Страница 58 из 72
Даже сидя на невысоком табурете, Аэглен возвышался надо мною, и пришлось вскинуть голову, чтобы видеть его лицо и лучащиеся теплом глаза. Совсем как в детские годы…
— А если я не сильная и не мудрая, значит и дорога на том же распутье у меня будет иная. Благодарю, мэллон, — поднявшись, я отставила в сторону пустой кубок.
— За что же, Звёздочка?
— За разговор и за угощение, друг мой. И за то, что давал всегда.
Он с улыбкой поднялся, и я не сдержалась — шагнула к нему, крепко обнимая и прижимаясь щекой к его груди.
— Спасибо…
— Поищи мать в каминном зале, Звёздочка, — шепнул он мне на ухо, погладив по волосам. — Она собиралась снять сегодня мерки под ещё один гобелен. Ступай, милая. И помни, что в своих сапогах чужой дорогой не ходят…
— Аэглен! — не удержавшись, я рассмеялась от его последней фразы — очень уж непривычно было услышать людскую поговорку из его уст. — Ты просто кладезь познаний! И особенно нежданны твои знания об эдайн!
— Если пожелаешь, я как-нибудь расскажу тебе несколько историй, ставших основой этих познаний. Но потребуется немало времени, поэтому как-нибудь не сегодня.
— А когда же?
— В другой раз…
— Спасибо, — я ещё раз напоследок крепко стиснула объятия, потом отступила и выскользнула из трапезной.
Прежде чем идти в каминный зал, где к вечеру всегда собиралось немало постоянных жителей крепости, следовало переодеться во что-то более подобающее, чем рабочее платье. Не стоило лишний раз накалять отношения с отцом, и без того разогретые добела…
В каминном зале всё было обыденно: играла музыка, танцевало несколько пар. У центрального очага увлечённо спорили менестрели, а перед широким столом у левой от главного входа стены — мастера. При моём появлении Ристир ненадолго отвлёкся от беседы, подтолкнул локтем Мирантара, брата своей жены, привлекая его внимание к моему появлению, и они оба приветственно поклонились. Я ответила на приветствие и попыталась как можно скорее отыскать мать. Но и здесь её не было.
В моих руках оказался кубок, предложенный виночерпием. Я поблагодарила и отпила. Повернулась, оглядываясь по сторонам, и наткнулась на выжидающий, требовательный, вопрошающий и… сложно выразить словами все те эмоции, что выдавал прожигающий насквозь взгляд.
Фернрод стоял в тени колонны, пламя камина из-за спины бросало ещё более глубокие тени на его лицо и одежду, танцевало рыжевато-алыми отблесками в тёмных, как ночь, волосах. Заметив моё внимание, он широко улыбнулся и отсалютовал своим кубком. Отпил и не спеша приблизился, отставляя вино на камин за моей спиной.
— Не желает ли бренниль Элириэль потанцевать? — предельно вежливо поинтересовался он.
Мой кубок тоже последовал на каминную полку.
— Почему же не пожелает? Она будет весьма рада развлечься после утомительного дня.
Он снова улыбнулся и предложил свою руку:
— К сожалению, менестрели молчат — только спорят нынешним вечером.
— Как и многие в здешней крепости, — не удержалась я. — Даже в садах поселилась теперь тишина.
На мгновение по его лицу скользнуло непонимание, но тут же сменилось удивлением, а потом и привычной насмешливостью.
— Я не менестрель, бренниль нин*. Или лучше сказать теперь «динэт»?
Прикосновение его руки обжигало не хуже пламени камина, но я всё же не хотела её отпускать.
— Мне прекрасно известны ваши таланты, каун.
— А как же другие обращения и имена, о которых в последние дни было столько настойчивых вопросов?
Я потянула его за собой в круг танцующих:
— Разве не приглашение на танец сейчас прозвучало?
Он промолчал.
— Так почему же не танцевать?
И нас увлекла музыка. Наконец-таки музыка, а не извечные перепалки или ссоры, не раздуваемые ветром угли костра и не разделённые на двоих трудности дальней дороги. Не скребущиеся из-за двери варги, и не выцеливание в проломе ограждения общего врага…
А менестрели, к сожалению, продолжали бесконечные споры и не вплетали в переливы мелодии свои чарующие голоса…
Мы никогда раньше не танцевали. Спорили, ссорились, насмехались, сражались… Но не танцевали — в танце я обычно была одна.
