Страница 60 из 72
Мать улыбнулась, принимая его протянутую в приглашении руку и с большим интересом поглядывая на разложенные поодаль украшения, переливающиеся в свете свечей всеми оттенками зелёного:
— Мы не хотим тебя слишком отвлекать от повседневных работ или задерживать, мой друг. Это они?
— Они, бренниль Тауриндиль. Всё, что могу предложить сейчас. И к нужному сроку я, боюсь, не успею изготовить ничего иного. Вы ведь просили бериллы?
Мать согласно кивнула:
— Можно взглянуть?
— Да, конечно… Бренниль Элириэль, — окликнул он меня, когда вслед за матерью я уже приблизились к сияющим сокровищам.
— Да, Мирантар? — я обернулась к нему, краем глаза заметив зеленоватый отблеск на его рабочем столе.
— Я должен передать кое-что… — чуть растерянно произнёс он, протягивая мне обтянутую бархатистой тканью крошечную шкатулку.
— Что это? — с любопытством отозвалась из-за спины мать.
— Это… заказ гостя, кауна Фернрода, который он просил передать своей динэт.
Без лишних расспросов, сгорая от любопытства, я приняла и открыла шкатулку и на несколько мгновений утратила дар речи, разглядывая нежданный дар: на зелёной тканевой подложке переливались два помолвочных кольца. Два простых серебряных кольца не имели ни драгоценных камней, ни вычурной чеканки, ни замысловатых изгибов поверхности, но они излучали именно то чистое, незамутнённое, яркое сияние, которое ускользало от меня в мастерской всю последнюю неделю безуспешной работы. Они сверкали, искрили и, не хуже адамантов, таили в себе все оттенки радуги.
— Это… — я запнулась, пытаясь проглотить вставший поперёк горла ком.
— Это — ваше, бренниль. А теперь не хотите ли взглянуть… — с затаённой улыбкой, довольный произведённым впечатлением от своей работы, мастер повернулся к матери.
— Мирантар, — остановила я его, всё ещё не в силах оторваться от колец, — могу ли я спросить, когда именно был сделан этот заказ?
— Три… нет, два дня назад, когда каун Фернрод появлялся во дворце. Я только вчера поздней ночью закончил шлифовку и…
— Два дня? — удивление скрыть было почти невозможно, но это лишь сильнее польстило мастеру. — Значит, тебя не слишком затруднил заказ кауна Фернрода?
— Что может быть сложного в двух серебряных кольцах, бренниль Элириэль? — кажется, моё удивление стало передаваться и ему.
Пришлось взять себя в руки и улыбнуться с наиболее возможной искренностью, тщательно пряча собственное замешательство: в два дня Мирантар сотворил то, что не давалось мне больше недели. Не только не давалось, но в итоге так и не далось…
— Тогда тебе не составит труда сделать и точно таких же два золотых? — поинтересовалась я.
Мать метнула на меня удивлённый взгляд, но мастер расцвёл понимающей улыбкой и кивнул утвердительно.
— Сделаю. Хоть в два дня, — засмеялся он. — А сейчас позвольте предложить уже готовые украшения: есть браслеты, три ожерелья и даже… — затаив дыхание, он приблизился к своим изделиям и протянул на ладонях свадебный венец: — Вот это…
Изысканная вязь серебряного ободка полыхнула зелёными гроздьями самоцветов. Мастер бережно, с искренней любовью покачал венец в ладонях, поднося его ближе к матери, стараясь поймать блики света, чтобы явить всю красоту игры гранёных камней.
— Я готовил его для сестры, но она отказалась… — продолжал Мирантар,
И лучше бы эти слова никогда не были произнесены.
Для сестры, но никак не дня меня…
— Мирантар! — оклик прозвучал чуть резковато, но внимание мастера привлёк и тот снова повернулся ко мне.
— Да, бренниль Элириэль?
Я стояла у его рабочего стола, разглядывая то, что оставил ученик — тонкая серебристая цепь, сковавшая небольшие, покрытые зелёной и золотой эмалью буковые листья. На ней не было застёжек или креплений, она скользила в пальцах, будто длинная лента, и готова была стать чем угодно, если того пожелать…
— Я готова отдать за это изделие всё, что пожелаешь ты или твой ученик. Всё, что угодно из моей мастерской.
