Страница 44 из 55
Снова в долине царствовала весна. Уже пятый её приход отмечал мир после разразившейся войны. Многое прошло, многое изменилось, многое стало привычным, но сейчас, направляясь к дому Аглариона и Исильмарэ, я снова поражалась произошедшей в Имладрисе перемене.
Тишина. Непривычное безмолвие, разбавленное лишь говором реки, плеском фонтана и птичьими голосами. За пять лет, привыкнув к несмолкаемому шуму множества военных лагерей, собиравших воинов в долине, перекличке сигнальных рогов, грохоту мастерских и звону стали, не слышать этих звуков казалось неестественным. Тишина обволакивала, глушила и настораживала. И, возможно, именно она была причиной моих странных видений.
Дом Исильмарэ и Аглариона, выстроенный мастерами-каменщиками в северной части Имладриса, почти у самого отвеса скальной стены, нависающей над парком, сейчас был так же тих, как и вся крепость. И даже не звучал голос их дочери, колокольчиком разливающийся обычно по окрестностям.
Сильмэ сидела, чуть покачиваясь, на подвешенной скамье с увитым зеленью навесом, а её дочь неприкаянно бродила под деревьями, неподалёку от пустующей площадки, справа от дома. «Если вдруг однажды ты решишь выйти замуж, ваш дом будет рядом с нашим, чтобы Сильмэ не скучала, — смеялся обычно Агларион в ответ на моё предложение устроить цветник на каменистом пустыре. — А если нет — то там когда-нибудь поселится моя дочь со своим супругом. И боюсь, что в этом вопросе она опередит тебя…» А пока его далеко идущие планы не были воплощены, там устраивались праздничные фейерверки, а в последние годы — тренировки бойцов и лучников.
Сейчас же при взгляде на голое открытое пространство лишь сильнее ощущалась пустота, поселившаяся в домах и сердцах жителей Имладриса, откуда ушли воины к далёким южным землям.
Сильмэ поднялась с качели при моём появлении и обняла вместо приветствия.
— Ты снова плакала? — погасшие глаза с мокрыми ресницами без слов выдавали её состояние. — Сильмэ, милая, не надо. Не плачь… не делай их дорогу ещё более тяжкой. Им и так предстоит немало пережить.
— Мне страшно, Эль… Я боюсь, что мы больше никогда не встретимся в этих землях…
— Не говори так! И не смей даже думать об этом! Лучше открой своё сердце надежде и поделись с ним. Это поможет… это лучше, чем твои слёзы!
Прижавшаяся к моему плечу подруга то ли всхлипнула, то ли сдавлено рассмеялась.
— Знаешь, Эль, иногда не уметь слышать мысли и не видеть в сердце другого — это чудный дар…
— Сильмэ, ты не права… — поглаживая ее по голове, я не сумела сдержать дрожи в голосе.
Она просто не понимает, каково это — быть всегда отделённой и лишь со стороны наблюдать за молчаливым пониманием, соединяющим остальных. Тот миг, когда я сквозь тьму услышала зов отца и матери, цепляясь за руку Лаэрлинда, был одним из самых прекрасных в моей памяти. И сейчас я бы многое отдала, чтобы снова ощутить их присутствие…
— Эль, что с тобой? — Сильмэ подняла голову, всматриваясь в моё лицо.
— Ты просто не понимаешь… — прошептала я.
— Прости… ты права… наверное…
Она взяла меня под руку, и мы медленно побрели по дорожке, петляющей от дома до террасы. Некоторое время тишину нарушало лишь лёгкое похрустывание гравия под ногами.
— Эль, что тебя беспокоит? — снова заговорила Сильмэ, украдкой бросив несколько косых взглядов в мою сторону.
— Всё… — выдохнула я, не зная, как обрисовать все те мысли и чувства, что не давали покоя уже несколько лет, то затихая под грузом наваливающихся забот, то снова оживая. — Всё, Сильмэ. И эта тишина, и тревога, и мысли, и… пустота… Ты боишься за Аглариона, Лассэлина, отца и многих других. Но ты можешь их ощутить. Ты не одна… рядом с тобой твоя мать, и дочь. Вы есть друг у друга. А у меня нет и этого… нет ничего, кроме коридора… — мой голос сорвался, и я резко замолчала, понимая, что говорю лишнее. И не этими словами сейчас нужно было бы ободрять измученную подругу.
— Ты снова видела этот сон? — Сильмэ остановилась на дорожке, сверля меня озабоченным взглядом.
