Страница 18 из 55
— Далеко, дорогая, — мать медленно повела коня от дома по дорожке вниз по склону. — К самому южному краю Эрин Гален, — она загадочно улыбнулась, читая изумление на моём лице. — На встречу с самым старым другом. И нет, я не могу дожидаться возвращения отца, — ответила она, упреждая любые вопросы.
Я молчала при виде того, как она, поравнявшись, прошла мимо, чуть коснулась рукой моего плеча и произнесла, по-прежнему с улыбкой:
— Скажешь отцу, что приближается «arad gova
— Он поймёт?
— Да, — на ходу ответила мать и поспешила вперёд, к появившейся на дороге Линнэн. Тоже верхом, одетая также по-походному, мать Лаэрлинда остановилась у тропинки, уводящей со склона на юг, поджидая мою мать.
— Зато я не пойму!
Мать вскинула удивлённый взгляд и остановилась.
— Одна ты никуда не поедешь! — как можно тверже постаралась выговорить я, читая в её взгляде насмешливое удивление и совсем не ощущая в сердце той уверенности, которую пыталась изобразить голосом.
— Я не одна, — спокойно произнесла она. — Со мной поедет Линнэн.
— Почему не воины владыки?
— Потому что это касается только нас с ней. И я не намерена ослаблять охрану границ ради этого. И воинам нет нужды сопровождать нас туда, куда мы едем, — после небольшой паузы ответила она.
— Я не отпущу тебя одну.
— Почему? — насмешливо бросила она, умело повторив мои интонации.
Сколько раз я произносила это слово в подобных ситуациях, заранее отметая их с отцом возражения, упреки и увещевания!..
— Потому, что ты — это всё, что есть у отца и у меня, — эти слова заставили её остановиться и обернуться. — Потому, что именно это вы с отцом всегда мне говорили, и я старалась подчиняться. И потому, что я не хочу тебя потерять.
Мать протянула руку и погладила меня по щеке:
— Дорогая, мне ничего не угрожает.
— Это ты так думаешь. — Взбегая по ступеням крыльца в дом, я боялась услышать за спиной насмешливые голоса, но и мать, и Линнэн молчали.
Через несколько минут я вернулась со своим луком и колчаном стрел, на ходу застегивая пояс с кинжалами, и свистом подозвала коня. Мать с нескрываемой иронией произнесла:
— И куда собралась ты?
— Либо с тобой, либо навстречу отцу, — ответила я, забрасывая на спину коня седло и дорожный плащ. — Одна ты не поедешь.
Мать рассмеялась. К её смеху присоединился второй голос.
— Воительница…
— Защитница… — таким же насмешливым тоном протянула вслед за ней Линнэн, подъезжая ближе к нам.
Они переглянулись, беззвучно обмениваясь мыслями, и дружно перевели взгляды на меня, явно придя к какому-то решению.
— Возьми с собой запас еды, — произнесла мать, вскакивая на коня и поворачиваясь ко мне спиной. — Времени на охоту у нас не будет.
— Я предупрежу Орофера, — бросила Линнэн, отъезжая за угол дома. — Ни к чему лишние тревоги…
— Ждём на тропе, — коротко кивнула ей мать и снова взглянула на меня, с трудом скрыв улыбку. — Ну что ж, поехали, защитница. Только учти, мы ведь не твои стражи. И я не потерплю своеволия или непослушания.
— Его не будет, нана, — я спокойно встретила ее взгляд, привычно проверяя седельные сумки. — Я уже не ребенок.
— Посмотрим, дорогая, — она отъехала немного вперёд, оглядываясь на меня. — Посмотрим…
…До самого вечера, безропотно следуя за матерью и Линнэн на юг по направлению к лишь им одним ведомой цели, я медленно закипала, замечая их молчаливый разговор. Я была лишней. За всё время пути они не сказали мне ни слова, словно меня не было за их спинами. Они неутомимо двигались всё вперед и вперед, держась то рядом, то след-в-след друг за другом и не обращая на меня внимания, направляя своих коней быстрым шагом, позволяющим выдерживать размеренный темп передвижения.
Сначала, до старой дороги наугрим, путь был мне знаком и очень памятен. Я ехала, погрузившись в воспоминания и чутко вслушиваясь в голоса леса. Молчание матери и Линнэн меня не особо волновало и совсем не тяготило. Я наивно считала себя более опытной и подготовленной для таких путешествий, внимательно следя за происходящим вокруг. Затем, успокоенная царившей вокруг нас мирной тишиной, я стала больше обращать взгляд на движущихся впереди спутниц, и мне открылась истинная причина разлитого вокруг умиротворения.