И когда танец кончился, я не удержала рвущегося из груди восторга и упоения, так редко испытываемого в последние сотни лет. Я привстала на цыпочки и обвила рукой шею Фернрода:
— Нет слов, чтобы выразить тебе благодарность… — мимолётно коснувшись губами его щеки, я ужаснулась свершившемуся: посреди переполненного зала, на глазах у всех…
Попыталась высвободиться из его объятий, но он не пустил.
— Эль, послушай, — крепче сжав руку на моей талии, он повторил более настойчиво: — Те слова, что произнесены были за дверьми кабинета браннона Сигильтаура…
Радужный мир грёз и очарования рухнул в одночасье, оставив меня посреди каминного зала владыки Трандуиля в объятиях незваного гостя, которого за спиной иначе как «чужак» мало кто из таварвайт называл.
— Эль! Да послушай же наконец-то! — Фернрод встряхнул меня за плечо, заставляя слушать дальше. — Ты много чего наговорила сегодня отцу, да и мне тоже… Многое пообещала. Но если эти слова произнесены были сгоряча, самое время признаться. Ты можешь отменить помолвку…
— Помолвку? Разве то, что произошло в кабинете отца, можно назвать помолвкой? — я едва не расхохоталась в голос. Многим подругам детства я пела свадебные песни, но никогда и никто из них не принимал свадебных обещаний так, как сегодня я.
— А как ещё называть обещание произнести вечные клятвы? — с неподдельным изумлением поинтересовался Фернрод.
Он помедлил, молча разглядывая меня, а потом усмехнулся:
— Наверное, ты права. Мало что из того, что творится за дверью кабинета браннона Сигильтаура, в конце бесконечных осмыслений выходит в большой мир. Разве не так?
Настало моё время молчать. Но ему не нужны были лишние слова — ни отрицания, ни подтверждения. Он взял мою руку и учтиво поднёс к губам.
— Бренниль Элириэль, — на его церемонное обращение я едва не отдёрнула руку, но всё же сдержалась, желая до конца дослушать то, что пылало в его глазах. И теперь это не были отблески камина — мы стояли почти посреди зала. А он продолжал: — Я в последний раз, теперь уже лично и лицом к лицу, предлагаю соединить наши жизни клятвой супружества. И если сейчас я услышу согласие, то об этом в тот же момент узнает столько свидетелей, что уже не будет возможности ни отступиться, ни что-либо отрицать.
— Я не беру назад произнесённых вслух обещаний, каун.
— Что ж, безмерно этому рад. Друзья! — в полный голос воскликнул он, привлекая всеобщее внимание, и эхо далеко разнесло его призыв. — Позвольте на мгновение отвечь вас всех от разговоров и споров!
Стих не только гомон множества голосов, но и музыка. Я вцепилась в его руку, и в ответ ощутила успокоительное пожатие.
— Уверена, Эль? — одними губами шевельнул он, а в ответ я кивнула.
И он звучно, на весь зал, заговорил:
— Друзья! Позвольте поделиться с вами важным событием, свершившимся сегодня!
Он говорил неспешно, поворачиваясь и оглядываясь по сторонам, ловя вопросительные и удивлённые взгляды, и в его речах звучал ответ сразу всем.
— В здешних землях я гость, это верно. И мой дом, и владыка, которому я принёс клятвы верности, сейчас далеко от владений вашего короля. Я чужой среди вас, таварвайт Эрин Галена. Но я тоже эллон из народа эльдар. И потому, как и каждый из вас, я хочу разделить свою радость, которая сейчас переполняет моё сердце. Друзья! Я хочу объявить во всеуслышанье! Бренниль Элириэль сегодня согласилась стать моей женой! И пусть вместе с вами все высшие силы Арды возрадуются за нас!
Последние слова он выкрикнул в тишине. Но затем грянули приветствия и восторги — кто-то заглядывал мне в лицо, кто-то пожимал руку. Фернрод растекался благодарностями и улыбками ко всем, кто подходил выразить поздравления, и ни на шаг не отпускал меня от себя.