью. Многие жители считают его праведником, жалеют, приносят еду и просят молиться в случае болезни.

1944

Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.