Память не может подвести! Я точно помнила, что здесь не было никакой тропы! И пространство между старыми елями, пострадавшими от случившегося более десяти лет назад пожара, давно покрывал молодой густой подлесок. А валуны эти были мне знакомы, но их никогда не видно было среди зарослей. В очередной раз оглянувшись, удалось в какой-то момент заметить, как тихо сдвигаются за нашими спинами пушистые ветви молодых деревьев. И всё стало понятно. Обе Мудрые использовали свою силу, чтобы по возможности ускорить и облегчить путь. Лес принимал и беспрепятственно пропускал их, чувствуя родство их фаер, щедро даря им силы и черпая у них любовь.
Осознав это, я лишь вздохнула, ощутив всю глупость своих тревог в отношении матери и её подруги. Им не нужна была моя помощь, и ещё меньше могла бы понадобиться защита…
Когда мы пересекли Мэн-и-Наугрим и углубились в южную часть Эрин Гален, невесёлые мысли на время исчезли, вытесненные новыми тонкими ощущениями от незнакомого леса. Здесь хвойный тёмный мир постепенно отступал, сменяясь лиственными гигантами, тихо шепчущими под тёплым ветром, играющим в их кронах. Рассказы матери о жизни у Амон Ланк ожили в памяти, скрасив на время скучную монотонность поездки. А затем снова стали подкрадываться сомнения и ощущение своей ненужности…
Мать бросила на меня несколько взглядов, и они с Линнэн замедлили движение, разом спешились и вывели коней к небольшой поляне в ограждении плотного кольца кустов — скорее всего, заранее приготовленной для них гостеприимным лесом. Заслышав рядом тихий чистый говор ручья, я усмехнулась, утвердившись в этой мысли. Эта поляна существовала сейчас лишь для нас и для звёзд, взирающих на неё с высоты открывающегося между крон неба.
…Душная летняя ночь полнится звуками и голосами, серебристый свет Итиль озаряет нашу стоянку. Старый плащ, раскинутый на тёплой земле — моя постель. Мать и Линнэн по-прежнему ведут свою безмолвную беседу — и друг с другом, и с окружающим лесом. Я не слышу их, мне это недоступно. Лишь смутные ощущения, легко пробегающие по краю сознания, и вызванные ими полуразмытые образы — вот всё, что я могу понять. Лучше было бы ехать за отцом! Я здесь лишняя…
Ночные грёзы упрямо ускользали, неугомонными птицами разлетаясь от тоскливых мыслей. Поднявшись, я ушла к ручью и с удовольствием остудила лицо прохладной водой. Проведя ладонями по волосам и ощутив под пальцами выбившиеся за день пряди, я достала гребень и расплела косы.
— Никогда… слышишь меня, дорогая?.. никогда так не думай, — мать тихо опустилась рядом на траву и взяла из моих рук гребень. Её рука мягко погладила меня по голове. — Как ты, моё дитя, можешь быть лишней? Ты дочь этого леса — также как и все мы, как и каждый из нашего народа. Этот лес всегда будет помнить и оберегать тебя.
— Будет ли? Я всего лишь одна из многих, ступивших под его своды… — Я растянулась на земле и положила голову на колени матери.
Осторожно разделяя спутанные пряди моих волос, она усмехнулась и произнесла:
— Лес — часть Арды, как и мы. Мы используем одинаково её силы и её жизнь. Арда помнит всё.
— Это чувствуешь ты и Линнэн, и ещё немногие. А я… я не знаю…
— Ты тоже чувствуешь Арду, — мать ласково начала плести мне волосы в косы, — ты ещё не понимаешь, многого не понимаешь… но чувствуешь. Ты ощущала это с рождения, не осознавая. И уже сейчас ты открываешь в себе её дар.
— Какой? — с грустью произнесла я, чуть приподнимаясь.
— Ты видишь жизнь, ты её ощущаешь, ты хранишь память о многом, ты живёшь… — Мать снова уложила мою голову к себе на колени, и ласковые слова тихой речи зажурчали вновь, вторя пению ручья, даря уверенность. При звуках её голоса казалось, что вот-вот приоткроется завеса тайны, и моему пониманию станет доступна частица её мудрости. — …У каждого свой дар. Я слышу жизнь леса, ты видишь силу, сокрытую от других в недрах Арды и её осколках… — Она удержала меня, почти вскочившую от неожиданности этих слов, на месте и с мягкой улыбкой заговорила вновь: — Тише, моя девочка. Неужели ты ещё не разобралась в себе и своих силах? Ты выбрала в жизни свою дорогу и идёшь по ней в гармонии со своим даром. Мой путь — путь мудрости; твой — путь воинов. Я — Хранитель леса, ты — Хранитель памяти. Но при этом и ты, и я — мы обе дочери нашего народа и нашего мира. И одно из наших призваний — хранить Арду. И она любит нас одинаково, как и этот лес… А след, оставленный нами на наших дорогах жизни, одинаково ей дорог…