Страница 4 из 8
Умудрившись не потерять равновесие, я пару раз вдохнула и выдохнула, сосчитала до десяти и попробовала сделать первый шаг. Вроде не падаю, значит с ногами все в порядке.
— Ты, морда косолапая, — еле выплевывая слова, вся покрасневшая от пережитого страха и обиды, прохрипела я, задрав голову и уставившись в эту наглую рожу, — кто тебя водить учил, тупой дальтоник?
Я чувствовала, что переборщила с тирадой, но ведь он сам виноват, даже не извинился!
— Надо же, у рыжей кикиморы прорезался голос, — зло ухмыльнулся мне в ответ этот амбал, — чтобы я через пять минут тебя уже здесь не видел, поняла? Ноги в руки и проваливай куда шла.
У меня даже глаза округлились от такой наглости. Да кто, этого гада воспитывал? Я понимаю, конечно, у нас с верберами отношения далеко не дружеские, но и не конфликтуем в открытую. Они игнорируют нас, а мы их. Если сталкиваемся на улице, то сразу расходимся в разные стороны. Без потерь. А этот их представитель, ну просто редкостное хамло и совершенно не уважает мой род. Что мы ему такое сделали?
— Никуда я не уйду, а позвоню сейчас в полицию, пусть разбираются, — топнула я ножкой и тут же поморщилась от резкой боли в колене.
Вместо того, чтобы испугаться, ну или сделать вид, что испугался, этот парень просто заржал в голос.
— Давай, зови. Я им расскажу, как ты тут оленем скакала, — нагло издеваясь, бросил оборотень и кивнул на светофор, — переходя дорогу на красный.
— Какой еще красный? — от возмущения у меня в легких закончился воздух и на последней фразе я, как рыба, открывала и закрывала рот.
— Видеокамер тут нет, свидетелей у тебя тоже нет, так что да, красный, — посмел скалиться мне в лицо этот тип.
Я посмотрела по сторонам. А эта морда права, все те немногочисленные люди, которые могли бы сойти за свидетелей, похоже испугались этого бугая и разбежались кто куда. Мы стояли совершенно одни, посреди дороги с редким движением, и у меня не было никаких доказательств своей правоты.
— Давай вали отсюда, пока я тебя еще сверху не переехал, — бросил мне оборотень, засобиравшись обратно за руль, — и кстати, бампер у тебя зачетный, ведьма, я оценил.
С последней фразой он подмигнул мне и заржал. Я рефлекторно прикрыла руками полуголый зад и такая злость меня охватила в этот момент, что тут же забылась вся боль. В зеркало я себя не видела, но могла представить, как налились кровью глаза, а лицо исказила гримаса ярости. Не осознавая, что делаю, я сконцентрировалась на силе света, шепча про себя единственное заклятие, которое у меня получалось с первого раза, а именно насылала импотенцию на этого урода.
— … только истинная заклятье перекроит, только истинная зуд твой успокоит, — прошептала я про себя последние строчки и зло ухмыльнулась. Пусть знает, что с ведьмами шутки плохи и издевательств над собой мы не потерпим, а унижения не простим.
Оборотень, конечно же, ничего не понял, да и не слышал. Продолжая смеяться надо мной, он сел в машину и свалил в закат. Но ничего, вот надумает залезть вечером на очередную подружку и опозорится по полной, а меня ищи потом с фонарями, да и если найдет, есть один маленький нюанс: насылать это заклятие я, может, и умела, а вот снимать еще не научилась. Испытывала я его всего раз на Стефином ухажёре, который в пьяном виде завалился к нам в дом и стал приставать к моей тетушке, ей же самой через пару дней пришлось лечить этого донжуана, после чего мы его ни разу не видели.
Само заклятие, без помощи ведьмы, может снять только истинная оборотня, но я очень сомневалась, что у такого нахала она имелась. Ну не могут люди, которые искренне кого-то любят, так вести себя по отношению к другим. Про истинных, кстати, слышала, что верберы могут их узнать, только во время первого соития, а этот экземпляр, опозорившись пару раз, уже вряд ли попробует залезть на кого-то еще.