Изумлению мастера не было предела, но он бережно опустил свой драгоценный венец на отведённое ему место и подошёл к рабочему столу. Следом незаметно приблизилась мать.
— Мне нужна эта цепь, мой друг, — повторила я, снова и снова пропуская сквозь пальцы работу его ученика, ощущая бездну приложенных усилий и стараний в каждом звене гладко заполированного металла, в тщательно подогнанных под цепочку серебристых черенках и каждом крохотном волнистом листике, нежно позвякивающем от малейшего движения в руках. — Только эта цепь и ничего более.
— Как будет угодно, бренниль Элириэль, — удивлённо и осторожно проговорил Мирантар. — Тогда она — наш подарок. И ни мне, ни моему ученику ничего не нужно из вашей мастерской.
— Благодарю, Мирантар. Но позволь всё же на своё разумение отблагодарить. И пусть это будет мой подарок, равный тому, что я нашла в твоей мастерской.
— Не стану противиться, бренниль Элириэль, — засмеялся мастер и снова попытался увлечь мать разговорами о своих украшениях.
Но они уже не слишком интересовали ни меня, ни мать. Вежливо отклоняя одно за другим все дальнейшие предложения мастера, вскоре мы попрощались с ним и ушли.
Миновало полных два дня, когда стало известно, что они возвратились, стражи и мой даэр. И у целителей нашлось немало работы — двое стражей едва дышали и не в силах были открыть глаза. Такое происшествие никак не могло остаться незамеченным, потому-то очередное появление Фернрода в крепости не осталось тайной и для меня.
Он обнаружился в Садах. Стоял на недавно отстроенном извилистом и узком лестничном мостике, соединявшем поросшие мхом и вьюнками ограждённые площадки на вершинах столбов над глубоким провалом в восточной стороне сада, куда только на рассвете отзеркаливались солнечные лучи. Я преодолела почти половину ступеней, когда он обернулся.
— Добрая встреча, Эль, — поприветствовал, и тень слабой улыбки озарила его лицо. Во взгляде — усталость, и слегка дрогнула прижатая в приветствии к груди рука.
Я приблизилась, пытаясь приветливо улыбнуться в ответ и не выдать сразу всех обжигающих и томительных раздумий, приняла его протянутую ладонь:
— Мне тоже радостна наша встреча, даэр нин.
И тотчас же уловила отчётливый аромат трав — ни с чем не сравнимый терпкий запах настоек, которые использовали целители для обработки ран.
— Ты ранен? Снова?
— Не стоит беспокоиться, до нашей свадьбы всё заживёт, — усмехнулся он.
— Твоими стараниями она может и не состояться…
— Ну что ты, Эль, подобный исход нашей помолвки возможен только в том случае, если ты сама расторгнешь её, — улыбка Фернрода становилась всё шире, в то время как рука изучала мою правую ладонь. — Теперь ты больше не сердишься? Я исполнил всё точно по правилам? Тебе понравился подарок?
— Да, очень. Благодарю.
Он крепко сжал мою правую руку и поднёс к лицу поближе, внимательно разглядывая надетое на палец кольцо, сверкавшее в царящем вокруг нас полумраке серебристым светом древних звёзд.
— Я хотела сама сделать, но… не вышло… Фер, у меня ничего не получилось! — как ни пыталась я сдерживаться, но до конца не удалось совладать с голосом, и он сорвался, выдавая отчаяние, поселившее в сердце последние месяцы, за которые так ничего и не удалось сотворить, несмотря на любые старания и бесчисленные часы уединения в мастерской. — У меня ничего не получается! И объяснений этому нет — разве что я внезапно напрочь утратила все навыки, которые столько лет вкладывал в меня и Миргол, и прочие учителя…
Некоторое время Фернрод молчал, задумчиво разглядывая серебрящееся на моей руке помолвочное кольцо. Потом провёл по нему большим пальцем и, оторвавшись от созерцания, взглянул мне в лицо.
— Эта слабость минует, Эль. Ты ведь и сама чувствуешь это сердцем…
— Если ты снова попытаешься свести все мои беды к тому, что я изменилась и изменила себе, запершись в здешнем холме, то это совершенно не те разговоры, что сейчас мне нужны. И лучше даже не начинай, Фернрод.