Страница 3 из 247
***
Эйвил Крезентальская, молодая супруга Ксенофа, возлежала на пуховых перинах, судорожно хватая ртом воздух. Она с трудом сдерживала мучительные спазмы, волнами накатывающие на живот. Возле графини хлопотали фрейлины и старуха-акушерка, поправляли подушки и протирали горячий лоб роженицы мокрой тряпкой. Все ждали прихода младенца, которому предстояло в будущем править богатыми землями Криниспана.
— Госпожа, — ласково прошептала главная фрейлина, — потерпите ещё немного. Вы сможете, я знаю…
— Мила, — простонала бедняжка, закусывая до крови нижнюю губу, — эта боль… Я не могу больше её выносить… Я умру…
— Что вы говорите! — испуганно воскликнула девушка и прижалась лицом к груди графини. — Не думайте так. Это неправда, вы справитесь.
Эйвил не ответила. Новый приступ боли исторг из неё протяжный стон.
— Кажется, все скоро закончится, — спокойно произнесла повитуха, держа в руках белое полотенце. — Соберитесь, миледи, осталось совсем немного. А ты, Мила, отойди от графини, ты же её задушишь. Иди, сообщи Его Светлости, что его первенец вот-вот появится на белый свет.
В этот момент особенно сильно ударила молния, и небо за окном озарилось ослепительно яркой вспышкой. Повитуха перекрестилась и громко пробормотала:
— Что делается! Ямат нас упаси от козней Зловещей Пятёрки. А ты чего стоишь, Мила? Я же отправила тебя к Его Светлости? Не теряй времени.
Фрейлина безропотно подчинилась. Она не могла больше смотреть на мучения своей любимой госпожи, каждый стон которой был тяжёл словно наковальня в мастерской кузнеца. Девушка вышла из комнаты и на мгновение ослепла от яркого света. В отличие от покоев графини, освещаемых лишь тремя свечами, в коридоре вдоль стен горели десятки светильников. Когда зрение вернулось к ней, Мила поспешила дальше и вошла в огромную залу, в центре которой по узорчатому ковру нервно расхаживал Ксеноф.
— Ну что! — возбуждённо закричал граф, увидев фрейлину.
— Отвечай, Мила, — тут же воскликнул высокий старик, сидевший в удобном кожаном кресле.
Это был Фольтест, личный телохранитель и одновременно советник графа. Несмотря на преклонный возраст, он был крепок внешне, а в глазах светился недюжинный ум.
— Милорд… — девушка почувствовала, как душа уходит в пятки. Она всегда боялась графа, не понаслышке зная о его жестоком характере. Ксеноф был невысок ростом, но обладал на удивление могучими плечами и торсом. На массивной шее сидела большая голова с покатым лбом и гордым орлиным носом. Буйная шевелюра чёрного цвета и презрительная ухмылка довершали образ владыки Криниспана.
— Я слушаю, — ободряюще улыбнулся граф, и девушка немного успокоилась.
— Милорд, Джиневра говорит, что страдания моей госпожи скоро закончатся. С минуты на минуту она должна разрешиться от бремени. Будьте готовы к тому, что скоро возьмёте сына или дочь на руки.
— О, дай Ситас, чтобы это был сын, — нетерпеливо воскликнул Ксеноф.
— Не называйте это имя, милорд. Особенно сейчас, — не сдержалась фрейлина. — Оно может принести Зло вашему дому.
— Что ты себе позволяешь, девчонка! — возмутился Фольтест, — Как ты смеешь в таком тоне разговаривать с господином.
— Оставь её, Фольт, — жестом остановил излияния советника Ксеноф. — Она права. Можешь идти назад, Мила. И позови меня сразу же, как только Это произойдёт.
Девушка испуганно кивнула и быстро покинула зал. Она была зла на себя за то, что дала волю несдержанному языку.
— Господин, — заметил Фольтест, — вы слишком многое позволяете этой фрейлине. Скоро вам начнут перечить даже слуги.
— Не преувеличивай, — отмахнулся граф. — Продолжай лучше думать над именем.
— Мой лорд, я уже не в состоянии ничего придумать. И чем вам не нравятся «Валентин» или «Габриэль»? Эти имена, безусловно, будут свидетельствовать о благородном происхождении вашего сына. Более того, они приятны на слух, в отличие от популярных нынче «Вальхризов» и «Пердамотов». И почему Иранский и Бремарский Дома так любят эти имена, не могу понять. А здесь только послушайте как звучит — Габриэль Арханский, первый принц Криниспана, 7-ой крон-принц Арханского Правящего Дома, ну разве не замечательно?
— Нет, Фольтест, это никуда не годится.
— Но почему?
— Слишком слащаво. А мой отпрыск будет могучим воином, помимо того, что станет наследником моего титула, чтобы с честью нести славу Арханского Дома.
— А если родится девочка?
Ксеноф помрачнел.
— Такое тоже вполне вероятно, — кивнул он. — В этом случае Эйвил сама выберет имя. Но у меня есть предчувствие, что это всё-таки будет сын. Ты не отвлекайся, Фольтест. Я жду твоих предложений.
— Хорошо, господин, — покорно согласился советник и глубоко задумался, перебирая в уме десятки имён, годных для отпрысков благородных семейств и родов.
— Придумал, — вдруг вскинулся он, — придумал, милорд.
— Не тяни, — поторопил старика граф.
— Деймос, что значит «Властелин» на сируанском наречии. Точное написание «ĐĕiňmŏuŠ»,— на одном дыхании выпалил Фольтест.