Я понимала, что поступила нехорошо, и червячок совести уже начал свою работу, прогрызая во мне дыру, но с такими «нелюдьми» только так и надо, по-доброму они не понимают. Вдруг после меня он переедет, какую-нибудь старушку и даже не остановится? С него станется.
С такими мыслями я захромала к остановке, где еще минут пятнадцать ждала своего автобуса.
Как же было стыдно за свой внешний вид. Люди в автобусе отходили в сторону, принимая меня за бродяжку, или прижимались к окнам, лишь бы не стоять рядом. А я жалась спиной к стенкам, только бы не светить своей пятой точкой. Какая-то женщина, старше меня в три раза и с огромной сумкой, даже уступила мне место и отошла в другой конец, только бы я не терлась рядом с ней. Вот так весело я и доехала до дома.
Стефа с Радмилой сначала не поверили своим глазам, увидев, какое чучело я из себя представляю. Рада даже уточнила:
— Тат, ты точно живая? Или тебя убили, и ты умертвием к нам домой вернулась? Если что, я тут давеча заклятие одно нашла по оживлению трупов, правда, не практиковала еще.
— Да живая я, просто меня вербер на своем танке протаранил, — пожаловалась я родным, быстро проходя в ванную, где первым делом сняла с себя все вещи и распустила хвост.
— Да на тебе же живого места нет, — запричитала Стефа, которая вместе с Радой последовала за мной, — ты почему от ран и царапин не избавилась?
— Все силы на проклятие ушли, которое я на этого хама наслала, — робко поделилась я постыдным фактом своей биографии.
Радмила-то меня, может, и поддержит, сестра как-никак, а вот тетушка совсем не приветствовала, когда мы применяли силу во вред. Она всю жизнь очень боялась, что мы можем перейти на сторону тьмы и начать черпать силу не из света, а из черного источника, что превращало ведьму в безумное нечто. Начав черпать тьму, ты терял все светлые стороны в себе, забывал о любви к близким, о сострадании и дружбе и начинал взращивать все то злое, что было, или накапливать новое. Переход ко тьме, это ведьминская точка невозврата, не существует заклятия, способного вернуть ведьму к свету, ее можно только убить, если она не убьет тебя раньше.
Мы до сих пор не знаем, из-за чего в мире появляются черные ведьмы. Я, к примеру, полагаю, что из-за разбитых сердец, ведь только чудо, в виде нас троих, вернуло Стефе веру в жизнь, после предательства любимого и смерти единственного родного человека, ее сестры и нашей мамы.
— Какое еще проклятие, рассказывай все сейчас же, — потребовала тетушка, усаживаясь на край ванны. Рада так и осталась стоять в дверях, лишь скрестила руки на груди.
— Я шла из универа на остановку и, когда переходила дорогу, прошу заметить на ЗЕЛЕНЫЙ свет, на меня наехал вербер на внедорожнике. И вместо того, чтобы предложить помощь, довезти до дома или больницы, ну или хотя бы извиниться, этот гад начал надо мной издеваться, говорить, что я бежала на красный и ничего не смогу доказать в полиции, а потом просто взял и уехал, — воспоминания пробудили забытую злость и чувство унижения, что я испытала на дороге, — я не выдержала и наслала на него заклятие убивающее половое желание, ну ты помнишь Стефа, то самое, что тебе уже приходилось снимать.
— Помню-помню, — протянула тетушка, — и как он на это отреагировал?
— Ну… он…эээ… пока ничего не знает, — замялась я, медленно заливаясь краской. — Но, думаю, много времени у него это не займет.
Тетушка громко вздохнула и сердито на меня посмотрела.
— Вот только разборок с верберами нам еще не хватало. Ты знаешь этого мужчину? Он сможет нас найти, когда поймет в чем дело?
— Ну это даже не мужчина, а молодой парень. Студент, наверное, — предположила я, вспомнив, что кроме моего нового универа, в том районе располагалось еще два, — и найти он нас сможет, только если подключит свою общину. Ковен же своих не выдает.
На последней фразе я несколько сдулась, так как представила, как к нам в дом врывается этот амбал со своими дружками и делает из меня грушу для битья за то, что покусилась на его самое святое.
— Великая богиня Бенедикта, надеюсь этого не произойдет. Я еще пожить хочу. Он такой огромный, вы бы видели, — прошептала я, прижав ладони к щекам.