Мой парень – блогер

Макару стало так тошно, как еще никогда не было. Он ведь думал, у них с Дианой все всерьез. Выходит, все, что было между ними, для нее ничего не значило. Выходит, вся его ценность для нее измерялась числом подписок и лайков.

Он швырнул твердый макарун в мусор, к сыру бри, и быстро вышел из кухни.

В коридоре схватил куртку, ключи, выскочил из квартиры. Ему нужно было проветриться.

Спустившись в метро и запрыгнув в вагон, Варя встала спиной к противоположной двери и достала телефон. Разговор с заведующей навел ее на мысль, как пристроить котят. К счастью, в метро теперь есть вай-фай. Даже иностранные туристы во время Мундиаля восхищались таким сервисом, а уж москвичам грех не пользоваться.

За сорок минут в пути Варя просмотрела страницы нескольких актеров – самым известным писать не стала, все равно проигнорируют. Отобрала нескольких молодых, еще не зазвездившихся, и написала им сообщения со ссылкой на свое объявление. Вежливо просила сделать репост и помочь пристроить подкидышей. Помедлила, прежде чем отправить первое сообщение – неловко было обращаться к совершенно незнакомому человеку. Но потом вспомнила котят, копошившихся в коробке и мечтавших выбраться наружу, и это придало ей смелости. Она же не за себя просит – за них! Попытка не пытка. В худшем случае ей просто не ответят. А в лучшем – у малышей появится шанс. До своей остановки она успела отправить с десяток сообщений. Теперь осталось дождаться ответов, а она как раз навестит Рамона.

От метро Варя уже привычным маршрутом добралась до дома Мурашкина. За четыре месяца она выучила дорогу наизусть.

Дверь открыл смущенный Яков. Одет он был, как обычно, в мятую застиранную футболку черного цвета и серые спортивные штаны с пузырями на коленках. На голове – кудри дыбом. По его помятому виду можно было решить, что это не кот, а он сам ждал врача на дом, лежа в постели и не в силах нормально одеться и причесаться.

– Ну, показывайте вашего больного! – Варя осторожно ступила за порог.

Обычно Рамон караулил у двери и хватал за ноги. На этот раз лысого кота, похожего на мелкого демона, видно не было. Это настораживало. Видно, дело плохо.

– Понимаете, Варя, – нервно начал Яков, и глаза его забегали. – Он…

Неужели умер, похолодела Варя. Тогда придется оказывать скорую помощь хозяину. Смерти любимца тревожный Яша не перенесет. Она во все глаза уставилась на осекшегося мужчину, который упорно отводил взгляд.

– Да что случилось-то? – не выдержала она.

Из кухни донесся смачный хруст сухого корма.

– Ест? – вздрогнула Варя.

– Уже вторую чашку подряд. – Мурашкин заулыбался и наконец посмотрел ей в глаза. В его взгляде одновременно читалось облегчение и неловкость – как всегда, когда он вызывал ее по пустякам. – Ест и ест, не может остановиться. Оголодал, бедняжечка.

– Что же вы мне раньше не позвонили? – укорила Варя. – Я бы тогда не поехала.

– Вы не подумайте, Варя, – снова заволновался Мурашкин, – я оплачу вызов!

Из кухни вышел довольный Рамон. Остановился в коридоре, взглянул на девушку и сыто облизнулся. Желтые глаза на черной сморщенной мордочке смотрели на Варю с человеческим выражением, безо всякого удивления, как будто он ее ждал – явилась, вот и славно! Иногда Варе казалось, что кот гораздо умнее своего хозяина и давно просек, как им управлять. Когда ему скучно – притворяется больным и посредством Якова вызывает Варю, а потом забавляется, глядя, как она мчится по первому звонку.

– Здравствуй, Рамон, – сказала Варя.

Сфинкс в ответ мяукнул, потерся о ее ноги и замурчал, как трактор.

– Варенька, он вас так любит, – умилился Мурашкин.

А затем перевел взгляд на Варю, и в водянисто-серых глазах промелькнуло то же мечтательное выражение, что было у кота. Девушка невольно напряглась. Раньше Мурашкин никогда на нее так не смотрел. Не хватало еще, чтобы странная любовь, которую питал к ней лысый кот, передалась хозяину. Яшу даже с большой натяжкой нельзя было назвать привлекательным мужчиной. Среднего роста, сутулый, неопрятный, лет сорока. А его жесткие кудри напоминали по виду пружинную губку для мытья посуды – такую, какой Варя оттирала пригоревшую кашу со дна ковшика.