— Какая разница! — повернувшись, я присела на лежащий у клумбы валун и закрыла руками лицо. — Да!.. и не думаю, что это сон…
Она тихо опустилась рядом, положив руку мне на плечо:
— У тебя есть мы, Эль…
Опустив руки, я вздохнула, успокаивая эмоции, и поднялась с камня:
— Знаю, Сильмэ. И я очень вас люблю. Но мне не ведомо, куда выведет этот коридор… И в какую сторону идти… — Маленькая перламутровая бабочка, сверкнув ярко-синими крыльями, выпорхнула из травы, привлекая к себе внимание. Я вытянула руку. Она тут же воспользовалась приглашением, опустившись на мой палец. Тряхнув несколько раз крыльями и перебравшись с одного пальца на другой, она взлетела и исчезла, сливаясь с синевой весеннего неба. — И я так давно не слышала голос матери…
Взгляд Сильмэ стал растерянно-настороженный.
— Эль, что ты задумала?
— Сильмэ, я больше не могу здесь просто ждать…
Сказанные слова словно расставили всё по местам. Осознание этого, как и принятое решение, пришло неожиданно, принеся с собой долгожданное спокойствие и уверенность.
— Эль… — ужаснулась подруга, широко распахнув глаза. — Не можешь ведь ты… Ты шла сюда прощаться?!!
— Нет, Сильмэ… Я шла всего лишь поговорить, — спокойствие, разливающееся в душе, отражалось теперь и в голосе. — Но, кажется, выйдет по-другому…
Сильмэ вскочила на ноги и, положив ладони мне на плечи, внимательно всмотрелась в лицо.
— О, Валар! Ты всё решила!
— Прости… Я знаю, что тебе сейчас нелегко, но… я не могу больше… и ты всё же будешь не одна.
Несколько мгновений она ошеломлённо смотрела на меня, а затем крепко обняла.
— Нет вины, за которую тебе стоило бы просить прощения, мэльдис. Ты выбрала путь…
Я ответила на её объятия, а затем, повернувшись, быстро направилась к своей комнате, где уже более четырёх лет ждал своего часа готовый к долгому путешествию дорожный мешок, собранный ещё до момента последнего отъезда отца и Лаэрлинда…
«Пусть дорогу твою осветят звезды, и тьма не осмелится пересечь её… — шепнула Исильмарэ на прощание. — Береги себя, Элириэль. Я чувствую, что мы ещё встретимся».
«Встретимся, мэльдис, обязательно встретимся…» — билась мысль в такт цокоту копыт уносящего меня коня.
Захлёбываясь ветром, я летела навстречу восходящему солнцу по опустевшей равнине за последней сторожевой башней Имладриса. Холодные потоки воздуха выбивали из глаз слёзы, сердце рвалось от тревоги, печали разлуки и предчувствия радости, а душа ликовала, уносясь вперёд — за мглистый серый хребет, в зелёный Рованион.
Встретимся… встретимся… встретимся…
Комментарий к Глава 11. Война
Маневен - “добрая дева” (квен.)
Нид-Кирит - синд. “сырое ущелье”
Аэглэн - синд. “вершина горы”
========== Глава 12. Дорога домой ==========
3434 г. в.э.
И снова дорога…
Наши шаги казались громовыми раскатами среди царившей безлюдной тишины, и никакие предосторожности не в силах были этого изменить. В пустом узком каньоне эхо радостно носилось от стены к стене, играя случайно подвернувшимися звуками.
Недовольно поморщившись, я свела коня с каменных плит дороги, надеясь ступать хоть немного тише по низкорослой жесткой траве у обочины, и в очередной раз окинула быстрым взглядом склоны ущелья. Вокруг по-прежнему разливалось мирное безмолвие, наблюдаемое уже вторую неделю пути.
Прекрасно помня рассказы стражей об участившихся нападениях на северные рубежи земель эльдар, я двигалась очень быстро, стараясь поскорее преодолеть горный перевал, не утруждая себя ни излишними осторожностями, ни особой заботой о пропитании. Прошагавшие здесь не так давно союзные войска сделали эти места, наверное, одними из самых безопасных по обе стороны гор — за всё время пути мне не встретилось ни единого существа крупнее кролика. Даже следы диких зверей попадались крайне редко, заставляя всё больше задумываться о том, что взятых из Имладриса дорожных припасов явно не хватит на весь оставшийся путь и мне, и коню.