– С вас тысяча пятьсот рублей, – выпалила Варя, выхватывая из сумки блокнот с квитанциями на оплату.

– Что? – не понял сразу Мурашкин, но, заметив блокнот, засуетился. – Конечно, конечно.

Яша работал программистом и денег на своего кота не жалел.

– Варенька, да вы проходите на кухню, не в дверях же стоять, – предложил мужчина. – Чаю попьем, я как раз согрел.

Стоило Варе пройти на кухню и сесть за стол, как Рамон запрыгнул ей на колени и замурчал еще громче. Варя погладила его по кожаной спинке. Рамон был страшен, как черт, но, судя по самоуверенным повадкам, считал себя котиком необыкновенной красоты.

– Как жалко, что вы далеко живете, Варя, – вздохнул Мурашкин, освобождая место на столе, чтобы ей было куда положить свой блокнот. Сколько Варя здесь ни бывала, на столе холостяка вечно царил бардак – открытые пачки печенья, конфеты, чашка с недопитым чаем, раскрытая на середине книга, лакомства для кота.

– Жили бы по соседству, заходили бы чаще, – продолжил Мурашкин, сдвигая в сторону батон хлеба и закрывая потрепанный томик Дюма. – Рамончик был бы вам рад.

Варя дрогнула от такой перспективы. Рамон недовольно качнулся на ее коленях и запустил когти в джинсы, чтобы удержаться. Поднял голову с большими ушами, заглянул в глаза, гипнотизируя. Кожа у него на макушке наморщилась извилинами, словно у него проступили мозги. На миг Варе показалось, что Рамон все уже с ней решил и выбрал своей хозяйкой. А все показные недомогания – только повод, чтобы поближе свести ее с Мурашкиным. Чем чаще она мелькает перед глазами Яши, тем скорее до него дойдет, что жена-ветеринар гораздо выгоднее, чем ветеринар по вызову. А кот только ждет, когда задуманное свершится и Варя появится на пороге с чемоданом в руках и штампом о регистрации брака в паспорте.

Поэтому Варя поспешно выписала квитанцию, сняла Рамона с колен и встала из-за стола.

– Мне пора. – Она сунула Якову квитанцию.

– А как же чай? – расстроился он.

– У меня еще ночная смена, – соврала она. Мурашкин же не знает, что заведующая разрешила ей не возвращаться в клинику.

А Рамон, неотрывно смотревший на нее снизу вверх, сразу все просек. Он ухмыльнулся во всю свою кошачью физиономию, и Варе показалось, что в его желтых глазах мелькнули отблески дьявольского пламени. А затем он – паразит этакий! – дернул шеей и с жутким утробным звуком склонился к ее ногам. Его лысое тельце содрогалось, как в приступе.

– Что с ним? – запаниковал Мурашкин, заламывая руки. – Он умирает! Варя, сделайте что-нибудь!

С жутким звуком сфинкс изверг к ногам Вари содержимое желудка и победно вздернул голову. Вот, мол, лечи. Варя была уверена – кот сделал это нарочно.

– Рамон переел. – Варя взяла деньги со стола и сунула в сумку. – Сколько корма вы ему дали?

Мурашкин повернул голову на пустую кошачью миску и виновато промямлил:

– Две плошки. С горой.

Он даже шею вжал, как будто боялся, что сейчас Варя отругает его за преступную небрежность.

– Что теперь с ним будет? – жалобно спросил мнительный хозяин.

– Его может еще вырвать. – Варя строго взглянула на ушастого кота. Сфинкс сделал вид, что устыдился, и принялся загребать за собой непереваренные кусочки корма. – Не давайте ему еды до завтра. И больше не перекармливайте.

Хозяин с котом проводили ее до двери. Рамон торжествующе смотрел на нее, в его желтых глазах читалось, что эта встреча – не последняя.

Выйдя во двор, Варя позвонила заведующей. Отчиталась о вызове. Полина Львовна доложила, что в клинике тихо, и отправила Варю домой.

Варя зашагала было к метро, но у входа в подземку увидела прокат велосипедов и остановилась. Вечер, несмотря на начало сентября, выдался теплый. Хотя уже стемнело, на улицах еще гуляли люди. Трястись в вагоне не хотелось. А до дома можно доехать вдоль набережной минут за двадцать. Раз уж начальница отпустила с работы пораньше, почему бы не насладиться почти летним вечером?